Александр Авдеенко - Над Тиссой (из пограничной хроники)

Венгры, которые работали ближе к Тиссе, давно заметили советских колхозников, стоящих на дамбе. Поравнявшись с ними на своём тракторе или на паре коней впряжённых в плуг, они снимали шляпы, махали платками.

— Значит, опять соревнование, Мария Васильевна? — улыбнулся Смолярчук.

— Выходит, что так, — Мария Васильевна уголком тёмного платка вытерла обветренные губы. — Только им догонять придётся. Поздновато спохватились. Мы ещё осенью свою часть Чёртова гнезда вспахали, а они только начинают…

— Вы не жалейте своих соседей, мамо, — сказала Терезия. — Догонят.

— Я не жалею их, дочка, а радуюсь, на них глядя. Девчата, по местам!

Покинув дамбу, рассыпавшись по всему полю, колхозницы лопатами, железными граблями, увесистыми рогачами выравнивали те впадины, выемки, канавы и старые ложа водостоков, которые не одолела тракторная борона,

Смолярчук не отходил от Терезии.

— Пойдём, — позвал он девушку.

— Куда? — удивилась она. — Нам с тобой не по дороге.

Старшина покачал головой и тихо сказал:

— Нет, Терезия, сегодня нам с тобой по дороге. Тебя хочет видеть начальник заставы.

— Иди, раз приглашают, — сказала мать, — зря пограничники не побеспокоят.

— Ты не знаешь, зачем я понадобилась вашему начальнику? — Терезия беспечно весёлыми глазами смотрела на Смолярчука.

— Не знаю. Говорят, у тебя сегодня гости были?

— Были. Только не гости, а гость.

— Кто такой?

— Иван Белограй! — ответила она. — А что?

— Да так…

— Пусть мой гость вас не беспокоит. Гвардеец! Приехал из Берлина. Вся грудь в орденах и медалях.

Смолярчук беспечно улыбался.

— Так ты его давно знаешь, Терезия?

— Порядочно. Больше года.

— А где ты с ним встретилась?

— А мы до сегодняшнего дня пока не встречались.

— Не встречались? — удивился Смолярчук. — Как же вы познакомились?

— По письмам.

— И много вы писем послали друг другу?

Терезия засмеялась.

— Много будешь знать, скоро состаришься, — сказала девушка, стараясь свести весь разговор к шутке.

— Это верно, — покорно согласился старшина.

Сотни людей встретил Смолярчук на своем пути с тех пор, как ему стало известно, что «пятый» нарушитель прорвался через границу и безнаказанно разгуливает на свободе. В каждого незнакомого человека Смолярчук пристально вглядывался, но почему-то только один Иван Белограй вызвал к себе настоящее подозрение, хотя, проверив документы демобилизованного старшины, Смолярчук не нашел в них ничего подозрительного. И сапоги на Белограе были вовсе не похожи на те, что оставили отпечатки в сарае. Однако Смолярчук, зная, как ловко маскируются враги, пытливо приглядывался к незнакомцу. Как ни весело улыбался гость Терезии, он не мог скрыть от зоркого глаза пограничника судорожной напряженности своего лица. «В чём дело, — подумал Смолярчук, — почему он нервничает?» Смолярчук улавливал и в голосе гвардейца какую-то напряжённость и скованность. Глаза Белограя, хоть он старался смотреть спокойно и весело, все же выражали тревогу и страх. Да и руки Белограя, сжимавшие руль велосипеда и разворачивавшие бумажник с документами, чуть-чуть вздрагивали… Все эти подозрения Смолярчука укреплялись тем, что он, когда обыскивал местность в районе Ночь-горы, где был убит неизвестный человек, нашёл с помощью Витязя полузатоптанную в снег журнальную фотографию Терезии. Она была наклеена на глянцевитый, с золотым обрезом картон. Точно такой картон с фотографией Терезии увидел теперь Смолярчук и в руках демобилизованного старшины Ивана Белограя. Как надо понимать это странное совпадение? Признание Терезии в том, что она только сегодня познакомилась с Иваном Белограем, усилило подозрение пограничника. Ясно, что все фотографии девушки принадлежали Белограю. Да, это так. Но каким образом фотография Терезии очутилась в Карпатах, около убитого, когда Ивана Белограя тогда там и близко не было? А может быть, и был? Если так, значит, он причастен к тому тёмному делу.

Но всё это пока было предположениями. Если бы Смолярчук был твёрдо уверен в том, что перед ним враг, то он немедленно задержал бы этого человека.

В ближайшую среду, ровно в двенадцать, в день и час, заранее обусловленные с Дзюбой, Кларк зашёл в парикмахерскую на углу Ужгородской и Киевской. В маленькой передней, за круглым столиком, заваленным старыми журналами, сидели клиенты, дожидавшиеся своей очереди стричься и бриться. Среди них был и ближайший помощник Кларка, председатель артели по производству мебели. Он равнодушно, поверх роговых очков, взглянул на нового посетителя, зевнул и снова уткнулся в журнал, рассматривая картинки. Как ни искусно притворялся Дзюба, но Кларк сумел прочитать на его лице и во взгляде истинное выражение. Оно было тревожным. Что могло произойти?

Кларк сел на свободный стул рядом с Дзюбой, свернул козью ножку и попросил у соседа прикурить. Вместе с коробкой спичек Дзюба передал записку. Закрывшись журналом, Кларк прочитал её и тут же скомкал и незаметно проглотил. Дзюба сообщил, что органы безопасности заинтересовались грузовой машиной артели.

— Шофёр что-нибудь знает? — шёпотом спросил Кларк, когда они остались у стола вдвоём.

— Пока ничего ему не известно.

— Хорошо, — Кларк плотно зажмурился. Крепкие ногти его узловатых пальцев сердито забарабанили по краю стола. Сдавленное дыхание с трудом пробивалось через глубоко вырезанные, побелевшие ноздри.

Молчал и Дзюба, терпеливо ожидая решающего слева шефа. Он предвидел, какое последует приказание, и готов был немедленно его выполнить. Дзюба даже успел разработать определённый план устранения Скибана.

— Не разговорится, если?… — спросил шеф.

Дзюба пожал плечами, и на лице его выразилось удивление: зачем рисковать, когда можно сделать всё гораздо надёжнее и проще.

— Я и за себя не смог бы поручиться… — сказал он.

— Можно сегодня или завтра перебросить его за Тиссу?

— Сейчас нельзя.

— Жаль терять такого парня, но… что делать, придётся, — Кларк пытливо посмотрел на своего помощника.

Дзюба поспешно склонил тяжёлую бритую голову.

— Следующий! — распахивая штору над дверью, гаркнул черноусенький, с выщипанными бровями, завитой парикмахер.

Дзюба вскочил и, округло взмахнув рукой, слегка поклонился в сторону Кларка.

— Будь ласка, товарищ гвардеец, охотно уступаю свою очередь.

— Не отказываюсь, потому что очень спешу. Спасибо! — Исполненный достоинства, позванивая медалями и орденами (это получалось будто бы само собой), демобилизованный старшина направился в соседнюю комнату.

Пора изложить хотя бы вкратце историю жизни Скибана и Дзюбы.

Путь Скибана к американской разведке был долгим, извилистым.