Владимир Андриенко - Дрозды. Последний оплот

–Эти махины слишком медленные, ваше превосходительство. Шуму от них много, но толку совсем мало.

–Не скажите, полковник.

Десять грозных машин двигались вперед, легко разрывая проволочные заграждения и преодолевая линии окопов. В атаку поднялись пехотинцы, и пошли вслед за танками.

–Пока все идет по плану, господа! – Витковский снова посмотрел в бинокль.

Но красные пулеметы отсекли идущую за танками пехоту.

Витковский это заметил. Пехотные полки залегли. Они не решалась атаковать основную линию обороны.

–Черт! – Витковский увидел, как один из старших офицеров упал, пытаясь поднять солдат в атаку.

–Кинжальный огонь, ваше превосходительство.

Витковский посмотрел на офицера.

– И что? Мне самому нужно на позиции дабы поднять солдат в атаку? Вы только посмотрите. Они снова залегли.

–Ваше превосходительство! Я сделаю это со своим батальоном юнкеров и офицеров!

–Идите подполковник!

Юнкера действительно смело ринулись в атаку. Пулям они не кланялись и шли вперед. Подполковник приблизился к танку «генерал Кутепов». Но первая рота быстро «растаяла» под огнем. Юнкера и офицеры лежали в поле, и их смелая атака не привела к прорыву фронта. Пехота белых не продвинулась вперед.

Танки были предоставлены сами себе. Часть попыталась прорваться красным в тыл, другие ездили перед основной линией обороны.

Танк «Атаман Ермак» провалился в яму и остановился. Но его пулеметы продолжали работать.

–Господин генерал! «Ермак» в ловушке! Наша пехота слишком далеко от него.

–Вы думаете, я этого не вижу, полковник? Там погиб целый батальон нашей лучшей пехоты. Мертвые не остановят живых!

Красные действовали быстро. Они смогли под огнем противника подкатить орудие на 90 метров от «Ермака» и дали пять залпов.

Витковский ничем не мог помочь экипажу и потому белые танкисты открыли люки и сдались.

Несколько машин повернули назад.

На поле боя показались красные броневики. Это еще больше осложнило положение белой пехоты. Теперь попытки поднять пехотинцев совсем прекратились. Бронемашины пулеметным огнем прижимали их к земле.

Красный броневик «Антихрист» огнем из 76-мм пушки подбил танк «Генералиссимус Суворов».

Танк «Генерал Кутепов», который смог вырваться далеко вперед, забросали гранатами и подбили из минометов. В итоге белые потеряли 8 танков.

С фланга показалась красная кавалерия. Они быстро смяли полки ударной пехотной дивизии.

После этого началось красное контрнаступление…

***

Каховский корпус генерала Витковского потерял боевую ценность. Лучшие его части были обескровлены. Солдатские полки не желали идти под пули и устилать своими телами землю как это сделали юнкера. Вторая армия генерала Драценко также не могла поддержать атаку, ибо понесла большие потери. Попытка белых перехватить инициативу под Каховской провалилась.

Те, кто выиграл дикую эту войну,

Не щадили ни душу, ни плоть.

Боже, только бы не погубили страну!

Остальное прости им, Господь.

К.Фролов «Гнедой»

Севастополь.

Штаб Русской армии.

Октябрь, 1920 год.

Генерал Врангель стоял у большой карты и смотрел на флажки, которые переставлял начальник его штаба генерал Шатилов.

Барон только что вернулся с совещания с газетчиками. От него требовали объяснений за приказ под номером 3626 об установлении правительственного надзора за печатью.

Журналисты кричали о нарушении свободы слова и о возобновлении цензуры.

–Господа! – объяснял главнокомандующий. – Никто не посягает на свободу печати! Но и вы должны понимать задачи текущего момента. Слишком много критики в адрес правительства раздается со страниц ваших газет!

–А разве в моей газете есть хоть слово лжи, ваше превосходительство? – спросил редактор «Вестника». – Моя задача способствовать укреплению правительства Юга России. И критикуя недостатки, мы укрепляет корень.

Его поддержали другие.

–Верно, коллега!

–Нельзя оставлять без внимания беззакония чиновников!

–Необходимо изобличать агентов власти в преступных действиях.

–Это долг честного русского патриота и журналиста!

Врангель снова сказал:

–Все это верно, господа! Я полностью с вами согласен! Но приказ от 25 сентября об установлении правительственного надзора за печатью также есть текущая необходимость. Каждый гражданин имеет право жаловаться мне лично, если он знает о преступлениях чиновников. И ни одна такая жалоба не останется без рассмотрения. В этом я даю свое слово, господа! Но что дает огульная критика правительства в печати? Это еще больше роняет авторитет власти. А сейчас нам нужна консолидация всех сил в борьбе с большевиками. Я лично запретил печатать в «Вестнике» заметку премьер-министра Кривошеина, совсем не потому, что я боюсь правды. Но эта заметка подрывает авторитет власти и армии!

–Но чем может подорвать авторитет заметка по экономике, ваше превосходительство? – спросил редактор «Вестника».

–На этот вопрос я готов ответить вам, господа. Оглянитесь вокруг. Где мы с вами находимся? В Москве? Нет. В Петербурге? Тоже нет. Мы с вами находимся в Крыму. А для того чтобы защитить эту территорию, которая мною занята, мне приходиться иметь армию со всеми тыловыми учреждениями, лагерями военнопленных, военно-учебными заведениями, около 100 000 человек. Задумайтесь над этой цифрой, господа журналисты!

На этот раз Врангеля не прерывали. Барон продолжил:

–Из этих 100 тысяч человек на фронте всего около тридцати тысяч. В военных лагерях около 40-ка тысяч, и около 30-ти тысяч раненых. Для содержания этой массы ресурсы Крыма ничтожны. У нас нет никаких фондов, никаких естественных богатств, которые могли бы нам обеспечить заем. Все время мы существуем исключительно на вывозе хлеба. Я созвал экономическое совещание из самых уважаемых людей. Вы сами его освещали в печати, господа.

Врангель передал слово своему начальнику управления финансов профессору Бернацкому. Тот поднялся и стал говорить, ничего не скрывая.

–Вы, господа журналисты, хотите знать финансовое положение?

Ему ответили:

–Сделайте одолжение профессор!

–Извольте, господа! Я скажу вам правду! Финансовое положение Крыма просто безнадежно. В конце сентября я заявил, что не стоит пугаться цифры в 250 миллиардов, в которой выразился дефицит годового бюджета текущего года. Но теперь, спустя две недели, я скажу вам, что мы банкроты!

Финансовая катастрофа заставила правительство созвать на экономическое совещание представителей крупной буржуазии. Прибыли Рябушинский, Гурко, Вышнеградский, Иванов, Денисов, Давыдов, Третьяков, Бурышкин. И что, господа? Совещание проанализировало финансовую систему и экономическую политику Крымского правительства. Моя финансовая политика была разбита в пух и прах. Мой план девальвации местных денег раскритиковали и отвергли. И что сделал я, профессор Бернацкий? Я подал в отставку. И я хочу спросить вас, господа, отчего же я до сих пор министр финансов? А ответ прост – никто не желает моего места! Знаете почему? Никто ничего изменить в этом кресле не сможет. Хоть господа бога посадите в кресло министра! Русские капиталисты все раскритиковали но, не захотели спасать Россию.