Джордж Джонас - Месть

Авнер наблюдал, как Андреас остановился в некотором раздумье и стал рассматривать лица мужчин, сидевших на террасе кафе. Собираясь с мыслями, Авнер наблюдал за ним еще в течение нескольких секунд. Наконец их взгляды встретились. Андреас приблизился. «Авнер?» — сказал он мягко. Авнер решился. Он встал, широко улыбнулся и дружески похлопал своего друга по спине, как когда-то. Это было удачей, надо было быть дураком, чтобы не понять этого.

Андреас знал его только по его старой фамилии, которую Авнер в армии сменил, так же, как и все в его части [16]. Ни при каких обстоятельствах он не собирался говорить с Андреасом о своих делах, решив даже не упоминать о работе в Мосаде и в охране авиакомпании «Эль-Ал». Самое простое — ничего вообще. Пусть он выскажется. Мало ли какие контакты можно будет через него завязать.

Он действовал по наитию. В тот момент он не мог знать, насколько это был верный шаг. Менее чем через два года эта встреча решительно изменила всю его жизнь.

Но в этот день, в кафе на Гете-плац, они просто сидели, пили пиво и вспоминали. Говорили только о прошлом. О себе Андреас рассказал очень мало. Он оставил университет и думал о том, чтобы посвятить себя писательской деятельности. Авнер о своей работе тоже не распространялся. Сказал только, что путешествует по Европе по делам израильской фирмы, торгующей изделиями из кожи. Политики они не касались. Прощаясь, Андреас дал ему номер своего телефона и просил звонить.

С этой встречи Авнер звонил Андреасу всякий раз, когда бывал во Франкфурте. Иногда они встречались за кружкой пива или просто разговаривали по телефону. Тема оставалась прежней — детство. Можно было подумать, что они два пожилых человека, хотя им было всего по двадцать три года. Авнер чувствовал, что Андреас осторожно пытается восстановить былую дружбу. Он не мешал ему, но и не пытался ускорить развитие событий. Однажды, когда он упомянул в разговоре, что летит в Цюрих, Андреас дал ему письмо с просьбой отправить его из Швейцарии.

— Это для одной девушки, — пояснил он. — Я ей сказал, что меня не будет в городе.

Авнер взял письмо и, не задавая никаких вопросов, отправил адресату. С его стороны это была любезность, и он рассчитывал на ответную любезность со стороны Андреаса. В чем могла она состоять, Авнер пока не знал. Он не посвящал своего друга в свою работу. Дело здесь было не в этике. Он просто хорошо помнил один из разговоров с отцом.

Отец узнал о том, что Авнер решил стать агентом, как только он начал посещать школу под грибовидным куполом. Авнер не спрашивал откуда. Одно из двух — либо его просветили на этот счет старые знакомые по Мосаду, либо он сам догадался.

— Ну и как? Нравится тебе твоя водопроводная станция? — спросил он его однажды. И, не ожидая ответа, прибавил: — Ты поступил глупо. Но дело твое.

— Это все, что ты можешь мне сказать?

Отец покачал головой.

— Лучший из моих советов тебе не пригодился. Но все же я дам тебе еще один. Если ты уж ввязался в это дело, то работай как следует. В соответствии с буквой их закона. Будь золотым мальчиком. Но не показывай всего, чем располагаешь. Держи какую-нибудь козырную карту всегда при себе.

Вспомнив этот совет, Авнер решил об Андреасе не упоминать. Это опасности не представляло. Если кто-нибудь и увидит их вместе и узнает Андреаса, то Авнер всегда может сказать, что тот друг его детства и он не распознал в нем террориста из банды Баадер-Майнхоф по мутноватой фотографии, которую ему вручили в Мосаде. Небрежность, не более того. Не велик риск по сравнению с козырем, лежащим в его кармане.

Последующие два года в жизни Авнера прошли быстро и без особых происшествий. Работал он по-прежнему с удовольствием, и начальство как будто было им довольно. Все это время он оставался агентом на малые роли. В настоящую разведывательную деятельность его не вовлекали. Но задания постепенно усложнялись. Иногда ему предлагали лететь в одну из европейских столиц — Афины или Лондон. Там начальник службы Мосада выдавал ему новый паспорт, и он приобретал новый статус скажем, западноевропейского бизнесмена. По этому паспорту он летел в другой город, например, Цюрих или Франкфурт, и встречался там с израильским агентом, работающим в какой-нибудь арабской стране. Задание состояло в том, что Авнер должен был передать ему информацию или, наоборот, получить ее от него. Как правило, агент, работающий в арабской стране и выдающий себя за араба, не приезжал в Израиль для обмена информацией. Таким образом устранялся риск разоблачения израильского агента арабскими агентами в Израиле или в Европе во время посадки на самолет, следующий в Израиль. Почти все разведывательные 3 службы действовали именно так. Три четверти секретной информации передавалось из рук в руки в больших городах, кишащих приезжими и туристами.

На этот счет у Авнера были свои не лишенные цинизма соображения. Ему было ясно, что для обмена краткой информацией агентам не обязательно приезжать в Лондон. Вполне годился для этой цели и Бирмингем, а вместо Парижа Нанси. Но и агентам присущи слабости обычных людей. Кто захочет провести целую неделю в Нанси, если можно пожить это время в Париже? Авнера устраивало такое положение вещей. Это было одним из преимуществ его работы.

Многие из заданий, которые Авнер получал в течение этого времени, были связаны с операциями против терроризма. Непосредственно или косвенно.

Начавшийся в 1969 году, как раз перед тем как Авнер вошел в состав стажеров Мосада, цикл международных террористических акций, стал постоянным элементом общественной жизни во многих странах мира. К осени 1972 года можно уже было насчитать более двадцати крупных инцидентов, связанных с деятельностью одних только палестинских террористических организаций [17].

До осени 1972 года палестинские террористы действовали главным образом в аэропортах и нападали на принадлежащие Израилю и другим западноевропейским странам объекты. 21 февраля 1972 года сорок семь человек были убиты, когда «Дженерал Комманд» — фракция организации Народный фронт освобождения Палестины бомбила швейцарский самолет, стартовавший в Цюрихе. В этот же день взрыв повредил австралийский самолет, на борту которого находилась почта для Тель-Авива. Всего за несколько дней до этого другая палестинская террористическая группа забросала ручными гранатами автобус авиакомпании «Эль-Ал» в аэропорту Мюнхена. Один пассажир был убит и одиннадцать — ранены. В числе раненых была известная израильская актриса Ханна Маррон. Ей пришлось ампутировать ногу.

В том же году, между шестым и девятым сентября, пять самолетов были захвачены в результате эффектной операции, организованной Народным фронтом освобождения Палестины. Из них только один удалось освободить. Охрана застрелила угонщика, а его сообщницу — Лейлу Халед — арестовала.