Герман Матвеев - Дела давно минувших дней

Но дело сделано. Деньги заплачены, а торговца и след простыл.

Теперь такой рекламы нет. Времена нэпа ушли в область воспоминаний. К тому же советские покупатели смотрят на всякого рода крикливую рекламу совсем иначе. «Если рекламируют, значит, товар лежалый. А залежался он потому, что плохой».

Нет. Теперь не так. Теперь и рекламируют, и обманывают по-другому. Приближается, скажем, полугодие, а магазин не выполнил плана. Что делать? Склад забит спичками или мылом. Умный директор не выдает мыло за сахар или за масло, не кричит, не хвастает.

— Ольга Ивановна! Советую вам запасти мыла! — осторожно советует он по телефону одной из своих знакомых. — Только по секрету! Между нами! Есть сведения, что в мыловаренной промышленности не хватает жиров, и будут перебои…

И все. Через несколько дней план перевыполнен, и во всем городе нет в продаже мыла. Да и не только мыла. На всякий случай раскупили и спички, и галоши, и алюминиевые кастрюли. В зависимости от того, что сказал «по секрету» директор магазина. Прием много раз проверенный и действующий безотказно.

Удивительно, что наши пропагандисты и агитаторы не учитывают особенностей психологии и не пользуются таким действенным приемом. По старой привычке они держаться за явно устаревшие методы и назойливо долбят о том, что всем давно известно.

Но мы начали отвлекаться. Вернемся в исходное положение.

«Что делает жена, когда мужа дома нет?»…

К сожалению, я должен разочаровать некоторых читателей… Надежда Васильевна, воспользовавшись отсутствием мужа, свиданий не назначала, в кино не ходила, а наварила обед на три дня и занялась генеральной уборкой комнаты.

Но вот о чем она думала, когда яростно обметала стены и натирала пол, это другой вопрос. Жены бывают разные. Некоторые думают о том, что их мужья, уехавшие в командировку, непременно погибнут во время крушения поезда, попадут под гусеницы трактора или, в лучшем случае, утонут в озере. Другие жены рисуют в своем воображении более спокойные картины о том, как муж сломал ногу, бегая по полям, или заболел гриппом. Третьи начинают думать о том, как он встретил в совхозе смазливую доярку или свинарку, и та «закрутила ему голову». И наконец, некоторые жены бывают уверены, что, вырвавшись на волю, муж беспробудно пьянствует в каком-нибудь ресторане с новыми приятелями.

Надежда Васильевна относилась к последней категории жен. Ей было наплевать на то, что в совхозах не только ресторанов, но даже столовых нет.

— Вы его не знаете! — сердито скажет она в ответ на такое возражение. — Что значит нет ресторанов? Найдет, если нужно!

На второй день после отъезда Ивана Петровича, к вечеру, комната блестела. Все было перетерто, перемыто, пыль выбита, и все стояло на своих местах. Коля, как всегда, ушел делать уроки к мифическому Женьке, а Надежда Васильевна взялась за свое успокоительное средство — вязанье. Звонок в прихожей она даже не услышала.

— Надежда Васильевна, к вам пришли! — сообщила ей соседка в полуоткрытую дверь каким-то особенным шепотом.

— Кто?

— Мужчина! — еще более таинственно сказала соседка.

«Вот оно… начинается! — с удовольствием подумают некоторые читатели. — Муж в командировке, и к жене пришел мужчина».

В крайней недоумении Надежда Васильевна отложила носки, вышла в коридор и здесь увидела и сразу узнала «важного гостя».

— Ах, это вы! — воскликнула она. — Очень приятно! Вы наверно к мужу, но я извиняюсь, он уехал в командировку.

— Это мне известно.

— Известно! — несколько растерянно повторила Надежда Васильевна, не понимая, зачем же тогда он пришел.

— Я хотел кое-что сказать лично вам… и по секрету.

— Ах, мне… Проходите, пожалуйста! Я очень рада! Такой редкий гость… Только не обращайте внимания на беспорядок в комнате, — говорила она, открывая дверь и жестом приглашая войти. — Такая неожиданность… а у меня не прибрано…

Я думаю, что читатель не осудит Надежду Васильевну за эту невинную ложь. Просто ей хотелось обратить внимание гостя на необыкновенную чистоту и порядок в комнате. Точно так же, как другая, но более молодая женщина, желая обратить на себя внимание, кричит из соседней комнаты через открытую дверь:

— Не смотрите на меня, я переодеваюсь!

«Король треф» оставил шляпу на вешалке и прошел за хозяйкой.

— Садитесь, пожалуйста! Чем вас угощать? Может быть, чаю? В прошлый раз вы меня обидели…

— Я пришел по делу.

— Один стаканчик!

— Не нужно. Когда вы ждете Ивана Петровича?

— Думаю, что завтра к вечеру вернется.

— Он не звонил?

— У нас нет телефона.

— Он мог звонить и на службу.

— Право, ничего не могу вам сказать… Если бы звонил, мне бы передали.

Надежда Васильевна не знала имени гостя, но считала неприличным спрашивать прямо. По правилам хорошего тона, неизвестно кем и когда установленным, полагалось ждать подходящего момента или выяснять каким-нибудь окольным путем.

— Тесновато у вас…

— Да! Но что делать, — со вздохом отозвалась она. — Ваня у меня очень непредприимчивый. Другие во время войны не растерялись и захватили целые квартиры. А он нет… Слишком скромный. Не любит, знаете ли, просить… Да и, вообще, не умеет жить.

— Скромность, это не так уж плохо. Как ваше имя и отчество? — спросил он, не заботясь о хорошем тоне.

— Надежда Васильевна! Извиняюсь, но я тоже забыла ваше отчество?

— Виктор Георгиевич!

— Да, да… совершенно верно! Память у меня очень плохая.

Тяжелый взгляд гостя задержался на улыбающемся лице женщины, и он приподнял руку, призывая к вниманию.

— Так вот, Надежда Васильевна! Возможно, мне придется завтра уехать, и я не скоро увижу Ивана Петровича. Попрошу вас передать ему пакет. Но так, чтобы никто не знал…

С этими словами «Король треф» достал из кармана толстый конверт и положил его на стол.

— Я не знаю, как вы живете с мужем, — продолжал он, — но предупреждаю… Поменьше болтайте! Язык у вас без костей…

Виктор Георгиевич хлопнул по конверту и встал. Обескураженная прямотой и грубоватым тоном гостя, Надежда Васильевна усиленно заморгала, но ни спорить, ни защищаться, а тем более оправдываться не стала.

— Никогда не забывайте, что всякие посторонние доходы вызывают нездоровый интерес и, как бы это вам сказать… зависть. Секрет — есть секрет! Вы правильно заметили… Надо уметь жить!

Захватив шляпу, гость направился к выходу. Надежда Васильевна не удерживала его, но пошла провожать.

— Помните, как в опере поют, — поучал он на ходу. — Ловите миг удачи! Пусть плачут неудачники… Это их частное дело. До свиданья! Мы еще увидимся!

Гость ушел. Надежда Васильевна с минуту стояла возле выходной двери, размышляя о коротком и очень странном визите. Возможно, она вспомнила первый его приход и неожиданное предположение мужа о том, что это сумасшедший? Нет. Сумасшедшим она его назвать, конечно, не могла, но бурбоном или нахальным вполне. Надо же брякнуть малознакомой женщине: «Поменьше болтайте. Язык без костей»…