Евгений Колесов - Китаец

К атомным подводным лодкам меня не подпускали, а вот на дизельных я несколько раз бывал. Понимая, что на базе за мной со всех сторон следили десятки глаз, я ни разу не позволил себя дискредитировать: ни фотоаппаратов, ни книжек для записи, ни тем более камер – ничего такого у меня никогда с собой не было. Шлепки, шорты на три размера больше (я их носил без трусов, во-первых, при +40 не жарко, а во-вторых, можно было при желании сразу купаться голым – это удобно), рубаха-гавайка и иногда шляпа. Китайцы смеялись над моим незатейливым видом, а мне это и было нужно.

Туризм, при всей его простоте, оказался очень действенным механизмом установления отношений с китайскими военными. Мы часто встречались, общались, ездили вместе на охоту в центральную часть острова, покрытую густыми лесами.

В среднем каждый месяц военные от наших туристов получали не менее 40 000 долларов. Для начального этапа сотрудничества это были очень красивые цифры.

Спустя несколько месяцев плотной работы я крепко сдружился с военными моряками и летчиками. При этом отдавал себе отчет, что крепость этой дружбы измеряется юанями. Нужно сказать, что потолок моего общения составляли младшие офицеры, выше я не лез из вопросов безопасности. Китайская контрразведка – одна из сильнейших в мире, и думать, что тебе позволят все, что заблагорассудится, было бы наивно. Я так и не думал. Работа в полевых условиях приучила меня к обдумыванию каждого шага. Если был хоть какой-то риск, я просто отказывался от активных действий и ждал очередного подходящего момента.

За все время работы в Китае я лишь несколько раз держал в руках секретные документы, всегда находя способы ознакомиться с их содержанием, как говорится, «без рук». Методам такой работы меня учили лучшие спецы ГРУ. В разведке риск провала существует всегда, но залет с поличным – полное фиаско. Помню, как на занятиях мы разбирали методы работы фарцовщиков. Лучшие из них, работая с валютой, чтобы не быть пойманными на месте преступления, не касались ее совсем.

Время: 2005 год

Место: о. Хайнань

Все чаще я вел дела через Харбинца. Он выделялся среди остальных военных, отчего стремительно рос по карьере даже в тот короткий отрезок, что я провел на острове. Харбинец был небольшого роста, но от него исходила сила и мощь, создававшая ощущение, что все его сослуживцы вокруг – это его личная армия.

– Кто идет, неужели наш русский поставщик денег Дахай?! – каждый раз радостно встречал меня Харбинец.

На Хайнане у меня оставалось то же китайское имя, что и в Харбине. Оно состояло из двух иероглифов и означало восход солнца над морем, если менее поэтично – то просто рассвет. На китайском языке оно звучало как «сяохай». Почти так же, как звучит слово «ребенок», первые иероглифы одинаковы по звучанию, отличие лишь во втором «хай». Еще одно созвучие было в том, что «сяохай» можно было перевести как «маленькое море». Военные моряки звали меня Дахай: «да» – большой, «хай» – море, а вместе – «открытое море». Им нравилось это имя. К тому же их база находилась в бухте Дадунхай, если убрать второй иероглиф, получалось мое имя – Дахай.

Итак, полеты на вертолете приносили серьезные деньги, но были нерегулярными. В среднем мы «продавали» один полет в месяц. Зато выручал тир, желающие пострелять возникали достаточно регулярно.

В 20 минутах от бухты Дадунхай, или, как ее называли китайские гиды, бухты «для бедных» (там отдыхали прижимистые дальневосточники, которых китайцам разводить на деньги удавалось крайне редко), находился Олимпийский тир. Название его не должно вводить в заблуждение – олимпийцев там сроду не было. Обычный открытый тир, где можно палить из разного вида оружия: пистолеты разных систем, снайперские винтовки, автомат Калашникова и даже станковый пулемет. Для азарта за 7 долларов можно было пострелять по курицам. Расстрелять собаку из «АК-47» стоило 15 долларов.

Туристы, приезжавшие пострелять, оставляли в песке за мишенями пули разной стоимости. Пуля, выпущенная из станкового пулемета, «весила» 25 долларов, из «калаша» – три, из пистолета – один доллар за выстрел. Я не изобретал велосипед – воякам нужны были деньги, а я водил к ним людей, которые расстреливали за приезд по тысяче долларов и больше, сжигая дотла из станкового пулемета матрасы, стоявшие на расстоянии двух сотен метров.

Был момент, когда из Москвы приехали три семьи – вместе с детьми и няньками. Они расстреляли весь запас патронов тира, убили всех куриц и собак и не моргнув глазом отдали за эти несколько часов беспрерывной пальбы шестнадцать тысяч долларов.

Но нужно было придумать еще какое-нибудь развлечение для стабилизации денежного потока в военный карман. И этим развлечением стала охота на диких свиней в джунглях Хайнаня. Двухдневный тур стоил от 1500 долларов. Джипы, оружие, патроны, ночлег в горах на одном из опорных пунктов, куда не захаживали проверяющие, – все это предоставляли военные. На вертолете деньги улетали за час, в тире за час-два «выстреливалось» два дня охоты. И стало очевидным, что совместить поездку по острову, стрельбу и ночлег в джунглях можно в рамках одного развлечения, более продолжительного и соответственно приемлемого. Желающих поохотиться было много, за первый же месяц мы организовали шесть выездов на общую сумму около 5000 долларов. Единственным минусом охоты было отсутствие добычи – диких свиней никто ни разу не убивал. Стреляли всякую мелочь, зато было громко и весело. Особенно вечером, когда все напивались настойки на змее.

Большое количество военных на острове привело к выпуску огромного количества журналов военно-политического толка. Я регулярно их покупал, вешая лапшу продавцам, что всегда мечтал быть военным моряком. В этих журналах, помимо всякого коммунистического агитационного шлака, было много полезной информации, сопоставляя которую с моими данными, я порой находил ответы на интересовавшие меня и Центр вопросы.

В один из дней, сходив за журналами, я зашел в офис нашей турфирмы. Среди корреспонденции я сразу узнал конверт, который предназначался для меня.

В письме для проформы были документы на каких-то людей на оформление туристических путевок. И небывало длинная справка с работы какого-то туриста. С этим шифром я решил возиться дома.

Спустя пару часов я узнал о своем первом настоящем задании, которое не было проверочным, о чем отдельно говорилось в зашифрованном тексте.