Герман Матвеев - Сборник повестей Дела давно минувших дней

— Да. А ты его знаешь? — заволновался мальчик. — Дяденька, а? Ты тятьку знаешь?

— Знаю. Видел я твоего отца.

— Где? Дяденька, голубчик, скажи!

От нетерпения Костя заерзал на печке и готов был спрыгнуть.

— Встречались раньше. Он про тебя мне рассказывал. “Шустрый, — говорит, — у меня сынишка есть, затейный”.

Непомнящий задумался. Молчал и Костя.

— Дяденька, а тятька-то в кандалах? — тихо спросил он.

— В кандалах, — машинально ответил Непомнящий, но, взглянув на мальчика, спохватился. — В кандалах, говоришь? Нет, Костя, сняли кандалы. Ты не беспокойся за него. Вернется! Все вернутся!

— Хорошо, что живой остался! Верно? У Васьки вон отца-то повесили.

Непомнящий подошел к печке и неловко погладил мальчика по голове.

— Ничего, Костя, ничего. Ты не грусти. Вернется!

На печке были разбросаны нож, железные стружки, угли, бабки, а в углу горкой свален железный хлам. Около трубы прилепилось какое-то сооружение из глины и мелкой гальки, в котором теплился огонь. Непомнящий заинтересовался.

— Что это ты делаешь?

— Доменку сложил. Она у меня работает. Взаправдешная! — похвастался Костя. — Свинец враз плавит! Карась обещал медных опилков принести. Хочешь, покажу?

— А ну, покажи!

Костя подбросил в “домну” несколько угольков и подул. Затем он достал согнутую из листа железа коробку и стал рыться в куче железного хлама. Делал он все это неохотно: видимо, мысли его были в другом месте.

— Дяденька, а кормят их там? — спросил он.

Непомнящий понял, что вопрос относился к отцу.

— Кормят, Костя. Не шибко жирно, а кормят.

— Холодно им. Мороз-то какой! Тятька мне пимы оставил, а мне и ни к чему… Лучше бы себе взял.

Костя нашел кусочек свинцовой палочки и бросил се в железную коробку, но в этот момент за окном послышался скрип шагов.

— Кто-то идет! Костя, если это чужой, не говори, что я здесь, — предупредил Непомнящий и спрятался за занавеску.

Вошел Денисов, Это был человек могучего сложения, с широкой окладистой бородой и добрыми светлыми глазами. Двигался он медленно, неуклюже, и сразу становилось попятно, почему ему дали прозвище Медведь.

— Дядя, а Даша не придет?

— Придет ужо… Никак гость? — спросил он, заметив чужую шапку на столе.

— Незваный гость, — сказал Непомнящий, выходя из-за занавески и протягивая руку. — Здравствуйте, товарищ!

Денисов исподлобья взглянул на человека, пожал плечами, но руку подал.

— Что ж… здравствуй… — неохотно проговорил он.

— Дядя, он тятьку знает… Говорит, кандалы сняли…

— Что ж… Его многие знали… Н вот гостинца тебе. — Денисов подошел к печке, положил перед мальчиком принесенный узелок и шепнул. — Ты помалкивай, Костя… Это жандарм переодетый.

У Кости сделались большие глаза Взяв узелок, он поспешно убрался на старое место в тень.

Между тем Непомнящий подпорол шов пиджака, достал во много раз сложенную бумажку, развернул ее и, когда Денисов вернулся к столу, положил перед ним.

— Я из Перми, — начал он тихо. — Приехал с партийным поручением наладить связь с вашей организацией и вывезти типографию. Явка была дана к Зотову, но там меня задержали… Из полиции пришлось бежать. Случайно я выяснил, что приставом у вас теперь Кутырин, а он меня знает в лицо. Вашу фамилию я узнал там же, в полиции… как человека ненадежного.

— Это они напрасно… Я человек рабочий. Кусок хлеба зарабатываю — мне больше ничего и не надо.

— Вот, прочитайте мой документ.

Денисов взглянул на бумажку и отстранил ее своей большой, загрубевшей рукой.

— Это я ничего не знаю, господин хороший. — Неохотно сказал он. — Брат у меня такими делами занимался. Теперь вот наказание несет по заслугам. А я ничего не знаю. Если мальчишка что и болтал, вы ему не верьте. Он по молодости… Не желаете ли для праздничка рюмочку?..

Говоря это, Денисов достал из висевшего на стене шкафчика небольшой графин с водкой и поставил его на стол.

— Вы мне не доверяете… Прочитайте документ.

— Не знаю, не знаю, господин хороший… Документы мне ни к чему… Вот извольте! Чем богаты…

— Как же вам доказать?.. Времени у нас мало. В полиции, наверно, уже хватились… Вашего брата я лично знал. Он бывал в Перми за литературой и останавливался у меня.

— Брата моего многие знали. Он был человек компанейский, — неопределенно сказал Денисов.

— Как же быть?.. Как вам доказать?

— Ничего я про это не знаю. Вы, господин хороший, не туда попали. Мало ли чего наговорят на меня. Язык у людей долгий, без костей.

Денисов не случайно называл гостя господином. Внешне тот походил на мастерового. Черная борода, давно не знавшая ножниц, простая одежда, какую обычно носит трудовой народ, простуженный, хрипловатый голос. Но манера разговора, руки без мозолей и трещин, длинные пальцы и особое выражение лица не соответствовали такой внешности. Наблюдательному, осторожному человеку, каким был Денисов, это сразу бросилось в глаза, и он не верил ни одному слову необычного гостя.

Положение создалось безвыходное. Непомнящий сидел нахмурив брови, нервно покусывая усы. Он понимал осторожность Денисова и не имел ни малейшего чувства досады или обиды.

Времена наступили тяжелые. Ищейки, провокаторы рыскали повсюду. Малейшего повода было достаточно, чтобы схватить “неблагонадежного”, и хорошо, если он отделывался только ссылкой на каторгу.

“Но что же теперь делать? Как поступил бы на моем месте опытный революционер?” — мучительно думал Непомнящий, перебирая в памяти похожие случаи, о которых слышал раньше, но ничего подходящего вспомнить не мог. Вдруг глаза его блеснули хитрым огоньком. Откинувшись назад, он хлопнул ладонью по столу.

— Подожди-ка… Послушай меня минутку, только не перебивай. Слышал я про один случай… В каком году это было, не знаю. На копейской конюшне служил конюх, — начал он оживленно рассказывать. — И было у него два сына: Андрей и Михаил. Тогда же, на конюшне, жил старый козел. Звали его, если память не обманывает, Чужбан…

При этих словах Денисов выпрямился.

— Да, да… Чужбан, — продолжал гость. — Мальчишки у этого конюха были озорные. Они часто дразнили козла. Дергали его за хвост, махали перед мордой тряпкой, щипали. Чужбан был старый, и рассердить его было трудно, но все-таки и у него терпение лопалось. Вот тогда и начиналась потеха. Чужбан вставал на задние ноги, тряс бородой и с прискоком бросался на ребят. Рога у него были большие, закрученные в кольца. Ребята увертывались и смеялись. Это еще больше сердило козла, и он начинал кидаться на все, что попадало на глаза. Опрокидывал бочки, гонял по двору конюхов. Однажды ребята рассердили козла так, что сами испугались и выскочили за ворота. Чужбан за ними! В это время мимо проходила толстая купчиха… Как ее по фамилии… забыл…