Виктор Островский - Лев пустыни

Сзади наступали еще двое, грозно размахивая оружием. Тип с мегафоном распорядился:

– Отдавать паспорта моим людям! Живо! Живо!

Его подручные стали быстро собирать протянутые со всех сторон документы. Главарь, получив целую стопку, сунул пистолет за пояс, выбрал несколько паспортов, швырнул остальные через плечо и грозно спросил:

– Есть среди вас евреи? Ответа не последовало.

В этот момент дверь кабины пилотов приоткрылась, главарь вытащил оттуда проводок, прикрепленный к какому-то невидимому предмету и, подняв руку, чтобы продемонстрировать проволочку всем пассажирам, предупредил:

– Кто пробовать меня ударить, я падать на земля и тянуть – там граната. Кабина пилота бах-бах! В воздух! Кто жить надоело, давай пробовать, ну!

Он оглядел всех со зловещей ухмылкой. Затем, всунувшись с мегафоном в кабину, спросил:

– Этот канал слышать израильтяне? – Из кабины донеслось что-то неразборчивое, и главарь террористов принялся истошно вопить в мегафон: – Еврейские гады, слышать меня?! Мы братья революция! Отзывайся!

Тишина.

Террорист еще немного поорал на ломаном английском, а потом перешел на арабский:

– В наших руках самолет. Пассажиры будут убиты, если вы не освободите из тюрем наших братьев. – Он зачитал список из двадцати фамилий.

– Кто ты? – наконец отозвались с земли.

– Вы можете полюбоваться мной на экране радиолокатора, – ответил террорист. – Через минуту я велю повернуть самолет на юг, и вы узнаете, где я.

Он крикнул что-то пилоту, и через несколько секунд самолет резко накренился. Террорист чуть не потерял равновесия, а пассажиры затаили дыхание.

– Пошел к черту, дерьмо! – выругались с земли. – Со сволочами-террористами не разговариваем!

Рассвирепев, главарь повернулся к пассажирам и гаркнул по-английски:

– Те, кого я прочитать фамилии, идти назад! Живо!

Он выкрикнул шесть фамилий, после каждой швыряя паспорт на пол. Фамилия Назира прозвучала пятой.

– Не ходи. Сиди тихонько, – умоляюще шепнула Элен, крепко сжав его руку.

– Тогда они сами за мной явятся. Лучше пойти, – дрожащим голосом ответил Назир.

Он, пошатываясь, отправился В заднюю часть самолета и встал возле туалета; остальные пятеро столпились по другую сторону прохода. Тут же, свирепо глядя на свои жертвы, поигрывали пистолетами Два террориста. Назир ломал себе голову: что они собираются делать? Тем временем главарь снова перешел на арабский, чтобы послать на землю следующее сообщение:

– Через каждые три минуты я буду отправлять к вам с неба подарочек. Засекайте время. Больше я с вами разговаривать не намерен. Как только вам надоест получать от меня посылки, выйдете на связь сами. – Он по-арабски прокричал в мегафон своим подручным: – Приступайте, пора выкидывать первого.

Назиру стало дурно: в висках застучало, ноги подкосились… Среди пассажиров, похоже, лишь он один знал арабский и понимал, что их ждет.

Кто-то неосторожно открыл дверь кабины, самолет завибрировал, пассажиры вновь принялись кричать от страха. Главарю с трудом удалось их утихомирить. Внезапно погасли все лампы, на головы перепуганных людей посыпался сверху багаж… В заднем отсеке послышались взволнованные голоса, затем крики, перешедшие в истошный вопль.

До смерти перепуганный Назир пытался разглядеть, как исчезает в открытом люке первая' жертва. Мужчина отчаянно цеплялся за фюзеляж, но один из террористов пнул его в колено, и человек пропал.

Повернувшись к следующему пассажиру, террорист приставил ему пистолет к виску.

– Чтоб не брыкаться. Без штучек! – злобно рявкнул он, перекрикивая ветер, и взглянул на часы. – Следующий отправляться через две минут.

Назир с ужасом чувствовал, как летит время. Дрожащий, весь в испарине, он с трудом сдерживал рвоту. Попробовал открыть дверь туалета, но она была заперта. В отчаянии он принялся молотить в дверь кулаком. Один из террористов услышал и, подойдя к Назиру, ткнул его пистолетом в висок.

– Ты куда ломиться? – крикнул он. – Потерпеть! – И, указав на открытый люк, злорадно загоготал.

– Я такой же палестинец, как и вы! – жалобно запричитал Назир по-арабски. – Я тоже борец за свободу нашей земли!

– Сейчас ты с ней побратаешься, а пока что заткнись, свинья!

– Пора! – крикнул другой террорист от люка, сверяясь с часами. – Выпускаем следующего.

Следующего оглушили ударом в голову, и он уткнулся лицом в пол возле открытого люка.

– Выслушайте меня! – из последних сил надрывался Назир. – Выслушайте, прошу вас! Я могу рассказать… – Он упал на колени, хватая за потрепанные джинсы соотечественников, занятых делом: пассажир у люка, придя в сознание, упирался и отчаянно молил о пощаде.

Привели еще нескольких человек и поставили их за Назиром. Палестинец зарыдал, тело его обмякло, по ногам потекла зловонная жижа… При виде очередного пассажира, исчезающего в открытом люке, у него начались судороги, которые никак не удавалось унять.

Но страх все же заставил Назира действовать. Расталкивая людей, отвечавших ему возмущенными криками, Фокс помчался к кабине пилотов. Он уже почти добежал до главаря, когда погнавшийся за ним террорист схватил его за шиворот и швырнул на пол, под ноги своему шефу. Назир перевел дух и, обращаясь к главарю, стал отчаянно молить о пощаде.

– С какой стати я должен тебе поверить? – сладким голосом поинтересовался главарь. – Может, ты как раз из этих самых… изменников, что собираются продать нас на так называемых мирных переговорах с сионистскими свиньями?

Назир знал, что это его последний шанс на спасение. Палестинец был не прочь поверить ему, но требовал доказательств. Он и сам вел бы себя точно так же, поменяйся они ролями.

– Я участвую в операции, которая начинается именно сейчас, – поспешно заговорил Назир. – Я выложу вам все без утайки, вы сможете потом проверить… Только выслушайте меня…

Главарь кивнул в знак согласия, и Назир заговорил, захлебываясь и брызгая слюной. Пятнадцать минут он не закрывал рта, успев за это время выдать план всей операции и рассказать о том, что уже сделано. Операция была направлена как раз против тех изменников, что собирались предать дело революции: террористическая группа Назира взяла на мушку палестинских соглашателей, 'которые должны были участвовать в решающей фазе мирных переговоров.

Назир кончил; теперь он с надеждой всматривался в лицо главаря, ища признаки сочувствия. Он прекрасно понимал, что для иной группировки тот факт, что он тоже палестинский патриот, особого значения не имеет, но все-таки надеялся на снисхождение.

В эту минуту послышалось сообщение, переданное, вероятно, из израильского аэропорта Бен-Гурион: «Перестаньте убивать пассажиров. Согласны на переговоры. Повторяю. Согласны на переговоры».