Григорий Володин - Черные земли

Алексеев, стараясь идти бесшумно, направился к костру охотников, расположенных ближе к Бугровому.

Еще был слышен шорох шагов Алексеева, как вдруг позади Тимофея блеснул нож, и тот упал навзничь. Ударивший схватил сумки с продуктами, котелок и ружье Тимофея, скользнул в темноту и налетел на снопы камыша, заготовленного впрок. Камыш громко захрустел у него под ногами.

Алексеев, понесший невеселую весть о том, что нашелся Антон, резко обернулся. Около костра никого не было.

- Ну и Тимоша, - сказал Алексеев. - Вечно, как медведь, возится, опять на снопы залез, - и все же довольный тем, что Тимофей наконец-то послушался его совета и отошел от костра, бесшумно зашатал дальше. - Молодо - зелено, по-своему хочется сделать.

Вернувшись на остров, дед Михей подробно рассказал Леньке обо всем, что делается в степи.

- Поймал, значит, дядя Максим диверсанта. Раненый и связал?

- Связал. Сам без памяти рядом. Крови много потерял.

- Вот это он… сильный! - восхитился Ленька. - Дедушка, второй прорвется в заросли? - Ленька вдруг тронул деда за руку. - Деда, пойдем и мы туда, нас больше будет!

- А может он змеей проползет и явится сюда? Тогда как?

- Да ты же сам, деда, говоришь, что не должен.

- Не должен… Да ведь жизнь, она, Ленька, разная. Раз на раз не приходится. Бандит матерый!.. Ну, Лень, ты поспи, я посижу, послушаю. Покараулю. Что-то сержант задержался.

Ленька пододвинулся поближе к деду и улегся.

- Страшно? - тихо спросил дед Михей.

- Его, - прошептал Ленька и показал в сторону мертвого Антона.

Когда огни костров скрылись позади и вокруг встал непролазный камыш, Кондаков вдруг опустился на землю и тотчас заснул. Короткий сон освежил его. Он поел из котелка каши, переложил хлеб в одну сумку и стал раздумывать, что делать дальше.

Он ясно понимал, что сегодня ему случайно удалось вывернуться. Если бы Тимофей вел себя осторожнее, вряд ли бы случилось так. Теперь надо переждать неделю, может, две - пока прекратятся поиски. Завтра они вышлют поисковый самолет, надо пробираться на какой-нибудь остров. Если бы на свой!.. Но там дед и еще… Ленька. Двое? Даже одного такого деда не проведешь. Ведь этот старик привел по их следу Захарова к дороге, а разве он, Кондаков, не путал следы?.. Можно пробраться на другой остров. Но, вспомнив подслушанный им разговор у костра, он отказался и от этого. Подумав, нашел то, что могло спасти его сейчас.

Кондаков быстро встал и зашагал в темноте, как зверь, чуя тропы. Он продвигался бесшумно - долгие годы диверсий выработали у него эту привычку. Забирался в самые густые камышовые крепи, но когда поднимал голову, видел на небе яркие звезды и пробирался дальше - залечь здесь было негде, его обнаружат с самолета. Он спешил. Перед самым рассветом услышал идущих к лежкам диких свиней. Пропустил мимо себя поохивающих животных и тихо пошел за ними по тропе.

«Только бы не спугнуть, только бы дойти до их лежек», - думал он, еле переставляя ноги.

Наконец свиньи все разом заохали, захрюкали, задрались.

Обрадованный Кондаков, не разбирая дороги и уже не боясь громкого хруста камыша под ногами, в открытую двинулся вперед. Тотчас в стаде предостерегающе охнул кабан. Возня и драка в стаде разом прекратились. Кабан, грозно взревев, кинулся к Кондакову. Тот продолжал спокойно идти. Кабан не добежал до него несколько метров, остановился и шумно втянул воздух. Почуяв запах человека, испуганно, как малый подсвинок, охнул, развернулся и кинулся прочь. За ним бросились остальные.

Через несколько минут Кондаков, улыбаясь, стоял на большой поляне. Посреди нее высились кучи камыша - это были лежбища диких свиней. Высотою метра до полутора, с мягким, теплым и глубоким ложем из перемятого камыша, а иногда и застланные травой. Кондаков снял сумку и ружье. Потом нарезал ножом длинных, в палец толщиной камышинок, настлал их толстым слоем поперек самого большого лежбища и попробовал крепость получившегося перекрытия. Затем он отыскал небольшую лежку. Осторожно, чтобы не разрушить, перенес ее на только что сделанную им кровлю. Получилось, если смотреть сверху, обычное свиное лежбище. Сбоку оно было непомерно высоким, но это ничуть не смутило Кондакова.

Покружив по поляне, он отыскал входную тропу и прямо против нее проделал отверстие в своей лежке. Теперь он имел удобный обзор входа на поляну. С противоположной стороны сделал лаз под кровлю. Попробовал уместиться - в лежбище было просторно, можно даже лежать, свободно вытянув ноги. Он утеплил свое будущее жилище и влез в него. Посмотрев в отверстие против входной тропы, пощупал в кармане пистолет. Удобно улегшись, заснул.

Еще не светало, когда около костра, где лежал раненый Тимофей, остановилась грузовая машина. С нее выгрузили поисковую собаку. Осторожно уложили постанывающего Тимофея. Дубов приказал шоферу ехать в Бугровой. После опроса Алексеева Дубов разрешил подвести собаку к снопу, где лежал Тимофей.

Настороженно подняв клинья ушей, красивая, веселая собака, обнюхав сноп, быстро и уверенно двинулась к зарослям. Поводырь что-то сказал ей, она замедлила шаги.

- Взяла, - восхищенно проговорил Алексеев, оставленный Дубовым с группой, которая должна была выйти на прочес островов.

- Теперь пойдет, - весело подтвердил кто-то. - Она его в один момент сыщет!

- Вчера одна вот так же пошла от Максима, а потом стала, и ни с места, - сказал чабан, только подъехавший к охотникам. - Сам видел. Говорят, теперь пропала собака, чутье насовсем потеряла.

- Я слышал, сыпят что-то на след. Наступит, потом ногу поднимет и еще сыпанет и наступит, - Алексеев посмотрел на всех, закончил: - Может, он, гад, пока от Максима следы заметал, все высыпал?

Дубов и цепочка настороженно идущих людей скрылись в камышах. Прошло с десяток томительных минут… Вдруг в зарослях раздался частый и злобный лай.

- Нашла! - обрадованно закричал Алексеев.

- Опять след присыпан, - сердито оборвал его чабан. - Точно так и вчера было.

Вскоре из камышей вышел Дубов. Рядом с поводырем, понуро опустив голову, плелась собака. Позади тесной группой шли вооруженные люди.

Над зарослями появился самолет. Рокот его будоражил тишину в степи и на взморье. Дубов посмотрел на него, подумал: «Низко летит, опасно».

Кондакова разбудил рокот самолета. Он шел низко над крепью, направляясь к Даргинскому протоку. Возвращаясь к Бугровому, самолет спокойно пролетел прямо над поляной, где отсиживался Кондаков. Значит, летчик принял его убежище за обыкновенную свиную лежку. Кондаков снова заснул.

Ночью он медленно разделил хлеб маленькими кусочками на двенадцать дней и съел один. Потом на руке прикинул вес оказавшегося в сумке пшена. Пересчитал ружейные патроны: их было предостаточно. Ходить по поляне он побоялся, чтобы шумом не выдать себя. Перед рассветом где-то совсем недалеко от него захрюкали, завизжали свиньи, укладываясь на дневной отдых. Он засек направление к ним по компасу.