Михаил Любимов - Как убивали Бандеру

С Маклином было намного легче — он сразу настроился на научную стезю и был определен в Институт мировой экономики и международных отношений в качестве старшего научного сотрудника (с КГБ отношения были холодноватыми). Приехала Мелинда с детьми (вообще англичане вели себя корректно и допускали выезд родственников к беглецам), но вскоре закрутила роман с Филби и на время покинула мужа. Маклин вступил в КПСС, регулярно посещал партийные собрания, пользовался популярностью у сотрудников, поскольку был доброго нрава и давал взаймы. Защитил докторскую, написал фундаментальную книгу о внешней политике Англии, переведенную на русский язык.

Филби, прибыв в 1963 году, с трудом привыкал к советской действительности, мучился от безделья, злоупотреблял спиртным, пока не влюбился в красавицу Руфу Пухову, работавшую в НИИ (это был четвертый брак, от второго брака Ким имел пятерых детей). Вернувшись в англо-скандинавский отдел нашей разведки в 1974 году, я вскоре установил с ним контакт и консультировался по организации нашей работы в Англии. Его уже хорошенько «выдоили» по Англии, но он был в курсе английских дел. Вскоре решили использовать его как педагога, чему он был несказанно рад. Так появились учебные курсы Кима, на конспиративной квартире молодые разведчики, попивая умеренно виски, общались с ним, расспрашивали об английском национальном характере, быте и нравах. Ким с Руфой жили в весьма скромной квартире в Трехпрудном переулке, дом был завален книгами, мы весьма откровенно общались за прекрасно приготовленной курицей с карри (он любил индийскую кухню, вырос же там). Ким был весьма сдержанным и тактичным человеком, конечно, ему не нравилось, что его опекали, но он понимал реальности тогдашнего бытия. Конечно, эта была не та страна, о которой он мечтал в Кембридже, ни Хрущев, ни Брежнев не могли ему, типичному англичанину, импонировать, не нравилась ему ни жесткая цензура, ни отстраненность от реальной работы. Но мы делали все, чтобы поднять дух и укрепить его веру, он регулярно ездил в соцстраны, включая Кубу, его принимал Андропов, впервые его пригласили выступить в штаб-квартире разведки в Ясеневе. Присылали ему из-за рубежа чай «Эрлс Грей», серые фланелевые штаны, без которых джентльмену нет жизни, оксфордский мармелад, который обожают англичане на завтрак. Все это сглаживало как-то жизнь жар-птицы в золотой клетке, но открыть клетку было невозможно. Курил Филби дешевые сигареты «Дымок», находя в них сходство с французскими «Голуаз», от дачи и машины отказался. Отметим, что и Ким, и его друзья очень щепетильно относились к деньгам, все они отвергли весьма приличную, пожизненную пенсию, подчеркнув, что работают во имя идеи. Свежий воздух перестройки Ким приветствовал, однако сразу же почувствовал знакомые когти капитала и вряд ли смирился бы с властью олигархов. Умер он в 1988 году и похоронен на Кунцевском кладбище (Маклин и Берджесс завещали захоронить свой прах в Англии). Постаревшие ученики Кима чтут память своего великого гуру, мы иногда собираемся своим «Филби-клубом» вместе с неувядаемой Руфиной Ивановной.

Жизнь агента разведки — не только скольжение по тонкому льду, но и прыжки из огня в полымя. Иосиф Виссарионович считал себя не только знатоком языкознания, но и гением разведки, посему, как истинный марксист, все подвергал сомнению и постоянно стегал разведку на партийных пленумах и разных совещаниях (именно в то время она достигла высот). В результате репрессий мы постоянно испытывали недостаток и чехарду в кадрах, новое пополнение разведчиков чуть ли не «от сохи» порой не понимало английские реалии. Особенно удивлялись, что «пятерка» ничего не сообщает о зловещих английских шпионах в СССР — а ведь партия и пресса прожужжали о них уши, совсем недавно прошли процессы. Почему «пятерка» молчит? Значит, они сами — коварные подставы, гнусные изменники. Дело дошло до полного идиотизма: в Лондон направили восемь чекистов для организации слежки за предателями. Никто не знал английского языка, да и одеты были в такие коверкоты, что за версту было видно. К счастью, эту группу не задействовали. Однако в Москве был сделан анализ работы «провокаторов» с перспективой доклада Сталину, однако охотники за ведьмами образумились, иначе наверняка выслали бы в Англию заплечных дел мастеров для физического уничтожения предателей.

С «пятеркой» работали разные люди, иногда грубоватые, иногда мягкотелые, иногда не шибко сведущие, разведка — это не организация безукоризненных штирлицев, шагающих от Эвереста к Эвересту, поговаривают, что даже в Кремле, как и на солнце, бывают пятна. Тем не менее все они блестяще обеспечивали работу с кембриджцами. Разведчики-нелегалы — товарищи Рейф, Графпен, Малли (бывший венгерский священник, перешедший на сторону революции) расстреляны как враги народа, Арнольду Дейчу в известном смысле повезло: он погиб от немецких бомб, переправляясь морем на работу в США. Орлов выступил с разоблачениями Сталина в 1953 году, но на родину не вернулся (никого и не выдал). Анатолий Горский, активно работавший всю войну с агентурой, во время борьбы с космополитами был уволен (говорили, что он якобы скрыл принадлежность отца к царской жандармерии, до сих пор ломаю голову, были ли евреи жандармами?). Эффективно и смело работал с агентами Юрий Модин, однако вошел в клинч с грозным резидентом — генералом Родиным и был отброшен от английских дел в другие подразделения, а потом ушел на тихую преподавательскую работу. Были и другие товарищи, растворившиеся в пучинах разведки. Помнится, в конце пятидесятых по указанию свыше мы просматривали дела расстрелянных коллег в целях их реабилитации. В делах сохранились описи имущества расстрелянных: воротнички для гимнастерки, срезанные пуговицы, запонки, ремни — удивительная честность… Письма из «глубины сибирских руд» измученных цингой, совершенно больных вдов и сестер с мольбой о помощи, рассказы об изломанных судьбах детей. Слезы и кровь. Великая Мечта обернулась нечеловеческим экспериментом над человеками.

Что они сделали для нашей страны? Благодаря «пятерке» довоенная политика Англии и других европейских стран была как на ладони: тут и маневры западной дипломатии перед гитлеровской угрозой, и подноготная переговоров Запада с СССР, и подоплека тайного визита друга Гитлера Гесса в Англию, и план вторжения в СССР «Барбаросса». Война застала врасплох не только армию, но и разведку. Нелегальные резидентуры в оккупированной Европе потеряли связь с Москвой, и к 1942 году почти все были разгромлены, наши посольства накрылись вместе с надежной радиосвязью. Английская резидентура, по сути дела, оказалась главным источником информации (шифровальщики в посольстве работали на износ). Отметим, что англичане в то время пересылали секретные материалы из ведомства в ведомство для ознакомления, это расширяло наши возможности. Во время войны через «пятерку» мы получали дешифрованные телеграммы германского командования, особенно важно, что до битвы на Курской дуге мы имели информацию о новых немецких танках «Пантера» с утолщенной броней и успели создать новые бронебойные орудия, имелись планы дислокации вражеских аэродромов, это помогло уничтожить на земле сотни самолетов перед Курской битвой. Сталин особенно пристально следил за намерениями союзников открыть второй фронт и опасался сепаратного мира, во времена холодной войны доходило до крайнего обострения отношений с бывшими союзниками, разразилась война в Корее. Невозможно оценить информацию от «пятерки»: например, только в 1942 году от Маклина было получено 42 тома документов! Сколько агентов, заброшенных в СССР и соцстраны, было схвачено благодаря Филби! Да разве возможно описать тот огромный вклад «пятерки» в нашу победу? Разве можно подсчитать, сколько жизней наших солдат они уберегли? Сталин любил читать документы в переводе, особенно стенографические отчеты о заседаниях английского кабинета, сам делал выводы (иногда неверные), разведка иногда подавала свой собственный голос, но чаще подпевала или сама себе затыкала рот — кому хочется гнить в общей яме? Вклад огромен, но никто из «пятерки» так и не получил «Героя», хотя Пушкин писал, что «они любить умеют только мертвых».