Александр Бергман - Вояж цвета спелой вишни

Да и вряд ли мы бы с тобой смогли быть вместе. Мне бы с тобой было слишком скучно, тебе же со мной, напротив, непозволительно весело. Но это жизнь…

Уже не твоя,

Вика

P.S. Не отвечай мне. Ты трус, и я тебя ненавижу!»

Дописав последнее слово, Вика бросилась на кровать и принялась безудержно рыдать, колотя кулаками по кровати. Наплакавшись вволю, она встала, вытерла кулачками заплаканные глаза, подошла к столу и, написав на конверте адрес Виктора, заклеила письмо.

Утром, спеша на работу, Вика опустила его в ближайший почтовый ящик. И крупные слезинки в этот момент вновь покатились из ее глаз.

На борту теплохода «Василий Громов».

Следующие несколько дней плавание проходило в приятном однообразии. Установилась довольно теплая и солнечная погода. Судно, не замедляя хода, дни и ночи размеренно шло вперед. А величественным таежным пейзажам, тянувшимся вдоль реки, казалось, никогда не будет конца. Неторопливая корабельная жизнь очаровывала своим однообразием. Команда изо дня в день была занята исполнением привычного ритуала. Матросы наводили порядок и драили и без того чистую палубу, моторист, вечно вымазанный в масле, в машинном отделении что-то шаманил над двигателем, кок на камбузе готовил незатейливые флотские блюда. А судовой кот Матроскин занимал вахту возле камбуза, как только по судну начинал распространяться удивительно аппетитный запах свежеприготовленных котлет. Впрочем, этот запах не мог оставить равнодушным не только вечно трущегося возле камбуза кота.

У пассажиров также образовался свой распорядок. Владимир и Юрий сошлись на шахматах и подолгу засиживались за партиями, разбирая мудреные игровые комбинации. Иногда к ним присоединялся и капитан, также не упускавший возможности часок-другой покорпеть над доской. Костя был неразлучен со своим вездеходом. Он с утра и до самой ночи что-то крутил, смазывал, перебирал, при этом напуская на себя такой вид, что никому и в голову не приходило отвлечь его от этого занятия даже самым невинным вопросом. Катя предпочитала проводить время на палубе. Она подолгу сидела, закутавшись в синее байковое одеяло, в шезлонге с книгой в руках. Иногда она подходила к борту и зачарованно созерцала окружающие таежные пейзажи.

На палубу из своей каюты, щурясь от яркого дневного света, вышел Борис. Лениво оглядевшись по сторонам, он медленно направился на корму. Удобно устроившись там со своей гитарой, он принялся наигрывать какую-то только ему известную мелодию. Почти сразу на корме появилась и Вика. Она тихонько уселась возле Бориса и стала слушать красивые гитарные мелодии. А через некоторое время к ним присоединилась и Катя. Она устроилась чуть в стороне от ребят. «А парень инструментом владеет отменно», – подумала она.

Самой Кате научиться игре на музыкальном инструменте было не суждено. Но музыку Катя обожала, особенно классическую. Она растворялась в произведениях Шопена и Чайковского. В ее утонченной душе музыка пробуждала бурю эмоций и чувств, вызывала грусть, радость и даже слезы.

Она была активной девушкой и очень любила спорт. В школе в старших классах на отлично сдала всевозможные нормы ГТО.

Катя была не просто симпатичной – она слыла красавицей. И поэтому, как ни парадоксально, оставалась одинокой. Она нравилась мужчинам, но тем не менее знакомиться с ней те не торопились. Они боялись ее. Боялись оказаться отвергнутыми. Мужчины не решались подойти к ней даже с предложением прогуляться. Опасались ее отказом задеть свое самолюбие. Почему-то получить отказ от красивой девушки гораздо больнее, чем от некрасивой. К тому же кавалеры почему-то считают, что если природа наделила девушку красотой, то умом и интеллектом ее обделила. Катя догадывалась о таком отношении со стороны мужчин и очень переживала по этому поводу. Но поделать ничего не могла и все время оставалась одна. Причем девушка была не только красавицей, но и обладательницей очень тонкой натуры и недюжинного интеллекта. И в мужчинах она больше всего ценила ум. А настоящим идеалом для Кати оставался отец. Он был ученым и заведовал НИИ фармакологии Министерства обороны.

Но одиночеству Кати не суждено было продлиться вечно. Один из мужчин все же след в Катином сердечке оставил, причем весьма заметный. Познакомились они, когда она еще училась на последнем курсе в медакадемии. Катя тогда проходила практику в институте отца, и там ей приглянулся молодой человек, научный сотрудник одного из отделов. Это был весьма одаренный юноша, и Кате очень нравился его живой ум, эрудиция и обаяние. После работы они подолгу засиживались в лаборатории, обсуждая бесконечные профессиональные темы.

Кате хотелось развития отношений, но Сергей не проявлял никакой инициативы, ограничившись лишь лабораторными посиделками. Она неоднократно намекала Сергею, что была бы не против совместного просмотра фильма в кинотеатре или посещения выставки. Но Сергей или не замечал ее намеков, или делал вид, что не замечает. И как-то раз она решила, что называется, «взять быка за рога». Однажды вечером во время лабораторных посиделок она вдруг произнесла:

– Сереж, хочу пригласить тебя на свидание. Пойдем завтра в филармонию?

– Меня, на свидание? В филармонию? – с растерянным видом моргая, произнес Сергей.

– Да, если ты не против. Там завтра Чайковский.

Сергей недоуменно смотрел на Катю.

– Но у нас завтра важные клинические исследования по гидроксизину! Ты же знаешь, как это важно и как долго мы к этому готовились!

И тут Катя не выдержала и выплеснула всю накопившуюся в ней обиду:

– Да что ж вы все за мужики такие?! – вскипев, громко произнесла она. – Забудь ты на миг о своем гидроксизине! – Покраснев от ярости, Катя ударила кулачком по столу. – Тебя девушка приглашает на свидание, а ты «гидроксизин», «исследования». Ты слышишь меня? Я приглашаю тебя на свидание! – громко произнесла девушка.

От такого эмоционального всплеска Кати в лаборатории внезапно повисла тишина, и лаборанты за соседними столами повернули в их сторону головы. Через несколько секунд Сергей, краснея, произнес:

– Да я не против… Но как-то это очень уж неожиданно… – обескураженно заявил он.

– А если не против, тогда завтра в семь будь возле филармонии! – отчеканила Катя. – И цветы не забудь! На свидание идешь, – напомнила она. – Их можешь купить на Бауманской, там вчера гвоздики завезли.

Катя повернулась, окинула взглядом любопытных лаборантов и с гордо поднятой головой вышла из лаборатории.

– Цветы… да, конечно, – вслед уходящей девушке растерянно произнес Сергей.

Молодой человек был нежным, добрым и заботливым. Но его неумение одеваться и абсолютное отсутствие вкуса превращали яркую внешность в совершенно заурядную. Катя разглядела в нем обаяние, и постепенно ей удалось сделать из него модного стилягу.