Владимир Андриенко - Дрозды. Последний оплот

Последнее заявление не вызвало былого энтузиазма. В скорый поход на Москву мало кто верил.

Нелидов отдал приказ накормить солдат. Затем они со Штерном вернулись в задние штаба полка.

– Что за внешний вид у ваших солдат, капитан? Многие без погон. А офицеры?

– Их даже переодеть не смогли, господин подполковник, – ответил Штерн. – На наших складах для Самурского полка ничего нет. Но разве дело в погонах? У нас по пятьдесят патронов на брата, господин подполковник. Гранат нет. Пулеметов два, но патронов и лент нет.

– Это пленные красноармейцы?

– Так точно, господин подполковник. Они сами сдались под Курском и их отправили на фильтрацию. И вот поставили в строй.

– Как настроение солдат?

– Какое настроение, подполковник? – Штерн стал фамильярным. – Они сдались, ибо не хотели умирать за красных. Но я не думаю, что они горят желанием умереть за белых!

– И как воевать, капитан? – Нелидов не обратил внимания на тон. – У меня половину офицеров перебило. Офицерская рота ныне всего 24 человека. Они первыми идут в атаку и показывают другим примеры мужества и полного презрения к смерти! Но их убивают! Командиров рот нет. Вернее есть мальчишки без боевого опыта.

– А что в моем батальоне?

– У вас в батальоне всего 145 человек. Но с вашим пополнением 345 бойцов. А это уже что-то.

– Боеприпасы?

– Я прикажу выдать вашим бойцам еще по сотне патронов.

– Вы шутите?

– Какие шутки, капитан? Патронов нет! Для моих пушек по два ящика снарядов! Гранат двести штук на весь полк.

Штерн был поражен услышанным.

– Но у нас важный участок обороны, подполковник! Как же нам сдерживать красных без боеприпасов?

– А как мы это делаем, капитан? Штыковые атаки!

– Но какие будут потери!

– В вашем батальоне нет ни одного фронтового офицера с германской войны, капитан. Вы единственный.

– На германской войне так не воевали, подполковник. Много было тогда неразберихи и воровства тыловиков. Но то, что происходит теперь…

– Так не только у нас, но во всей армии, капитан. Ваш штаб в селе Бычки. Там ныне временно командует поручик Рончевский, командир первой роты.

– Это кто такой? Ранее в моем батальоне его не было.

– Ранее он был командиром роты у красных.

– Час от часу не легче! – вскричал Штерн.

– А что вы хотите, капитан? У него опыт войны и смелости хватает. К нам перешёл сам. Добровольно. Ему вернули звание поручика, которое он имел в старой армии…

***

Батальон Штерна был на линии села Бычки. В одной из хат капитан нашел поручика Рончевского, командира первой роты.

– Господин капитан…

– Бросьте, поручик! Не на параде!

– Командир роты поручик Рончевский, – представился тот.

– Капитан Штерн. Ранее командовал этим батальоном. Если честно, то я сам и формировал его в Екатеринодаре. Тогда его именовали – резервным. И вот я снова на месте. Привел пополнение.

– Это хорошая новость, господин капитан. Людей почти нет!

– У вас 145 человек, поручик.

– Никак нет. Девяносто шесть, господин капитан.

– Как? Но в штабе полка мне сказали что 145-ть!

– Пятнадцать ранены и отправлены в госпиталь. 13 дезертиров. Остальные убиты за последние дни. Просто их еще не вставили в сводку.

– Черт знает что такое! Что с офицерами?

– Я и поручик Мотенков, командир второй роты, имеем опыт командования. Остальные недавно произведены в прапорщики. Юнкера.

– Гимназисты? Что унтер-офицер Слуцкий? С вами?

– Прапорщик Слуцкий, господин капитан. И скажу вам по чести. Воюют эти гимназисты отлично! И я рад, что командовать нами в такой час будет настоящий фронтовой офицер.

В хату вошел в сам прапорщик Слуцкий.

– Господин капитан! Рад вас видеть!

– И я рад, что ты жив, прапорщик. Слышал о твоих подвигах. Теперь вместе служить будем.

– А что поручик Лабунский? – спросил Слуцкий.

– Он ныне в Воронеже в адъютантах у военного коменданта. Там тоже работы хватает.

Рончевский сказал:

– Говорят в Воронеже часто балы дают. Шампанское и дамы. Вальсы и мазурка. А вот я уже год на позициях. Но еще хорошо, что жив. Многие мои товарищи давно лежат в земле.

– Ты не завидуй Лабунскому, поручик. Его судьба тоже тяжела. Я и сам служил в Воронеже. Напросился сюда. Обратно в свой батальон.

– Господин капитан, – Слуцкий отвлек Штерна от неприятного ему разговора. – Я ведь не просто так сюда зашел. Солдаты моего взвода, видели в соседней деревне красных.

– В Сосновке?– спросил Рончевский.

– Да.

– И что там делают красные? Это ведь совсем рядом с нами.

– Да, господин капитан. Это рядом. Они приезжают на тачанках за самогоном.

– На тачанках?

– Наши подметили, что там можно засаду устроить и те самые тачанки захватить. Не посмел я без вашего приказа.

– Что думаете, поручик? – Штерн посмотрел на Рончевского.

– У них на тачанках пулеметы. Это нам совсем не помешает. Нужно все обдумать.

– А чего думать? – спросил Штерн. – Прапорщик, у вас есть двадцать надежных парней?

– Наши юнкера, господин капитан. Ныне пулеметная команда.

– Пусть снимут знаки различия. Я сам возглавлю их. И мы всё сделаем быстро и тихо…

***

Червонные казаки из бригады Хотиненко на пяти тачанках и в сопровождении трех десятков конных вошли в деревню Сосновка. Командовал ими Назарук, который некогда был в отряде «царя Глинского и всея Ворсклы». Замашки повстанца он так и не бросил. Любил погулять.

В деревне его хорошо знали и встретили достойно. Были накрыты столы. Назарук говорил крестьянам, после доброй чарки водки:

– Ранее был я среди казаков атамана Гордиенко. Того самого, кто именовал себя царем Глинским. Эх, и жизнь была у батьки! Совсем не то, что у комиссаров! А все почему? Знал батька Гордиенко нужды крестьянские!

Крестьяне зашумели.

– Кто ныне думает про нуждишки наши? Ни красным, ни белым дела до нас нет!

– Верно говорит!

– И те и те грабят! Хлеба им дай! Сала дай!

– А наши детишки пусть с голодухи пухнут!

Назарук стукнул по столу, требуя тишины.

– Думаете, что я сам захотел от батьки сбежать к большевикам? Батька тот мог и белякам отпор дать! И красные были у него вот где! Но ведь убили батьку! А после батькиной смерти повел нас другой наш атаман Иван Хотиненко к красным.

– А чего к красным то? – спросил кто-то.

– Дак они землицу-то мужику дали! Как ни посмотри, а все нам на пользу.

Штерн приказал тихо убрать часовых. Юнкерам делать это не понадобилось. Красные казаки набрались водки и караульной службы не несли.

Назарук еще долго рассуждал бы о бедах и горестях жизни крестьянина, но его прервали…

***

Штерн сказал Слуцкому.

– Все вышло даже лучше чем мы предполагали. Но дело еще не завершено, прапорщик.

– Что вы хотите сказать, господин капитан?