Михаил Любимов - Как убивали Бандеру

Во время холодной войны появилась и форма конфиденциального обмена информацией между правительствами. Через западногерманского политика Эгона Бара и генерала КГБ Вячеслава Кеворкова был проложен «мост» между канцлером Вилли Брандтом и нашим правительством, возможно, что Бар считался агентом влияния с нашей стороны, а Кеворков — со стороны немецкой. Конечно, в перестройке и Горбачев, и Шеварднадзе, и Яковлев и другие искали и находили общие пункты соприкосновения с Западом, что и называется политическим сотрудничеством. Подумайте только, какое необъятное поле для спекуляций! При это отметим, что ЦРУ зачисляет в агенты почти каждого, с кем поддерживаются регулярные контакты. Это у нас начальство противилось включению в агенты: почему не берет деньги? Почему встречи не тайные? Почему не дает расписки? Начальник охраны Горбачева В. Генералов публично заявил, что видел документы, в которых указано на принадлежность Яковлева к агентам влияния, не те ли это бумаги, о которых в запале политической борьбы вещал Крючков? Кстати, почему бы их не опубликовать?

Как известно, с 1985 года мы приобрели в качестве агента начальника русского отдела ЦРУ Олдрича Эймса, который выдал ценнейших агентов ЦРУ, в том числе полковника КГБ Гордиевского и генерала ГРУ Полякова. Так почему же он не выдал агентов влияния Михаила Горбачева и Александра Яковлева? А почему, собственно, не считать агентом влияния самого В. Крючкова, который до ГКЧП верно служил Горбачеву, в том числе и при передаче ГДР в ФРГ, хаотичном выводе наших войск и при бесчеловечной расправе с лидером немецких коммунистов Э. Хоннекером? Ведь это вполне соответствовало американским замыслам. Друзья мои, всегда помните афоризм: Politics makes strange bedfellows, это означает, что в политике вы можете переспать с самым неожиданным партнером. Посему простим всех политиков, ибо в них отражаются и черные, и белые краски несовершенной человеческой натуры. Попутно заметим, что ЦРУ не столько заинтересовано в создании агентуры среди либералов («Спящих») — они и так будут выступать со своими проамериканскими идеями, сколько в противостоящей среде (коммунисты, ЛДПР, ЕД, не говоря о госучреждениях), ЦРУ важно внести разброд, создать хаос. Например, во время холодной войны американцы активно вербовали агентуру среди троцкистов, маоистов (в то время критиковавших СССР), несмотря на то что они одновременно являлись заклятыми врагами США. США внедряли агентуру в Движение за ядерное разоружение, возглавляемое ученым и философом Бертраном Расселом, поскольку оно не только критиковало США, но и выступало за запрещение ядерных испытаний в СССР. Концепция «блестящей операции» А. Проханова по правоподобности серьезно уступает мифу о германском шпионе Ленине, там хоть передавались деньги и существовал целый запломбированный вагон, вывезший Ленина и других революционеров из Швейцарии, тут же мы имеем дело с голой до ягодиц демагогией.

В советские времена резидентура ЦРУ в Москве вздохнуть не могла из-за действий нашей контрразведки (2-й главк КГБ). Выезжать из Москвы без разрешения иностранцам строго запрещалось. Плотная слежка, эффективное прослушивание, вереница подстав, весь режим в СССР, не позволявший контактировать с совгражданами (тогда сам факт контакта с иностранцем тянул почти на криминал), вынуждали ЦРУ тщательно обрабатывать наши СМИ, процеживая даже провинциальные газеты в поиске информации. Агентурная работа велась в основном за пределами СССР, важную роль играли наши перебежчики. Кадровый разведчик и директор ЦРУ (1991–1993) Уильям Гейтс в своих мемуарах пишет, что ЦРУ долго не верило в перестройку Горбачева и считало, что это очередной коммунистический трюк. Понимание его политики пришло лишь в 1990–1991 годах. Возможно, директор и лжет, однако маловероятно, что в США, где популярны сенсации, такой хит до сих пор остался бы под завесой тайны. Вообще все конспирологи в своих построениях совершенно не учитывают таинственный диалектический закон неуправляемого бардака или непредсказуемости, который всегда присутствует в любых событиях, в любых планах, и особенно в революциях! О, если бы сбывались все планы! Уверяю вас, что уже давно сдохли бы и НАТО, и вся антисоветская и русофобская публика — уж что-что, а «планов громадьё» в КГБ всегда было в изобилии. Впрочем, не больше, чем в ЦРУ.

Работа за границей, особенно в качестве резидента разведки КГБ, давала возможность общаться со многими видными деятелями ЦК КПСС, прежде всего Международного отдела. Это были заместители заведующего отделом блестяще образованный Вадим Загладин, будущий помощник Горбачева Анатолий Черняев, обожатель Высоцкого Виталий Шапошников, ответственные сотрудники отдела пропаганды Георгий Смирнов и Лев Оников. Как надежный страж системы, я попутно знакомил эту почтенную публику с «язвами капитализма», в том числе иногда и с шикарным копенгагенским борделем «Зеленый попугай», где фланировали похожие на кинозвезд путаны, с ними можно было бесплатно потанцевать (один раз!), выпить французского шампанского — а дальше гони монету! Международный отдел отвечал за работу с иностранными коммунистами и полемизировал с «евроцентристами» в компартиях Италии и Франции, подвергавших КПСС острой критике прежде всего по вопросу о правах человека. Увы, мы недооцениваем влияние западных компартий на появление горбачевской перестройки, а ведь они подвергали критике и наши действия в Чехословакии в 1968 году, и преследования диссидентов, и многое другое. Они были «своими», к ним в руководстве КПСС прислушивались и делали выводы. В той или иной форме мысли о том, что давно в политике партии назрели перемены, постоянно фигурировали в общении с моими собеседниками. Никто не критиковал Брежнева и политбюро, не называл фамилий, но все говорили о «стариках» в правительстве, словно политбюро не имело к правительству никакого отношения. Так что идея перестройки родилась в недрах нашего мозгового центра — ЦК КПСС. Конечно, имелся в виду социализм с человеческим лицом, думается, Горбачеву только в страшном сне могло присниться превращение перестройки в революцию с приватизацией национальной собственности — в марксизме, увы, закон неуправляемого бардака отсутствует. Бывший голлистский куратор французской разведки, внук царского доктора Боткина, Константин Мельник много раз публично рассказывал о плане «Рэнд корпорейшн» (в этом фактическом филиале ЦРУ он потом трудился), который был практически принят на Хельсинкском Совещании 1975 года. Речь шла о том, чтоб впарить нам пункт о правах человека (третья корзина) в обмен на гарантию послевоенных границ. Это и произошло, появились неугодные режиму «хельсинкские группы», и Запад получил возможность обвинять нас в нарушении прав человека. (Тут дадим кусок мяса конспирологам: не являются ли Брежнев и Громыко агентами влияния?) Хельсинкские соглашения были важным шагом на пути к перестройке, и воплощали ее в жизнь коммунисты, желавшие справедливости и блага для народа. Да, конкретных планов не было (а что? У большевиков в 17-м был конкретный план строительства социализма?), да, эти люди не жили в бараках и хорошо питались в цековских столовых, имели благоустроенные квартиры и почти бесплатный отдых в санаториях, да, они не выходили на площадь с диссидентами, они не мечтали о собственных заводах и виллах во Франции, но именно они стали закоперщиками в деле преобразования нашего общества. Сейчас многие рыдают по поводу Советского Союза, и я рыдаю вместе с ними. Но только не тот замшелый СССР с запретом на выезд, с диктатурой одной партии, с вечным дефицитом! А разве Горбачев не пытался изменить прежний СССР? Но рано или поздно, надеюсь, на пространстве бывшего СССР появится новое, свободное государство.