Валерий Рощин - Двадцатый - расчет окончен

Плотно прикрыв дверь, Дорохов щелкнул выключателем и за­жмурился от ярких ламп дневного света. Поставив к стене стул, при­гласил:

– Проходи. Садись.

– Артур, позволь мне сначала принять душ, – попросила де­вушка.

Он потрогал ее лоб – жара как будто не было.

– Хорошо. Только постарайся не мочить старую повязку. Позо­вешь, когда закончишь.

Пока из душа доносился плеск воды, Дорохов скинул куртку и осмотрелся в мойке, поочередно выглядывая во все окна. На улице светало – часы показывали четверть шестого. Дорога радовала отсут­ствием движе­ния, вокруг не было ни одной живой души…

Наконец, его позвали. Он вошел в душевую и невольно отвел взгляд – обнаженная Ирина, повернувшись спиной, распечатывала упаковку с новым нижним бельем. Занявшись приготовлением ваты, перекиси, бинтов, молодой человек все же не устоял и еще разок по­любовался великолепной фигурой…

Да, полюбоваться было чем: тонкая талия; округлые, безо всяких ущербных впадин ягодицы; ровненькие длинные ножки, вид которых не портила даже старая бинтовая повязка с бурыми пятнышками. Гладкая светлая кожа, к которой так и хотелось прикоснуться…

«Черт!.. Поговаривают, мужикам вредно впустую гонять по телу кровь – то к голове, то… обратно!» – нарочито громко заше­лестел он медицинскими причиндалами.

– Я готова, – натянув тонкие трусики и застегнув лифчик, при­села она на стул.

Скоро старая повязка упала на пол, чистые и обработанные раны скрылись под свежими бинтами. Очередные уколы обезболивающего, антибиотика и несколько таблеток…

– Как ты себя чувствуешь? – закончив перевязку, покосился он на полупрозрачное нижнее белье.

– Нормально. Бедро совершенно не болит. И озноб прошел, – поднялась она и, опираясь на тросточку, направилась к двери. У по­рога обернулась: – Теперь твоя очередь мыться, а я пока приготовлю зав­трак…

Постояв минут десять под душем, он немного посвежел, пришел в себя. Неторопливо одевшись, потушил свет и вернулся в комнату отдыха…

На завтрак были бутерброды с икрой и сок. Девушка сидела на диване, молодой человек, расположился поближе к окну, сквозь кото­рое изредка поглядывал на дорогу.

– Знаешь, – сказала она с горькой усмешкой, – перед отправ­кой сюда мне довелось краем уха слышать, будто некоторые телохра­ни­тели наделены полномочиями убирать своих агентов в критических ситуациях.

– Убирать?.. Что за чушь? – едва не поперхнулся он куском французского багета.

– Ну, если опустить моральную сторону вопроса и руководство­ваться практической, то подобное…

– Меня никто такими полномочиями не наделял, – не дал он до­говорить, – да и плевать я хотел на такие инструкции!

– Я знаю. И позже объясню, почему тебе не дали такого приказа, – мягко произнесла Ирина. Найдя его ла­донь, легонько сжала. – Я по­няла, что ты не способен на подлость еще прошлой ночью, когда ба­рахтались в Сене. Теперь я точно знаю: ты не предашь и не бросишь того, кто ря­дом…

Артур промолчал – ему и в самом деле было удивительно слы­шать о каких-то странных «полномочиях»…

– Ты прости меня за тот нехороший тон, – продолжала она, – ну, помнишь в первый день – в кафе…

– Что же и рапорт на меня не напишешь – о злоупотреблении ал­коголя? – засмеялся он, поглаживая ее руку.

– Напишу. Обязательно напишу! Но совсем о другом, – улыбну­лась девушка. Однако, согнав улыбку, озаботилась: – Только за­дание необходимо выполнить.

– Задержка выйдет с заданием. А в чем, кстати, оно состояло?

– Мы везем небольшую посылку. В Париже ее передать не полу­чи­лось, значит, обязаны это сделать в Тулузе – на железнодорожном во­кзале.

– Понятно. Ни­чего, отле­жишься пару-тройку дней, я за тобой по­ухаживаю. Я умею – не раз приходилось в Чечне и перевязывать, и колоть, и таскать на себе ра­ненных… А потом найдем машину и по­едем.

– Я верю, Артур: ты кого угодно поставишь на ноги. Но у нас нет вре­мени.

– Предлагаешь ехать в таком состоянии?..

– Ты должен поехать в Тулузу один. Сегодня. Сейчас…

Он покачал головой:

– Я не оставлю тебя одну.

– Ты должен, Артур, – настойчиво повторила она. – Иначе прова­лится вся миссия. Понимаешь?

Но молодой человек оставался непреклонным. Тогда Ирина при­тянула его к себе, заставила пересесть на диван, обняла…

– Я прошу тебя, – шептала она возле самого уха и поглаживала пальчиками темные волосы, – я очень тебя прошу…

Дорохов нашел ее губы, Ира ответила поцелуем. Таким же горя­чим, как тот – минутный, в подвале парижского ночного клуба. Но этот поцелуй был не для конспирации, не для алиби перед иду­щей по следу полицией, а настоящим – желанным и страстным.

Он скользнул ладонями по гладкому телу, уловил звук расстег­нувшейся застежки лифчика; прикоснулся к груди, поцеловал набух­ший сосок…

Девушка сняла с него футболку, нежно прикоснулась губами к плечу, шее… и откинулась на диван. Зашуршало нижнее белье…

Глаза уж освоились в темноте – Ирина осторожно, стараясь не задеть бин­товую повязку, стянула с себя тонкие трусики…

Артур гладил ее чудесное обнаженное тело. Скоро дыхание обоих участилось и, она все сильнее прижимала к себе его ладони…

Потом потянула за руку, позвала:

– Иди ко мне…

Обнявшись, они проспали на узком диванчике три часа. Просну­лись одновременно от заглянувшего сквозь щели оконных жалюзи яркого солнца.

Собрался Дорохов по-военному быстро: ополоснулся под холод­ным душем, оделся, закинул в рот приготовленный напарницей бу­терброд… А пока готовил найденный на холодильнике растворимый кофе, внимательно слушал ее инструктаж относительно задания в Ту­лузе: где и каким образом оставить вожделенную посылку.

– Но это не все, – снова заговорила она, когда уж тема показалась исчерпанной. – Нам тоже должны кое-что передать. И получить это необходимо там же – в Тулузе.

– Что ж, и доставлю, и получу одним рейсом. Давай, где она?..

– Помоги мне, пожалуйста, – попросила Ирина. И для чего-то достала вату, перекись водорода; продезинфицировала новенькое бритвенное лезвие спиртом…

Сделав шаг к ней, он смотрел на приготовления и ничего не по­нимал, пока не услышал короткое пояснение. Подняв руку, она ука­зала на тонкий шрам длиной не более сантиметра:

– За три недели перед поездкой мне под кожу вшили крохотный чип в силиконовой оболочке…

«Так вот почему она тряслась в парижском клубе «железнодо­рожников», когда плюгавый полицейский обшаривал нас чувстви­тельными металлоис­кателями!.. И по той же причине, углядев нуж­ного человека на пла­ву­чем маяке, убежала в туалет. А потом по руке ее текла кровь – верно, пыта­лась извлечь из-под кожи эту штуковину, да не успела…»