Владимир Андриенко - Дрозды. Последний оплот

Совсем рядом загремела артиллерийская канонада.

Штабс-капитан и полковник пришпорили коней. У поезда их остановил патруль.

–Стоять!

–Кто такие? Кажи документ!

Полковник Артифексов показал свои документы.

Казак конвоя передал их офицеру. Тот прочитал и отдал честь. Затем проверил документы Деева.

–Контрразведка? И сюда добрались? Чего вам на месте не сидится?

Деев ничего не ответил на это замечание офицера.

Артифексов попросил проводить их в штаб.

–Дак рукой подать до салон-вагона генерала Драценко. Он перед вами, господа.

Офицеры вскоре предстали перед начальником штаба Улагая.

–Ваше превосходительство! Полковник Артифексов из штаба главнокомандующего!

– Ваше превосходительство! Штабс-капитан Деев! Везу пакет генералу Бабиеву!

–Пакет? Бабиеву? Дак где его искать ныне? Красные, господа, – ответил генерал Драценко, – нанесли контрудар. А наши основные силы далеко!

Дело в том, что генерал Улагай во главе конного авангарда стремительно двинулся на станицу Тимашевская и занялся не командованием всей десантной группой, а кавалерийским рейдом.

Конница генерала Бабиева, разбив отрады красных под станицей Бринковской, двинулась на станицу Брюховецкую.

Генерал Казанович с пехотой шёл по линии железной дороги на станицу Ольгинскую.

Для защиты главной базы – Приморско-Ахтырской – было оставлено небольшое прикрытие и отряд военных судов. Красные отступили и дали корпусам Улагая, Бабиева, Шиффнер-Маркевича, Казановича отойти на значительное расстояние от базы десанта.

Затем большевики дружно нанесли удар по базе и заняли Бринковскую переправу. Этот маневр угрожал отсечь всю десантную группу от базы.

–Нам, господа пришлось сняться с места и следовать за армией. Но разве с такими составом можно двигаться быстро? Сами смотрите. Я начальник штаба, а моего командира с нами нет. Улагай ускакал во главе конного полка. Он рубит красных. А кто станет здесь руководить?

–Позади купных наших сил нет, генерал, – сказал Артифексов.

–А вы думаете, что я этого не знаю, полковник? Знаю. Но что делать? Движемся на соединение с нашими силами.

Поручик-телеграфист принес генералу радиограмму.

–Проклятие! – вскричал Драценко. – Красные снова заняли переправу через Кубань! Вам штабс-капитан, никуда ехать нельзя! Генерал Бабиев не оставил на Бринковской никаких сил. Срочно послать приказ в конный корпус. Генералу Бабиеву! В виду сложившейся обстановки и нового наступления красных со стороны Приморско-Ахтырской, приказываю ВАМ, срочно вернуться назад отбить переправу! Срочно отправить в штаб Бабиева!

–Да, господин генерал! Зашифровать…

–Нет. Открытым текстом!

–Как прикажете, господин генерал!

Деев спросил Артифексова.

–Слыхали, полковник?

–О том, что красные с кораблей обстреляли Приморско-Ахтырскую? Здесь уже все про это знают. И в штабе недалеко до паники.

– Нас могут отрезать.

–Если еще не отрезали. При таком положении красные могут атаковать наш поезд в любую минуту. И не далек тот миг, когда нам с вами, штабс-капитан, придётся взять в руки винтовки…

Керчь.

Ставка главнокомандующего Русской армией.

15-28 августа, 1920 год.

15 августа 1920 года генерал Врангель прибыл в Керчь вместе с Кубанским войсковым атаманом Иванисом. Они посетили другую сторону пролива и побывали в станице Таманская. Крымские газеты потом кричали о скорой победе и «радости кубанцев при виде Врангеля».

Но на деле положение было совсем не таким радужным, как представили его газетчики. Кубанцы быстро оценили новую власть и стали все прятать от крымских войск. Скот и лошадей угоняли в плавни и камыши. Даже фурманки вывозили к озерам и топили их в воде на время белого пребывания. Казаки занятых станиц не спешили рисковать своим благополучием и не вступали в ряды «освободителей».

Даже там где удавалось набрать добровольцев или обеспечить мобилизацию, вооружать новобранцев было нечем. Почти никакого подвоза оружия из Керчи не было.

Врангель не смог использовать антибольшевистского настроения населения. В период десантной операции командир повстанцев генерал Фостигов занимавший горные отделы и имел в своем распоряжении целую армию в 20 тысяч человек не смог договориться о совместных действиях против большевиков. Белые не оказали обещанной помощи оружием и боеприпасами.

Потому главнокомандующий и атаман скоро вернулись в Керчь.

Врангель собрал совещание. Необходимо было срочно обсудить сложившееся положение.

Докладывал начальник штаба Шатилов:

–Ваше превосходительство, господа генералы. Положение десанта отчаянное! Железнодорожная магистраль, которая связывает десант с базой, под угрозой. Красная Азовская флотилия хорошо вооружена поставленной на суда артиллерией. Они уже несколько раз обстреливали Приморско-Ахтырскую. Обратный путь десанту может быть отрезан! Оперативному отделу и управлению квартирмейстера нужно срочно прорываться в район Тимашевской на соединение с командующим десантом Улагаем. Но начальник штаба десанта генерал Драценко не имеет связи с Улагаем!

–Красные могут захватить штабной поезд с Драценко и всем штабом!

–Для защиты главной базы станицы Приморско-Ахтырская у нас весьма слабое прикрытие, ваше превосходительство. Красные ударили со стороны левого крыла нашей наступающей группы. Отряды Бабиева, Улагая, Шниффер-Маркевича и Казановича отошли на слишком большое расстояние от базы.

Совещание было прервало сообщением. Офицер штаба принес ленту телеграфного сообщения.

Врангель прочитал:

–Господа! Штабной поезд генерала Драценко атакован! У станицы Ольгинской они приняли бой.

Все смотрели на главнокомандующего.

–Что с поездом?

–Они смогли прорваться, господа. Но юнкерское училище, прикрывая отход, понесло страшные потери. Связи же с командующим десантом генералом Улагаем все еще нет!

Все переглянулись и снова посмотрели на командующего. Врангель сказал:

–Это конец десанта, господа! Нужно срочно начинать эвакуацию.

Никто спорить с бароном не стал. Кубанский десант провалился…

***

Атаман Иванис знал о провале задолго до совещания у главкома Русской армии. С ним накануне беседовал полковник Скобцов, из депутатов казачьего правительства Кубани. Он сказал:

–Десант провалился ввиду развала кубанской власти.

–Я предупреждал, что все будет именно так, – сказал атаман. – Нужно было выработать единую политическую программу. Представители власти, назначенные командованием Русской армии, повсюду дискредитируют и себя и саму власть. Я войсковой атаман предлагал себя в командующие операцией. Но штаб Врангеля назначает Улагая! А меня пригласили посетить вместе с командующим землю Кубани, только когда операция стала трещать по швам!