Джейк Саймонс - С чистого листа

— Маленький Тегеран, говоришь? — сказал Юзи, когда их провели через главный вход. — Это же огромная махина.

— Обычно здесь не так людно, — ответила Насрин. — Сейчас вся база работает на отражение операции «Дождь в пустыне». Отовсюду стянули дополнительные резервы.

Охранник повел их по лабиринту коридоров, стены которых были выбелены, а полы вымощены терракотовой плиткой. Бриз, дышавший в сводчатые окна, то и дело доносил запахи мяты и эвкалипта. В конце концов Юзи завели в простую комнату с решетками на окнах, вся обстановка которой состояла из стола и четырех стульев. Насрин отстала, охранник рассыпался в извинениях, и Юзи остался один со своим багажом. Дверь заперли.

Юзи подошел к окну и собрался было снять пиджак. Но потом вспомнил о пистолете во внутреннем кармане и передумал. Его не обыскали, он удивился этому. Было жарко, и брюки плотно облегали пах. Юзи беспокойно заерзал и поправил их.

— Ты почти у цели, — неожиданно проговорил Коль. — Только не теряй самообладания, Юзи. Не забывай, кто ты.

— Пооригинальнее ничего сказать не можешь?

— Верь.

Открылась дверь, и в комнату вошли два человека. Один, телохранитель, встал у порога. Другой сел напротив Юзи. Насрин нигде не было видно.

— Добро пожаловать в Сирию, — проговорил незнакомец на изысканном фарси. — Рад с вами познакомиться. Прошу прощения, что сегодня мы не встречаем вас на моей родине, в Иране. Но я надеюсь, что в следующий раз мы поприветствуем вас там как почетного гостя.

— Я ни в коем разе не хочу навязываться.

— Нет-нет. Вы должны непременно погостить у меня дома. Мой дом станет вашим домом. Меня зовут Абдель Гасем.

— Очень приятно. Я Юзи, но, полагаю, вам это известно. Где Насрин?

— Она занимается бумагами. Так положено, когда оперативник привозит пленника. Технически вы, разумеется, наш пленник. Но по духу — гость.

Инстинктивно, мимоходом, Юзи отмечал каждую деталь в человеке напротив. Тот был плотного телосложения и вел себя так, будто на его плечах лежала тяжелая ноша. У него были мясистые, оттопыренные губы — губы лжеца, подумалось Юзи, — и лоснящиеся волосы, аккуратно подстриженные и уложенные. Рукава его рубашки заканчивались в нескольких дюймах от пухлых ладоней, а на левом запястье свободно болтался «ролекс», позвякивавший при каждом движении. Из плечевой кобуры торчала рукоять пистолета «вальтер».

— Вы прекрасно говорите на фарси, мой друг, — медоточивым тоном сказал Гасем.

— Уверен, ваш английский куда лучше.

Гасем отмахнулся от комплимента.

— Могу я предложить вам чаю?

— Нет, спасибо. Ничего не нужно.

— Пожалуйста, я настаиваю. Выпейте чаю.

— Право же, ничего не нужно. Я не испытываю жажды.

— Наш чай недостаточно хорош для вас, но прошу, выпейте немного.

Когда с этикетом «таароф» было покончено, телохранитель приоткрыл дверь и сделал знак кому-то, кто ждал снаружи. Серебряный поднос с чаем внесли в комнату и поставили на стол, а вместе с ним тяжелую вазу фруктов. В отсутствие женщин обязанность разливать чай ложилась на Гасема. Он плеснул немного темной жидкости в стакан и поднял его к свету, оценивая цвет и крепость. Потом налил немного заварки в два маленьких стакана с серебряной окантовкой и разбавил ее кипятком из самовара. Следуя персидскому обычаю, Юзи положил в рот кусочек сахара и принялся мелкими глотками пить чай.

— Знаю, Насрин вам все объяснила, — проговорил Гасем, шумно выдыхая через нос. — Но позвольте повторить, что все мы восхищаемся вашей отвагой и принципами. Среди сионистов очень мало таких, как вы, очень мало. За то время, пока мы вели за вами наблюдение, вы показали себя человеком исключительных моральных качеств. За все это низкий вам поклон. Исламская Республика Иран вот-вот окажется в неоплатном долгу перед вами. — Он поднял стакан, и Юзи в ответ наклонил свой. — Само собой разумеется, — продолжал Гасем, — что после выполнения операции вы до конца дней ни в чем не будете нуждаться. Ни один волосок не поседеет на вашей голове. Мы вам это гарантируем. Вы получите столько денег, сколько вашей душе будет угодно, а также постоянную защиту от МРБ. Что бы вам ни понадобилось, мы будем это обеспечивать. И так до вашего последнего вздоха.

Гасем снова поднял стакан, и Юзи ответил тем же.

— Насрин объяснила, что хочет уйти из МРБ, когда это закончится? — спросил Юзи. — Что мы собираемся найти какой-нибудь тихий уголок и жить вместе? Начать с чистого листа, стать обычными людьми?

Гасем ответил не сразу.

— Конечно, — проговорил он после короткой паузы. — Мое обещание касается вас обоих. Насрин Ширази — блестящая оперативница и прекрасная женщина. Мои поздравления.

Впервые с тех пор, как Юзи приехал в Маленький Тегеран, ему показалось, что что-то не так. Как-то странно Гасем заколебался, прежде чем ответить; и лицо у него окаменело, как у прожженного шпиона, который скрывает эмоции. Юзи потянул чай через остатки сахара во рту и взял следующий кусочек рафинада.

— Фрукты? — предложил Гасем. — Пожалуйста, угощайтесь фруктами. Выбор богатый, но я рекомендую апельсины. Они чрезвычайно сочные в это время года.

— Нет, благодарю, — сказал Юзи. — Я не голоден.

— Пожалуйста, я настаиваю. Съешьте апельсин. Съешьте хотя бы апельсин.

— Нет, спасибо. Правда, я ничего не хочу.

Гасем положил апельсин на блюдечко и передал Юзи, вместе с ножом. На запястье у него звякнул «ролекс». Юзи любезно поблагодарил и начал чистить апельсин. По комнате разлился чудесный цитрусовый запах.

— Итак, — проговорил Гасем, — простите за грубость, но я сразу перейду к делу; для вас не секрет, что время сейчас дорого. До начала израильских авиаударов осталось каких-то три часа. — Он откинулся на спинку стула и сложил кулаки на колени. — От вас, мой друг, нам понадобится всего одно слово. В обмен на все описанные только что богатства и защиту — одно слово. Название цели, которую собираются поразить израильтяне. Нам известно все, кроме этого. Мы должны знать, по Куму или по Натанзу они ударят.

— Какими данными вы располагаете? Аудио? Телеграммы?

— И то и другое. Что угодно.

— Всего одно слово?

— Именно.

Юзи не колебался.

— Я готов.

— Хорошо, — сказал Гасем, растягивая губы в улыбке. — Но сначала, если не возражаете, необходимо выполнить одну формальность. Таковы правила.

Он сделал знак телохранителю, а тот в свою очередь открыл дверь и кивнул кому-то снаружи. В комнату вошел одетый в белый халат мужчина с аккуратной бородкой и поставил на стол переносной аппарат. Тот выглядел как приспособление, на котором курьеры дают заказчикам накладные на подпись, только сбоку торчало множество проводов и зажимов.

— Это не более чем формальность, вы понимаете, — повторил Гасем.