Роберт Ладлэм - Патрульные апокалипсиса

— Продолжайте, полковник.

— И благо, и бич всех разведслужб — это путаница из-за таких конфликтов...

— К чему ты ведешь, Стэнли?

— Все просто, хлопчик. Пусть твой Франсуа позвонит тому, кого хорошо знает в этранже, и повторит, скажем, половину того, что рассказал тебе.

— Какую половину?

— Мол, вдруг вспомнил, что Бержерон, которого все ищут, послал как-то его с каким-то старым досье в этот замок у Луары. Вот и все, что ему надо сказать.

— А почему бы ему не дать эту информацию своим людям во Втором бюро?

— Потому что нет начальства. Вчера убили Моро, несколько часов назад скрылся Бержерон, и он не знает, кому можно доверять.

— А потом что?

— Об остальном я позабочусь, — тихо ответил Витковски.

— То есть как? — спросил Кортленд.

— Знаете, сэр, всегда есть нечто такое, что человек на таком посту, как ваш, может законно отрицать, поскольку понятия об этом не имел.

— Расскажите, — прервал его посол. — Я, похоже, слишком много времени трачу, чтоб узнать то, о чем знать не должен. Так что же именно даст мне возможность все отрицать?

— Все весьма безобидно, сэр. У меня есть друзья, скажем, коллеги на высоком уровне в Сервис этранже. В прошлом случалось, что американские преступники, члены организованной преступности или наркодельцы, действовали во Франции, и мы лучше за ними следили, чем они... Я щедро делюсь информацией.

— Ну что ж, вы весьма уклончивы, полковник.

— Спасибо, господин посол.

— Будет вам, — не выдержал Лэтем, — к чему вы ведете?

— Если информация исходит из источника французской разведки, я могу вмешаться. Французы ухватятся за это, и у нас будет столько групп поддержки, сколько нужно в экстренных ситуациях. А главное, сохранится полная секретность, которая так нам важна, поскольку действовать придется быстро.

— Как вы можете быть в этом уверены, полковник?

— Потому что, сэр, мы в секретных службах любим поддерживать миф о нашей неуязвимости. Нам особенно нравится, если выдаем поразительные результаты, когда никто не подозревает о нашей причастности к делу. Такая уж особенность, господин посол, и в этом случае она нам на пользу. Видите ли, информация в наших руках, мы дирижируем, а французам достанутся лавры. И славу Богу!

— Едва ли я что-либо понял из ваших слов.

— А вам и не надо, сэр, — ответил ветеран Г-2.

— А я? — спросила де Фрис. — Я буду с вами, разумеется.

— Да, будете, дорогая, — нежно улыбнулся Витковски, взглянув на Дру. — Изучим карты района — у Сервис этранже каждый квадратный метр Франции нанесен на карту — и найдем какую-нибудь возвышенность с видом на замок. Вы будете на радио.

— Ерунда. Я заслужила, чтоб быть с вами.

— Ты несправедлива, Карин, — сказал Лэтем. — Ты пострадала, и никакие болеутоляющие средства не помогут тебе на сто процентов. Проще говоря, там, на месте, ты скорее будешь обузой, чем помощницей. Во всяком случае мне.

— Ты же знаешь, — тихо сказала де Фрис, глядя в глаза Дру, — я все понимаю и согласна.

— Спасибо. Кроме того, и от нашего лейтенанта толку будет мало, он останется в запасе. У него дело похуже, чем у тебя, — он способен стрелять, только если оружие к его руке прикрепить цементом.

— Он может быть на радиосвязи с Карин, — добавил полковник. — Координаторы, чтоб нам не надо было постоянно выходить на связь и ограничиться наушниками.

— Звучит очень снисходительно, Стэнли.

— Может быть, Карин, но кто знает.

Старшему представителю министерства иностранных дел, профессионально честолюбивому сорокалетнему аналитику, посчастливилось водить знакомство с Франсуа, Колесами. Он был поклонником жены Франсуа, Ивонн, до ее замужества, и хотя быстрее и выше Франсуа продвинулся по служебной лестнице, они остались друзьями, и Франсуа знал почему. Не упускавший ни одной возможности аналитик не переставал прощупывать Франсуа на предмет таинственного Второго бюро.

— Я знаю, кому позвонить, — ответил Франсуа на просьбу Лэтема. — Это самое малое, что я могу сделать для вас и, надо думать, для него после всех этих дорогих обедов и ужинов, за которыми он так ничего и не узнал. Ему хорошо платят; он закончил университет и весьма умен. Я думаю, он откликнется с энтузиазмом.

Все они знали, что аналитики — не офицеры полевой службы и не изображают из себя таковых. Но все равно при определенной операции и гипотетических обстоятельствах они могли предоставить прецеденты и стратегию, которые часто оказывались весьма ценными. Directeur Adjoint Клеман Клош — таково было его имя и оно ему как нельзя лучше подходило — встретился с группой Н-2 в «Плаза-Атенз».

— А, Стэнли! — воскликнул он, входя в номер с «дипломатом» в руках. — Когда вы позвонили вскоре после довольно истеричного звонка Франсуа, мне стало легче. Все так трагично, так catastrophique, но, узнав, что всем руководите вы, я почувствовал облегчение.

— Спасибо, Клеман, рад вас видеть. Позвольте представить вас моим коллегам.

Присутствующие представились друг другу и уселись вокруг круглого обеденного стола.

— Вам удалось принести, что я просил? — продолжил полковник.

— Все, но должен сказать, я это сделал на основании fichiers confidentiels.

— Что это такое? — спросил Дру тоном, граничащим с невежливостью.

— Копии для мсье Клоша сделали по разряду конфиденциального изъятия, — пояснила Карин.

— Что это такое?

— По-моему, ваши американские агенты называют это «соло», — пояснил старший представитель министерства. — Я не представил причин их изъятия на основании того, что мне сказал мой друг Стэнли. Mon Dieu, неонацисты в самых секретных отделах правительства! В самом Втором бюро! Невероятно!.. Я пошел на большой риск, но если нам удастся найти этого предателя Бержерона, начальству останется только мне аплодировать.

— А если не найдем? — спросил лейтенант Энтони, его лежавшая на столе рука на перевязи напоминала перепончатую клешню.

— Ну, я действовал в интересах растерянного подчиненного из оставшегося без руководства Второго бюро и наших дражайших союзников-американцев.

— Вы когда-нибудь участвовали в секретном внезапном нападении, сэр? — спросил капитан Диец.

— Non, Capitaine [145] Нет, капитан (фр.) , я аналитик. Я советую, а не участвую в таких действиях.

— Значит, вы с нами не идете?

— Jamais [146] Никогда (фр.) .

— C'est bon, sir.

— Хорошо, - вмешался Витковски, бросая неодобрительный взгляд на Диеца, — перейдем к делу. Карты у вас, Клеман?

— И не просто карты. Возвышенности, о которых вы спрашивали, их по факсу передали из регионального бюро Луары.

Клош открыл «дипломат», вынул несколько свернутых листков и разложил их на столе.

— Это «Le Nid de 1'Aigle», замок «Орлиное гнездо». Занимает триста семьдесят акров, конечно же не самое большое, но и едва ли самое маленькое наследное имение. Первоначально было даровано королевским указом одному герцогу в шестнадцатом веке, семье...