Олег Шмелев - Ошибка резидента. Роман

Ну вода, это понять можно, думал Седых, быстро и бесшумно двигаясь по своим следам. Но зачем земля? Червей, что ли, хотел накопать? Так он их не искал. Черпанул разок, и все… Седых пошел на станцию, куда держал путь незадачливый охотничек, - поглядеть, что будет дальше.

Долговязый прямым ходом проследовал в буфет. Взял большую бутылку белого кислого вина и сел у окна. И уходить куда-нибудь еще, по всему видать, не собирался. Уселся довольно плотно. Седых поглядел-поглядел на него через стекло и окончательно понял, что этот тип ему не нравится. Нормальные люди так себя не ведут.

На платформу из станции вышел в это время Дородных, лейтенант милиции, поселковый уполномоченный, тоже, как и Седых, из охотников. Посмотрев по-хозяйски направо-налево, лейтенант, увидев Седых, сказал:

- Здорово, Андрюха. - И, кивнув на авоську с папиросами, поинтересовался: - Дальний встречал? Новичков не было?

Дородных задал этот вопрос не из праздного любопытства. Дело в том, что еще в первых числах июля к нему приезжал из города сотрудник Комитета госбезопасности. Он просил лейтенанта внимательно следить за всеми незнакомыми приезжими, и если кто-нибудь из них будет вести себя странно, необычно - например, захочет набрать кулечек земли или бутылку воды из речки, - взять его под строгое наблюдение и немедленно сообщить в КГБ.

Сейчас Дородных немного задержался, так как в момент прихода поезда разговаривал по телефону со своим непосредственным начальством. Однако он не сильно беспокоился: на станции всегда есть кто-нибудь из коренных поселковых, так что новенький незамеченным не останется.

- Слушай, лейтенант, тут такое дело… - Седых подошел ближе, покосился на окна буфета и попросил: - Идем-ка в дежурку. Что скажу…

Немного погодя лейтенант, оставив Седых в дежурке, заглянул на минутку в билетную кассу, а затем отправился в буфет. Он вошел, остановился в дверях, поприветствовал буфетчицу, добродушно оглядел знакомых посетителей, которых было человек шесть-семь, сказал: «Ну как, идет торговля?» - и, посчитав предисловие достаточным, прямо подошел к столику, за которым сидел охотник.

- Здравствуйте, товарищ! - вежливо сказал Дородных.

- Здравствуйте.

- В гости к нам? Надолго ли?

- А что?

- Да так. А то я думал - проездом…

- Вы угадали. - Он не был расположен к дружеской беседе.

- Документики есть? - спросил Дородных менее любезно. Оскорбленный охотник полез в карман, достал паспорт.

- Так, так, все в порядке, - сообщил Дородных, посмотрев и возвращая документ. - Где работаете?

Появилась справка, удостоверявшая, что податель ее является внештатным переводчиком.

- А это что в чехле? Не ружье ли?

- Да.

- Охота еще запрещена. Вам известно?

Приезжему скорее всего не были известны сроки охоты.

- Я не стрелял.

- Не стреляли? - удивился Дородных. - Разрешите посмотреть!

Охотничек неумело извлек из чехла ружье. Дородных принял его в руки почти с благоговением.

Андрей Седых ошибся ненамного: стволы были еще в заводской смазке, но это оказался не «зауэр», а ижевская двустволка шестнадцатого калибра.

- Спасибо, благодарю вас. - Он вернул ружье. - Все в порядке.

Дородных заранее сам с собой договорился, что выходить за пределы охотничьей темы не будет, чтобы охотник не догадался об истинных причинах особого интереса, проявленного к его личности. Это было бы тактически неграмотно. То, что хотел выяснить, он выяснил: фамилия - Ступин, Альберт Николаевич, москвич, прописка в порядке.

Полагалось бы спросить охотничий билет, но Дородных уже и без того видел, что билета наверняка нет. Еще напугается, навострит уши. В общем, тактика - великая вещь…

Через полчаса, когда Алик, успокоившись, допивал свое вино, лейтенант Дородных говорил по селектору с городом. Вот какой произошел разговор после того, как лейтенант сообщил сведения, почерпнутые из паспорта, и внешние приметы подозрительного гражданина по фамилии Ступин.

Город : Почему он вам показался подозрительным?

Дородных : Набрал в мыльницу земли, а из ручья набрал воды во флягу.

Город : Любопытно. Спасибо, что позвонили. Что он собирается делать дальше?

Дородных : Сидит в буфете, легко выпивает. Интересовался поездом четырнадцать тридцать семь в вашу сторону.

Город : Вы спрашивали, зачем ему вода и земля?

Дородных : Воздержался.

Город : Хорошо, товарищ лейтенант. И не трогайте его больше. В какой вагон у него билет?

Дородных : Билет еще не брал. Поезд проходящий, продают за полчаса.

Город : Как сядет, вызовите меня, скажите вагон.

Дородных : Слушаюсь.

Город : Найдется у вас кто-нибудь свободный, чтобы прокатиться до города?

Дородных : Могу сам.

Город : Нет, вам лучше не надо, вас он запомнил. Кого-нибудь нейтрального.

Дородных : Есть под рукой товарищ… Он мне и сказал про этого гражданина. Дизелистом у нас на электростанции, зовут Андрей Седых. Если попросить - сделает.

Город : Устройте его в тот же вагон и проинструктируйте как следует. Надо смотреть, чтобы где-нибудь на промежуточной не сошел. Если что - задержать силой.

Дородных : Понял. Желаю благополучно встретить.

Город : Постараемся. Спасибо, лейтенант. Жду насчет вагона.

За полчаса до прихода поезда Алик купил билет. Вагон номер шесть, купированный. А место даст ему проводник. Вообще же, сказала кассирша, этот вагон всегда полупустой, так что о месте беспокоиться нет причин.

Лейтенант Дородных, быстро найдя начальника поезда, договорился об Андрее Седых, и тот поместился в шестом вагоне, в пустом купе по соседству с тем, которое указал проводник Алику Ступину.

Седых за всю дорогу не прилег, не вздохнул. Как сел у открытой двери купе, так уже и не вставал, кроме одного раза. И напрасно. Охотник не имел ни малейшего желания сойти на промежуточной станции, а тем более спрыгнуть на ходу.

В половине одиннадцатого ночи поезд прибыл в город.

На перроне вокзала Седых вышел из вагона следом за Аликом. Он видел, как двое рослых молодых людей подошли к Ступину, что-то коротко ему сказали, а потом все втроем ушли через служебный ход.

Андрею Седых было вовсе невдомек, какую услугу оказал он сегодня одному незнакомому парню по имени Павел Синицын…

А в областном управлении Комитета государственной безопасности в это время допрашивали Альберта Николаевича Ступина. Он очень нервничал и на все вопросы старался отвечать самым исчерпывающим образом. Когда его попросили вкратце рассказать о последних годах жизни, он рассказал не вкратце, а подробно, со множеством деталей. И о махинациях своих говорил вполне откровенно.

Но на вопрос, зачем ему понадобились земля и вода, и не откуда-нибудь, а именно с этой станции, Алик ответить не мог. Когда этот вопрос был задан в третий раз, а Алик продолжал молчать, допрашивавший сказал: