Роберт Ладлэм - Возвращение Матарезе

– Но все это осталось в прошлом, Тони. «Холодная война» закончилась. Сейчас такого больше нет.

– Прошлое является Брэю в кошмарных снах. Своей пулей он обрывал жизнь молодых и стариков. Память об этом навсегда останется с ним.

– Но если бы он не нажимал на спусковой крючок первым, убивали бы кого-нибудь из его друзей. Брэндон же должен это понимать.

– Наверное, он все понимает. По-моему, его всегда больше беспокоили юные фанатики. Слишком юные, слишком уязвимые, чтобы отвечать за то безумство, которое творилось их руками.

– Антония, это были убийцы.

– Это были дети, Камерон.

– Не в моих силах решить проблемы Брэндона, да и, по большому счету, я пришел к вам не для этого.

– Разумеется. Кстати, а зачем ты пожаловал к нам в столь ранний час?

– Почему бы тебе не разбудить своего льва? Это поможет сберечь время, потому что я не хочу повторять свой рассказ дважды. Если честно, у меня нет никакого желания задерживаться здесь надолго – на тот случай, если за мной сейчас пристально наблюдают.

– Даже так? – спросила Антония, глядя Камерону в глаза.

– Даже так, – тихо подтвердил Прайс.

Через пять минут на кухню вошел растрепанный Скофилд, а следом за ним – Антония. Оба были в халатах: Антония – в новом, белом, махровом; Брэндон – в доисторическом, чистом, но порванном в нескольких местах.

– Если бы мы остановились в приличной гостинице, – кратко заметил он, поймав на себе вопросительный взгляд Прайса, – я бы смог стащить приличный халат… Черт побери, сынок, что у тебя? Это должно быть нечто важное, иначе я наложу на тебя взыскание – или как там делается у этих идиотов-военных? Да, а где кофе?

– Садись, дорогой, уже наливаю.

– Ну, Кам, выкладывай, с чем пришел. По своей воле я не вставал в такой ранний час с той жуткой ночи в Стокгольме, когда одна молодая дама случайно ошиблась номером…

– Болтун, – с мягким укором произнесла Антония. Поставив на стол две чашки кофе, она подсела к мужчинам.

– А ты сама не будешь? – спросил Прайс, кивая на свою чашку.

– Я предпочитаю чай, и мои запасы подошли к…

– А я умираю от любопытства, черт побери! – прервал жену Скофилд. – Говори, юноша.

– Помнишь, я жаловался тебе на то, что подполковник Монтроз ходила за мной повсюду как привязанная?

– А то как же. И я помню также, что предположил, не запала ли она на тебя.

– Что я тотчас же отмел. Наша Лесли ко мне совершенно равнодушна. Хочешь верь, хочешь нет, но я знаю в этом толк, и мы не в Стокгольме. Поэтому, когда на прошлой неделе погиб Брэкет и Монтроз возглавила службу безопасности, я решил, что настала пора поменяться с ней местами. Обязанностей у нее стало во много раз больше, внимание ей приходится разделять на десять разных дел, к тому же Монтроз хочет выслужиться и составить о себе хорошее мнение в Пентагоне.

– Одним словом, ты начал за ней следить, так? – Брэндон подался вперед, и его глаза на морщинистом лице, склонившемся над чашкой кофе, зажглись огнем.

– Да, очень осторожно, преимущественно ночью. Дважды, первый раз в три часа ночи, второй раз – в четверть пятого утра сегодня Монтроз покидала свою комнату и отправлялась на лодочную станцию. Там под потолком один светильник, закрытый решеткой; оба раза она его включала. Я подкрадывался к маленькому окошку справа и заглядывал внутрь. В обоих случаях Монтроз доставала свой сотовый телефон и с кем-то разговаривала.

– Но это же бесконечно глупо, – заметил Скофилд. – Прослушивать разговоры по сотовому телефону можно с помощью самого примитивного сканера радиочастот. К этому средству связи можно прибегать только в крайнем случае.

– То же самое подумал и я, – согласился Прайс. – Кроме того, мне ясно дали понять, что такие телефоны имелись только у Брэкета, Монтроз и у нас с тобой.

– Совершенно верно, – подтвердил Брэндон. – Все остальные телефоны прослушиваются, спасибо Фрэнку Шилдсу. Интересно, кому звонила наша подполковник.

– Вот почему, воспользовавшись своими полномочиями старшего по положению сотрудника ЦРУ, я сегодня утром съездил в Истон, формально – для того чтобы забрать свежие газеты и журналы.

– Какого хрена ты притащил мне «Ю-Эс ньюс энд уорлд рипорт» и эту финансовую макулатуру? Ты же должен знать, что мне наплевать на весь этот мусор.

– Извини, «Пентхауса», «Плейбоя» и комиксов там не оказалось. Так или иначе, в город я ездил не за этим чтивом. Воспользовавшись телефоном-автоматом, я позвонил в Лэнгли Фрэнку Шилдсу и спросил, может ли он выяснить, на какие номера были звонки с сотового Монтроз. Он ответил, что все звонки, естественно, регистрируются. Затем он попросил меня подождать, и через пару минут ответил на мой вопрос.

– И что же выяснил Косоглазый? – нетерпеливо спросил Скофилд. – Кому звонила Монтроз?

– Это и есть самое странное. Никому.

– Но ведь ты своими глазами видел ее, – заметила Тони.

– Определенно, видел, и так я и сказал Шилдсу. Он снова попросил меня подождать, а когда вернулся, то буквально оглушил меня своим сообщением. На телефон Монтроз не зарегистрировано ни одного звонка, зато за телефоном полковника Брэкета числятся целых три.

– Все эти телефоны похожи друг на друга, – сказал Брэндон. – Монтроз их просто подменила!

– Но зачем? – спросила Антония.

– Несомненно, для того чтобы прикрыть себе задницу, любимая. Но она не могла предусмотреть, что Брэкета убьют. Его телефон, по крайней мере, тот, который был при нем, отправили вместе с телом в Лэнгли, ведь так?

– Тут еще один сюрприз, – возразил Камерон. – Не отправили. Шилдс предположил, что, поскольку первыми к телам Брэкета и Денни подоспели мы, один из нас и забрал телефон.

– Но мы его не забирали. Я даже не подумал об этом.

– Как и я.

– Значит, где-то здесь затерялся неучтенный телефон. Остановимся на этом.

– Фрэнк согласен. Теперь уже будут прослушиваться все звонки со всех телефонов.

– Так кому же все-таки она звонила? Я имею в виду Монтроз?

– Тут тебя ждет сюрприз номер три.

– Какой еще?

– Монтроз звонила в Белый дом.

Один за другим с интервалом в двадцать минут в амстердамском аэропорту «Скипхол» совершили посадку семь частных самолетов. Как только владелец спускался на землю, его провожали к поджидающим лимузинам мускулистые встречающие, которых в последний раз прибывающие гости видели в горах в окрестностях Порто-Веккио на берегу Тирренского моря. Затем их отвезли к элегантному четырехэтажному зданию на Кайзерсграхт, канале, который протекает через самые богатые кварталы города. Наконец семерых потомков барона Матарезе одного за другим проводили наверх, в огромный обеденный зал на втором этаже.