Роберт Ладлэм - Патрульные апокалипсиса

— Все это заслуга доктора Крёгера.

— Как медику, мне интересно кое-что для себя прояснить. К примеру, если это не слишком трудно, что вы помните о том, как попали в нашу долину?

— О... — Лэтем-Лесситер вдруг умолк, глядя на них остекленевшими глазами. — Вы хотите знать про аварию... О Господи, это было ужасно. Сначала — расплывчатое пятно, потом крики, истерические крики. Потом я понял, что зажат бортом грузовика и что-то тяжелое, металлическое давит мне на голову — такой боли я в жизни не испытывай. Вокруг были люди — они пытались вытащить меня. Наконец им это удалось, и они поволокли меня по траве, я начал кричать, потому что увидел огонь и почувствовал исходивший от него жар — мне казалось, что у меня обожжено все лицо. Тут я потерял сознание, и, как выяснилось, чертовски надолго.

— Какой ужас вам пришлось пережить! Но сейчас вы на пути к полному выздоровлению, герр Лесситер, а это главное.

— Если в новой Германии вы найдете для Герхарда особняк, я заплачу за него. — Теперь глаза Лэтема вновь стали совершенно ясными.

— Вы достаточно сделали для нас, Алекс, — сказал Крёгер и, повернувшись к Траупману, добавил: — Доктор Шмидт хотел лишь поздороваться с нашим щедрым благодетелем и удостовериться, что я сделал все так, как он меня учил... Погуляйте, когда захочется, как только покончите с расчетами и выясните, сколько еще миллионов сумеете выжать из Азии.

— Это совеем не так трудно, поверьте. Дальний Восток не просто любит деньги, он им поклоняется. Когда, Герхард, вы разрешите мне покинуть вас, Братство станет еще богаче.

— Мы, тевтонцы, будем всегда молиться за вас, Алекс.

— Обойдемся и без молитв, лишь бы создать «четвертый рейх».

— Создадим.

— Всего хорошего, герр Лесситер.

— Траупман и Крёгер прошли по коридору в белоснежный приемный покой.

— Вы были правы, — сказал берлинец, садясь. — Это потрясающе!

— Значит, вы одобряете?

— А как же иначе? И эта пауза, и эти затуманившиеся глаза. Великолепно! Вы совершили чудо!

— Запомните, Ханс, я не хочу обманывать вас: это несовершенно. При стабильных условиях я могу гарантировать такое состояние только на пять — восемь дней.

— Но вы говорите, Лондон, Париж и Вашингтон утверждают, что этого достаточно, так?

— Да.

— А теперь расскажите мне, почему долина перестанет существовать. Меня это потрясло. В чем дело?

— Мы больше не нужны. Мы разъезжаемся. За истекшие годы мы подготовили — идеологически и физически — свыше двадцати тысяч последователей...

— Вы любите это слово, не так ли? — прервал его Траупман.

— Оно соответствует действительности. Все это люди — не просто убежденные, но лидеры — как в низших звеньях, так потенциально и в высших... Их разослали повсюду — главным образом по Германии, а тех, кто знает иностранные языки и обладает должными навыками, — в другие страны. Все они материально обеспечены, профессионально подготовлены и готовы занять места в разнообразных сферах деятельности.

— Мы так далеко продвинулись? Я и не знал.

— В спешке вы даже не заметили, что нас тут стало гораздо меньше. Эвакуация началась несколько недель тому назад. Две наши машины для горных дорог работали день и ночь, перевозя оборудование и персонал. Это напоминало колонию муравьев, переселяющихся с одного холма на другой. Наша цель и судьба — новая Германия.

— Вернемся к американцу, к этому Гарри Лэтему. Какова его задача? Поддерживать контакт с вами и сообщить все, о чем он узнает? Но, вероятно, такие сведения можно получить и от платных информаторов? Так неужели это все? Или вы хотите подтвердить вашу теорию, чтобы использовать ее в будущем, если это понадобится нам при нашей жизни?

— То, что мы от него узнаем, будет, конечно, весьма ценно. Для этого мы прибегнем к помощи миниатюрного электронного компьютера, который легко спрятать. Но Лэтем нужен нам для более высокой цели. Помните, я упоминал о том, что он направит наших врагов по ложному следу, однако это только начало.

— Да вы просто в неистовстве, Герхард. Рассказывайте же.

— Лэтем упоминал, что занимается подсчетами, показывающими, что в Китае можно заработать миллионы, не так ли?

— Вероятно, он прав.

— Ошибаетесь, Ханс. Цифры, о которых он говорил, не имеют никакого отношения к финансам. Это коды; он разработал их, чтобы ничего не забыть, когда сбежит от нас.

— Сбежит?

— Конечно. У него есть задание, и он профессионал. Разумеется, мы позволим ему сбежать.

— Да говорите, ради Бога, яснее!

— За эти недели мы заложили в его мозг сотни имен — французов, немцев, англичан, американцев:

— Чьих имен? — нетерпеливо перебил его Траупман.

— Имена мужчин и женщин в Германии и в других странах, которые тайно поддерживают нас и материально помогают нашему делу; в основном это люди влиятельные, наделенные властью и реально работающие на Братство.

— Вы что, спятили? — воскликнул берлинец.

— Среди этой теневой, невыявленной элиты, — продолжал Крёгер, словно не заметив резкого возгласа Траупмана, — есть американские конгрессмены, сенаторы, промышленные магнаты и владельцы средств массовой информации, а также британский истеблишмент вроде Группы Клайвдена, откуда выходили сторонники Гитлера в Англии и люди, делающие политику в британской разведке...

— Вы просто рехнулись...

— Пожалуйста, Ханс, позвольте мне закончить... В Париже у нас есть влиятельные сторонники на Кэ-д'Орсей, в палате депутатов и даже в такой засекреченной организации, как Второе бюро. И наконец, в Германии — самые высокие авторитеты Бонна мечтают о возвращении былых дней, когда еще не появилась эта зараза, эти безвольные горлопаны, которые хотят иметь все, не прикладывая к этому рук, эти неарийцы, оскверняющие нашу нацию. У Лэтема есть теперь вся эта информация, все имена. Как хорошо натренированный разведчик глубокого залегания, он сможет передать кому надо большую ее часть.

— Я не позволю вам этого, Крёгер! Вы невменяемы.

— О, вам придется позволить, доктор Траупман. Видите ли, чтобы нам поверили, мы подставили очень немногих наших сторонников, вся остальная информация, которую получил здесь Гарри Лэтем, — фальшивка. Люди, чьи имена он запомнил и зашифровал, действительно важны для нас, но нам необходимо дискредитировать, даже уничтожить их. Это наши заядлые противники, которые нередко открыто выступают против нас. Как только мировое разведывательное сообщество узнает их имена, начнется охота на ведьм. Когда наиболее убежденные из них окажутся под подозрением и станут объектом сфабрикованных слухов, освободившиеся места займут наши — да, Ханс, — последователи. Особенно в Америке, самом могущественном из враждебных нам государств, а вместе с тем легче других поддающемся воздействию. Вспомните яростную охоту на красных в сороковых и пятидесятых годах. Страну парализовал страх, тысячи и тысячи людей обвиняли в связях с Советами, целые отрасли промышленности шли на дно под влиянием паранойи, страна была ослаблена изнутри. Коммунисты знали, как это делается: Москва, как мы со временем выяснили, качала и качала деньги и эрзац-информацию своим фанатикам... А для нас может раскрутить это один человек — Гарри Лэтем по кличке Шмель.