Сергей Сергеев - Заговор

– Господин президент, ситуация действительно сложная. – Посол постарался перейти на более мягкий, как бы доверительный тон. – Но поймите и нас. Беназир Бхутто обещала выступить против исламского экстремизма. В Вашингтоне ей верят и делают на нее большую ставку.

– И совершенно напрасно. Она вас обманывает. На 13 ноября назначена мощная манифестация, в ходе которой Беназир планирует выступить в роли лидера объединенной оппозиции, совместно, кстати, с Навазом Шарифом, тоже бывшим премьер-министром.

– Но он же представляет исламистские партии? Беназир всегда считала его своим врагом.

– Вражда в прошлом. Беназир думает, что ей выгоден союз с экстремистами. Вы этого хотели?

– Пожалуй, это не совсем то, что она нам обещала, – признал посол.

«Наверняка в Штатах есть силы, с которыми она договорилась именно об этом союзе и которые хорошо проплатили. А все остальное – не более чем вывеска и операция прикрытия. Интересно, посол замешан в этом заговоре или честно отрабатывает свой хлеб?» – размышлял Мушарраф, изучая дизайнерские каракули на галстуке посла и прикидывая, как можно выбраться из лабиринта на шелковой поверхности.

– Только для вашего личного сведения, господин посол, хотел бы сообщить, что мы в курсе всех переговоров Беназир с Шарифом и другими экстремистскими лидерами. Я намерен воспрепятствовать проведению акции оппозиции 13 ноября. Это не просто манифестация. Ваша дорогая протеже Беназир намерена возглавить марш протеста из Лахора на Исламабад. Рассчитывает, что к маршу присоединятся десятки тысяч людей. Если вы знаете историю моей страны, то должны помнить, что такие прогулки обычно заканчивались потоками крови и попытками государственного переворота. Этого я не допущу!

– А что вы намерены предпринять? – уже совсем тихо спросил посол.

– Арестовать Беназир.

– Я могу сообщить об этом в Вашингтон?

– Да, предупредите ваше руководство. Обещаю, как только проведение марша будет сорвано, ее освободят. Обязательно укажите, что арест Беназир будет носить максимально мягкий характер и продиктован заботой о ее личной безопасности. Пакистанская контрразведка располагает достоверной информацией, что террористы не отказались от планов убийства Беназир Бхутто. Если марш состоится, неизбежны новые взрывы с большими человеческими жертвами. Так что мне приходится заботиться о здоровье Беназир больше, чем она сама это делает.

– Благодарю вас за доверительную информацию, господин президент. Я понимаю, что вам приходится нелегко, но постарайтесь как-то уладить ваши разногласия с Беназир. У нее очень-очень сильная поддержка в Вашингтоне, – шепотом посоветовал посол.

«Ты бы еще оглянулся, чтобы тебя не услышали», – поморщился Мушарраф.

Он был уверен, что через несколько мгновений после того, как мир узнает о домашнем аресте Беназир Бхутто, его телефон раскалится от возмущенных звонков из Вашингтона. Но эта реакция хотя бы предсказуема. Что же говорить о неприятных сюрпризах, которые могут произойти в любую минуту!

Он был готов ко всяким неожиданностям, но чувствовал, что никакие ухищрения, жестокость и решительность ему уже не помогут. Знаешь, откуда грозит опасность, и ничего не можешь сделать.

Как связанный по рукам и ногам.

Валерии очень шел традиционный брючный костюм «шальвар камиз».

Она с удовольствием оглядела себя в зеркале. Брюки широковаты, скрывают стройность ног, но сочетание цветов и украшения удивительные.

В этом наряде она выглядит строже и загадочнее. Даже глаза меняют свое выражение. И очень удобно в жару.

– Я похожа на Беназир Бхутто? – строго спросила Валерия, не обращая внимания, что Питер воспринимает ее маневры перед зеркалом с плохо скрытой иронией.

– Никоим разом.

– Объяснитесь, сэр! Почему я не похожа на Беназир?

– У нее больше трагизма в лице и взгляде.

– Это можно поправить. Мне нравятся трагические женщины.

– А мужчины? – поинтересовался Питер.

– У меня уже есть один трагик, он же комик. Мне вполне достаточно. Согласна, я не буду копировать Беназир. У нас разные типажи. Но я хочу купить еще не менее пяти таких костюмов – разных цветов. Стоят они дешево, даже не верится, а выглядят, как будто их придумали самые модные дизайнеры. И материалы натуральные.

– Ну, дизайнеры, положим, ничего особенного не придумали, а просто скопировали эту одежду. Не уверен, правда, что она достаточно практична для Европы. Где ты ее будешь носить? – неосторожно заметил Питер.

– Как это «где»? На презентациях. Например, на открытии моей фотовыставки. Там все будет про Азию.

– А в Берлине тебя будет останавливать полиция. Белокурая валькирия в «шальвар камиз». Вылитая террористка, – не сдавался Питер.

– Или модель.

– Согласен. Это вариант. Покупаю тебе все наряды, которые только сможем найти здесь, в Лахоре.

– Спасибо, милый. Я знала, что на тебя можно положиться. Кстати, великолепная идея приехать в Лахор. Изумительный город.

Расположенный в четырех часах езды на юг от столичного Исламабада, на самой границе с Индией, Лахор славился как культурный центр и город искусств. Отсюда в семнадцатом веке правили огромной индийской империей Великие Моголы, пришедшие с севера – из Афганистана и Персии.

Вчера Питер показал Валерии древнюю крепость, расположенную в Старом городе и хранящую такие архитектурные шедевры, как Дворец зеркал и Жемчужная мечеть.

Валерия фотографировала не останавливаясь – старинные стены из крупного камня, купола и тенистые переходы, мавзолей поэта и философа Мухаммада Икбала, яркие цветы в садах Шалимар, морщинистые лица стариков-садовников, играющие на фоне укреплений смуглые ребятишки с озорными лицами, темные пятна воды, высыхающей на горячих от солнца плитах узких двориков.

– Это совершенно другая страна, – изумлялась Валерия. – Все улыбаются. Лавки открыты. Много туристов. Безмятежность, лень. И это называется чрезвычайным положением? Да здесь веселее, чем в Германии. А в Берлине и без военного положения чувствуешь напряженность. У людей не лица, а маски.

– Восточная безмятежность обманчива. Сейчас спокойно, а через несколько минут – крики, взрывы, насилие. Потом, не забывай, что Лахор еще не весь Пакистан. Здесь всегда был богатый и процветающий край, в отличие, скажем, от нищего и голодного Карачи. На северо-западе, в «зоне племен», каждый день стычки с террористами, фактически идет война. Хотя правда, что чрезвычайное положение выглядит странновато.

– Вот именно, дорогой ты мой! Ты все видишь и замечаешь. – Валерия взяла Питера за руку и прижала к своей щеке.

– Во всем соглашаюсь с тобой, но заметь – испытываю большую тревогу, ибо скатываюсь на роль подкаблучника, – предупредил Питер.