Павел Астахов - Шпион

— Решительно? — придвинулся вперед Черкасов. — Сейчас объясню. Я тебе, как человеку, все утверждаю. Так?

— Так, — согласился Алек, хотя это было вовсе не так. Черкасов все время норовил завернуть ему как можно больше тем и публикаций.

— Вот. Правильно. Так! Сам говоришь! — Черкасов ухватил тренькнувший телефон за шнур и яростно выдернул его из розетки. — А чего же ты бежишь через мою голову к Рунге и выцыганиваешь его «добро»? Какого хера? Я тебя, Моисеич, спрашиваю?!

— Я… не Моисеич… — начал было Алек, но Черкасов грубо его прервал:

— Знаю! И не Абрамович!!! Тоже не забывай. Это ему многое позволено. Но и его время придет. Разберемся! — Черкасов погрозил огромным кулачищем куда-то в сторону Чукотки, а может быть, Кремля.

Алек сунул руки за спину, затем — в карманы, затем приосанился…

— Я не понимаю…. О чем вы…

— Не понимаешь? Сейчас поясню. Тебе что нужно? Печатать?

— В общем, да, — не понимая, к чему клонит Борис, ответил Алек.

— Ну и печатай! Какого хрена ты лезешь к ректору?

Алек на мгновение прикрыл глаза. Да, тон у Черкасова был хамский, но по сути… по сути, он только что всем своим поведением признал поражение.

— Запомни, Моисеич, — цедил Черкасов, — навсегда запомни: в этом институте право первой ночи принадлежит мне.

Он положил свои большие руки поверх бумаг Алека, и его взгляд упал на свежие гранки. Он поднял один лист и, шевеля губами, прочитал название: «The Nuclear Physic Encyclopedia». Ухмыльнулся.

— Энциклопедия ядерной физики? О-о-очень интересно! Что-то я не помню, чтобы ты у меня спрашивал совета по этому поводу. А? Моисеич?

Алек похолодел. Эти гранки вовсе не были предназначены для чужих глаз. Черкасов понимал, какой замечательный рычаг попал ему в руки, и уже двинулся в контратаку:

— Но сначала объясни-ка мне, что произошло с планом…

Когда Соломину принесли первые данные прослушки, он смущенно хмыкнул и перепроверил данные еще раз. Выходило так, что Алеку в последние пять минут звонили трижды с одного и того же номера и Алек трижды демонстративно поднимал и опускал трубку. Но не это было самым удивительным.

— Вы уверены, что это его телефонный номер? — переспросил он старшего смены.

— Абсолютно.

— А вы ни в чем не ошиблись? Ни в адресе, ни в годе рождения, ни…

— Исключено, — решительно оборвал его старший смены, — я за свою работу отвечаю.

Соломин растерянно пожевал губами и замер, уставясь в никуда. Выходило так, что Алеку Кантаровичу трижды звонил из своей квартиры Артемий Андреевич Павлов, сын Андрея Андреевича Павлова из МИДа и однокашник самого Соломина по Высшей школе КГБ.

«А может, это не он звонил? — попытался спасти положение Соломин, — скажем… ну, и кто? Жена? Но они ведь, кажется, в разводе… Домработница? Ага, нечего ей больше делать, кроме как в секретный НИИ звонить — исключительно из квартиры шефа! И кто тогда?»

К сожалению, из-за того, что Кантарович в разговор не вступал, прослушка ничего о личности звонившего сообщить не могла.

Логичнее всего был бы вывод, что звонил сам Артем — например, по заданию тех, на кого он, вероятно, работает… под адвокатским прикрытием. Просто исходя из того принципа, что «бывших не бывает».

— Так вас растак… — выдохнул Соломин.

Таких накладок быть не могло: смежники просто обязаны были его предупредить! Даже не потому, что этого требовали межведомственные приличия; но есть же элементарная техника безопасности! Не стой под стрелой! Не проверяй посты без начальника караула! Не суй свой нос в чужой вопрос, наконец!

А спустя еще полчаса ему принесли свежую распечатку. Прибывшая вчера из Штатов Софья Павловна Ковалевская вышла-таки на Алека Кантаровича! И звонила она с того самого, уже трижды засветившегося телефона, домашнего телефона бывшего разведчика, а ныне преуспевающего адвоката Артемия Павлова.

— Брр-р-р… — тряхнул головой Соломин. — У меня что, галлюцинации?

Но это не были галлюцинации. Хуже того, когда он кинулся к телефонам и переговорил со всеми, кто имел отношение к его работе, выяснилось, что НИКТО из смежников не ведет ни малопонятного Алека Кантаровича, ни… мгм… эту Софью Ковалевскую, ни, само собой, Артемия Павлова.

— Вот я интересуюсь, Артемий Андреевич… — поднял глаза к потолку Юрий Максимович, — а не имел ли ты, случаем, несанкционированных контактов? Ну, когда еще учился в Штатах… И не пытаешься ли ты прямо сейчас впасть в грех тридцатисребреничества?

Судя по контексту событий, нечто подобное прямо сейчас и происходило.

Уже через час после того, как Соня отыскала-таки Алека по надиктованному Артемом адресу института КФ, ей стало ясно, что здесь ничего не ясно.

— Алек Савельевич, вы это серьезно?! — хлопнула ресницами Соня.

Посреди чердачного помещения стоял штабель книг о спасении окружающей среды. И это следовало как-то реализовать в рамках организованной Кантаровичем благотворительной акции.

— А что такого? — пожал плечами Алек. — Я обещал твоему отцу подыскать достойную работу, и я тебе ее подыскал. Обходишь офисы крупных компаний и агитируешь средний и старший менеджерский состав за милосердие, благотворительность и добросердечность. Чем не достойное занятие?

Соня открыла взятый из штабеля томик и заглянула внутрь. Это были изданные Алеком и никому в стране не нужные труды по защите окружающей среды. Нетленные и бесценные в силу тотальной непокупаемости книжонки ваялись старейшими членами Академии наук. Рунге же через эти издания имел серьезный козырь в разговоре с Президиумом, населенным такими же, окончательно выжившими из ума, авторитетами советской эпохи.

Ясно, что ни одному нормальному современному человеку, мчащемуся по нескончаемой марафонской трассе за удачей, деньгами и просто благополучием, и в голову бы не пришло читать книгу столетнего академика Снегирева «Спасти арктические снега от таяния — важнейшая задача современного общества». Всю жизнь академик работал над оружием массового уничтожения, был всемирно признанным отцом нейтронного оружия, а на старости лет решил реабилитироваться таким странным образом.

Над этим его желанием подтрунивали многие, а уж когда он попытался выдвинуть свой труд на соискание не только награды ЮНЕСКО, но и Нобелевской премии, сарказму коллег не было границ. Это все равно что нынешний вице-президент США Альберт Гор вдруг начнет агитировать за спасение мира от глобального потепления и получит за это ни много ни мало — Нобелевскую премию мира. В общем, бред, да и только.

— Или вы тоже считаете, что заниматься этим — бред? — с подозрением прищурился Алек.

Соня решительно замотала головой: