Владимир Быстров - По обе стороны реки

— Только иностранное! — улыбаясь, ответил Ленька, — Отечественное не держим-с! Ненадежное оно, знаете ли…

Едва сдерживая себя, парень отошел к открытой двери купе и крикнул проводнику:

— Тормози!

Поезд стал замедлять ход и через несколько минут остановился у пригородной платформы.

— Выходи! — скомандовал Быкову оперативник и потянул его за руку к двери.

У платформы их уже ждал милицейский УАЗик, и через полчаса Ленька вновь оказался на знакомом вокзале. Только, не в зале ожидания, а в кабинете начальника линейного отдела милиции. Сдав его начальнику отделения, оперативники отбыли восвояси, а Ленька стал осматривать кабинет, в который его привели.

— Чего зыркаешь? — беззлобно спросил его пожилой капитан — очевидно, начальник отделения.

— Да вот, гляжу, как смыться! — ухмыльнулся Ленька.

Но капитан оказался на удивление не только весьма уравновешенным, но и вполне добродушным.

— А зачем тебе смываться? Сейчас документы проверим, и двинешь дальше!

— В смысле — домой?

— Ну, может домой, а может — в КПЗ. Это, как повезет…

— А может, для начала вы все-таки скажете, чего меня с поезда сняли и сюда притащили? — язвительно поинтересовался Ленька, — А то как-то неинтересно получается — эти два придурка, — он кивнул головой в сторону двери, — оружие спрашивают, вы предлагаете в КПЗ посидеть… Кто потом за все это отвечать будет? Пушкин?

— Зачем Пушкин! — спокойно ответил ему капитан, — Если документы в порядке, завтра отправишься домой, ну а если нет — не обижайся!

— Да что вы мне голову морочите! — по-настоящему разозлился Быков, — В каком таком смысле „в порядке“?! Вы можете хоть толком объяснить, в чем дело?

— Понимаешь, парень, — все так же добродушно объяснил капитан, — ориентировочка тут у нас пришла. Мол, может появиться в вашем городе преступник-рецидивист. Ну и, соответственно, описание: рост выше среднего, волосы короткие, светлые, нос прямой, глаза серые… Вобщем, все сходится! Я понятно излагаю? Так что, вот тебе бумага, ручка — пиши подробненько: откуда, куда, зачем… Чтобы я тебе лишних вопросов не задавал. А я потом эту бумажку передам, куда следует — они все, что ты напишешь, проверят. Ну и, соответственно, или домой, или в КПЗ! Давай, хлопец, пиши! А я пока покурю, да своими делами займусь.

Чувствуя, что дальше спорить бессмысленно, Ленька не спеша, тщательно выверяя каждое слово, изложил свою легенду. Через полчаса или чуть больше капитан вернулся.

— Ну, что, написал? Вот и ладненько! А теперь иди, отдохни в КПЗ, пока твою бумагу проверять будут…»

Быков замолчал, хмуро попыхивая уже изрядно изжеванной сигарой. Потом, с силой вдавливая окурок в пепельницу, затушил ее.

— Вобщем, отсидел я там, в КПЗ всю ночь. А в начале седьмого утра — часы-то у меня отобрали, так я примерно, по солнцу сориентировался — пришел сержант и отвел меня снова к начальнику отдела. Тот говорит, — «Извините, Леонид Борисович!» — я по легенде Борисович был. Вобщем, «Извините, Леонид Борисович за недоразумение! Документы ваши в порядке, так что можете спокойно ехать. Вот билетик, поезд тот же, отправление, если помните, в 7-45 — еще успеете себя в порядок привести. Ну, там умыться, побриться…У нас здесь в отделении и умывальник имеется, так что, не стесняйтесь!» Такая вот у меня учебная поездка получилась! Смешно, да?

— Да, вобщем то, не очень, — ответил Захаров, мысленно вновь возвращаясь к своей собственной учебной командировке…

«…маячок на газетном стенде Алексей заметил еще издали. Он означал, что в условленной ячейке автоматической камеры хранения на вокзале его ждет новая вводная…»

«… что Фокусник его расшифровал, Алексей понял сразу. Как и то, что и сам Фокусник тоже это понял. С этого момента игра пошла, фактически, в открытую…

О том, что ему, возможно, поручат провести разработку одного человека, Алексея предупредили еще в Москве.

„Понимаешь, — объяснял С.А. Алексею, — человек это умный, осторожный. Тем более, он знает, что мы за ним давно наблюдаем. Тут нужно очень аккуратно, тонко… А тут еще эти зарубежные гастроли! Представь, если он там останется?!“ Алексей попробовал представить, и… ничего не почувствовал. Никакими особыми секретами этот человек не владел — ну, какие могут быть секреты у циркового артиста, фокусника? Новый фокус за границу продаст? Или примется там критиковать наш строй? Так ведь, за рубежом нас постоянно критикуют. Уже столько наплели, что и добавить нечего! Нет, он решительно не понимал такого повышенного внимания к Фокуснику. Но это было его первое не учебное, а самое настоящее задание на разработку „объекта“, и это, разумеется, не могло не возбуждать!

Захаров долго прорабатывал различные пути похода к Фокуснику, обсуждал их с С.А., но ни он сам, ни его руководитель так и не остались полностью удовлетворены каким-либо из вариантов, каждый их которых имел достаточно „узких“ мест. Однако времени, как на тщательную проработку легенды, так и на саму работу было крайне мало — на всю командировку Алексею отводилось всего две недели, и разработка Фокусника была не единственным и отнюдь не главным его заданием. Как оказалось, их опасения были не напрасны, и Фокусник понял, кто он, и с какой целью ищет знакомства, едва Захаров переступил порог его гримерки…»

Алексей, погрузившись в свои воспоминания, окончательно потерял смысл того, о чем рассказывал ему Быков. Впрочем, и Быков тоже надолго замолчал, видимо, заново переживая все, о чем, видимо, не вспоминал уже много лет. Наконец, словно очнувшись, он плеснул себе в стакан джина, подлил и Алексею.

— Давай, старик, накатим! За тех, кто не предал и не продал!

Выпив, достал новую сигару, отрезал щипчиками кончик и, прикурив от длинной спички, глубоко с наслаждением затянулся. От крепкого сигарного табака перехватило дыхание и на глазах у него проступили слезы.

— Ну, а дальше что? — поинтересовался Алексей, тоже отрываясь от собственных воспоминаний.

— Дальше? А что дальше? Ну, приехал в Москву, от своего инструктора разнос получил… «Вы, — мол, — из-за недостаточной проработки легенды провалили задание, себя засветили, а могли и службу засветить!»… Я, понятное дело, промолчал, не стал рассказывать о том, что прекрасно понял смысл этого «провала». Но, видимо, что-то там мое начальство не устроило в моем характере… После этого я еще некоторое время занимался с инструкторами, даже съездил в пару командировок — не учебных, разумеется. Правда, только в соцстраны, но все это было как-то вяло, словно по инерции… И вдруг, совершенно неожиданно меня перевели в группу, занимавшуюся подготовкой к какой-то спецоперации! Так я попал в «команду 45».