Патрик Ларкин - Московский вектор

Волосатик услышал его.

– Доктор Петренко прав. Какая проницательность! – Резкое движение, и в руке, которую он до сих пор прятал в кармане, Петренко и Смит увидели складной нож. Секунда, и нож раскрылся. Лезвие было острым точно бритва. – Но портфель вы мне все же отдадите. Сию минуту.

Проклятие, подумал Смит, глядя на мрачную троицу, уже двинувшуюся вперед, чтобы заключить жертв в кольцо. Он сделал осторожный шаг назад и уперся в каменный, спокойно созерцающий Влтаву парапет. Плохи дела, пронеслась в голове пугающая мысль. Попасться без оружия, в густом тумане. Их больше. Плохо, очень плохо.

Когда Волосатик столь небрежно и с такой уверенностью назвал фамилию Петренко, надежда отдать портфель и уйти целым и невредимым вмиг покинула Смита. Мерзавцы не просто уличные хулиганы. Если Смита не подвело чутье, они – истинные профессионалы. Такие не оставляют свидетелей в живых.

Он заставил себя едва заметно улыбнуться.

– Гм… Конечно… То есть, если это настолько важно. Главное, чтобы никто не пострадал, согласны?

– Разумеется, приятель, – ответил обладатель ножа, продолжая зловеще скалиться. – Пусть только чудесный доктор отдаст нам портфель.

Смит под стук учащенно бьющегося сердца набрал в легкие воздуха. Жизнь вокруг как будто замедлила ход, когда в кровь хлынул адреналин и ускорилась реакция. Пригнуться к земле. Давай!

– Policii! Полиция! – заорал он что было мочи. И еще раз, пронзая тягучее туманное безмолвие: – Policii!

– Идиот! – прорычал Волосатик, устремляясь к Смиту и выбрасывая вперед руку с ножом.

Смит успел увернуться. Лезвие просвистело прямо у его лица. Слишком близко! Он нанес мощный удар по скоплению нервных окончаний на внутренней стороне неприятельского запястья.

Волосатик взревел от боли. Нож вылетел из его внезапно онемевших пальцев и поскакал по мосту в сторону. Двигаясь ловко и быстро, Смит развернулся и изо всех сил двинул противнику локтем в узкое лицо. Хрустнула кость, в воздухе вспыхнула россыпь кровавых капель. Волосатик, вопя и шатаясь, отступил назад, опустился на колено и принялся ощупывать сломанный нос.

Второй мерзавец, тоже с ножом, обогнув вожака, бросился на Смита. Американец резко наклонился, уходя от удара, и заехал обидчику в солнечное сплетение. Нападающий от приступа безумной боли сложился пополам. Смит, пока противник не пришел в себя, схватил его сзади за пальто и швырнул головой вперед к каменному парапету. Тот упал лицом вниз и так и остался лежать – не шевелясь, не издавая ни звука.

– Джон! Берегись!

Услышав крик Петренко, Смит молниеносно повернул голову. Российский ученый, неистово и бессистемно размахивая перед собой портфелем, отбивался от третьего подонка. Внезапно яростный огонь в глазах Петренко погас, сменившись совершенным ужасом. Врач опустил голову и взглянул на свой живот, откуда торчал вогнанный по рукоять нож.

Послышался одиночный выстрел, по мосту раскатилось гулкое эхо.

Во лбу Петренко заалела кровавая дыра. Из затылка вылетели осколки черепной кости и брызги мозгового вещества, выбитые девятимиллиметровой пулей. Глаза врача закатились. Умирая, но и теперь не выпуская из рук портфель, он пошатнулся, упал на парапет и полетел вниз, в реку.

Краем глаза Смит заметил, что первый его противник поднимается на ноги. Лицо Волосатика было красным от крови, алые капли задерживались на щетине и летели вниз. В темных глазах пылала ненависть, в руке он держал пистолет – старенький «Макаров» советского производства. По неровной поверхности моста медленно, как в кино, катилась стреляная гильза.

Американец предельно напрягся, уже понимая: шансов почти нет. Противник слишком далеко, добраться до него не было возможности. Смит рванул в сторону и нырнул через парапет в густой туман. Опять прогремели выстрелы. Первая пуля пронеслась у Смита прямо над головой, вторая врезалась в куртку, чиркнула по коже, и плечо опалила адская боль.

Он пробил речную поверхность, подняв облако брызг и пены, вошел в ледяную, чернильно-черную воду. И устремился вниз – в самую глубь непроглядной тьмы и абсолютного безмолвия. Подполковника подхватило быстрое течение Влтавы, и, дергая за порванную куртку, за руки и ноги, швыряя из стороны в сторону и крутя, понесло на север, прочь от каменных мостовых быков.

Легкие Смита пылали, требуя воздуха. Превозмогая себя, он принялся грести и вырвался-таки из леденящих объятий бурной воды. Его голова наконец показалась на поверхности, и, жадно ловя ртом воздух, в котором его организм так остро нуждался, подполковник на какое-то время позволил себе расслабиться.

Потом, все еще плывя по течению, повернул голову и посмотрел назад. Карлов мост из-за тумана было уже не рассмотреть. Тут и там раздавались крики и взволнованные голоса. По-видимому, звуки выстрелов изрядно напугали расслабившихся в предвечерний час пражских жителей. Смит выплюнул попавшую в рот воду, повернул в сторону, устремившись к восточному берегу, борясь с течением, упорно пытавшимся увлечь его дальше за собой. Выбраться из воды следовало как можно быстрее – пока со зверским холодом не ушли остатки сил. Когда мороз, пробравшись сквозь пропитанную водой одежду, принялся жечь тело, у Смита застучали зубы.

В минуту отчаяния ему показалось, что до покрытого туманной пеленой берега уже не дотянуть. Сознавая, что времени у него в обрез, Смит собрался с силами и в последний раз рванул вперед. Наконец руки его коснулись тины и гальки – берег! В неимоверном напряжении подполковник выбрался из Влтавы на узкую полосу жухлой травы под аккуратно остриженными деревьями.

Трясясь от холода, чувствуя страшную боль в каждой мышце, он лег на спину и уставился в хмурое серое небо. Время шло. Смит отдался в руки судьбы, слишком изнуренный, чтобы действовать дальше.

Кто-то испуганно ахнул. Смит моргнул и повернул голову. На него во все глаза боязливо и изумленно смотрела миниатюрная старушка, закутанная в шубку. Из-за ног ее выглядывала, с любопытством водя носом, крохотная собачка. Воздух вокруг темнел с каждой секундой.

– Policii! – с трудом произнес сквозь стучащие зубы Смит.

Старушка расширила глаза.

Насилу оживив в памяти неважные познания в чешском, Смит прошептал:

– Zavolejte policii. Вызовите полицию.

Не успел он добавить и слова, как его поглотила быстро сгустившаяся тьма.

Штаб Северного оперативного командования, Чернигов, Украина

Чернигов много веков называли «княжеским городом». Он служил укрепленной столицей огромного и могущественного княжества в самом сердце Киевской Руси – владения варягов, разделившегося позднее на Россию и Украину. Часть восхитительных черниговских церквей, соборов и монастырей воздвигнута в одиннадцатом – двенадцатом веках; их золоченые купола и шпили придают очертаниям городка умиротворение и особое изящество. Автобусы, битком набитые туристами, приезжают сюда каждый год даже из Киева, удаленного от Чернигова к югу на сто сорок километров.