Димитр Пеев - Вероятность равна нулю

– Да, это идея! – сказал Марков. – Представляете, какой она может оказаться плодоносной? И отчего вы раньше не сигнализировали? Ведь мы упустили несколько его разговоров!

– О чем сигнализировать? Что он звонит по автомату недалеко от своего дома? С кем такое не случается?

– Автомат всегда один и тот же?

– Судя по донесениям, да.

– Так, так… – Марков потер руки. – Значит, господин Петров полагает, что если домашний его телефон прослушивается, то из будки телефона-автомата он может говорить с кем угодно и о чем угодно? Браво, идеалист Петров.

– Прикажете взять разрешение на прослушивание этого автомата? – спросил майор.

– Весь день слушать не надо. Но в тот момент, когда им воспользуется Петров, по радиосигналу наблюдателей и мы подключимся. Упустить такую возможность было бы грешно. Какой шанс! Какой шанс!..

17 августа, воскресенье. После полудня

Марков лежал в больнице, в генеральской палате. Поскольку его никто не навещал (родители умерли, своей семьи он не создал, а братья и сестры жили в Казанлыке), послеобеденные часы он проводил в одиночестве.

У Маркова был приступ застарелой почечной болезни. Случались недели, как он выражался, «перемирия», некоего равновесия между болезнью и организмом, но время от времени боль набрасывалась, точно лютый зверь, и тогда этот огромный бесстрашный мужчина, кусая до крови губы, скреб ногтями стену возле кровати.

Очередной камешек повернулся у него в почке, когда началось наблюдение за уличным телефоном-автоматом № 70–69. Приступ свалил генерала рано утром в кабинете, и несколько дней боль была настолько острой, что лишь огромные дозы атропина и папаверина облегчали генеральские муки. Затем, когда состояние больного улучшилось, врачи разрешили посещения…

Когда дошла очередь до последних служебных новостей, генерал прежде всего поинтересовался, как дела с Петровым. Вместо ответа Ковачев достал из сумки диктофон и протянул его начальнику.

– Это наш общий подарок, товарищ генерал, по случаю вашего выздоровления. Нет, не диктофон – кассета.

– Уж не записи ли моей любимой Лили Ивановой?

– Кое-что еще более трогательное. Записи телефонных бесед товарища Петрова по автомату номер 70–69, снабженные информационными справками и нашими комментариями к оным. Идея, как и сценарий этой радиопьесы, принадлежит капитану Консулову. Он и ведущий. А исполнители – все мы, ваши подчиненные.

– Радиопьеса ради одного меня? – спросил явно польщенный Марков.

– Я-то думал заявиться к вам с папкой под мышкой. А Консулов говорит: генералу, дескать, пока что читать нельзя. Да и зачем читать, когда у нас на пленке живые голоса? Так и родилась радиопьеса. Слушайте на здоровье…

– Суббота, девятого августа, тринадцать часов сорок восемь минут, – услышал Марков отчетливый голос Консулова. После краткой паузы что-то щелкнуло (явно автомат включился), и другой голос сказал:

– Можно попросить товарища Пипеву?

– Одну минуту, – ответил звонкий девичий голосок. – Мам, тебя!

Последовала пауза.

– Жанет Пипева у телефона, – зазвучал низкий властный голос.

– Вас беспокоит Христакиев. Брат Кынчевой.

– Минутку.

Послышался скрип закрываемой двери и продолжение:

– Я закрыла дверь Гинки… Что нового?

– Глаубер может уезжать, – торопливо докладывал мужчина. – Сделка не состоится. Аппаратуру все-таки доставим из Союза. Так решил замминистра… Максимальная цена, которую мы предложим Монтанелли, составляет сорок семь долларов пятьдесят центов за штуку… Вурм может с наших три шкуры содрать, тут большой прорыв – без запчастей, которые он предлагает, через месяц с небольшим завод в Разграде остановится. Мы готовы дорого заплатить… А насчет переговоров со Свенсоном все оказалось блефом. На сегодня хватит.

– Благодарю, – сказала женщина. – И снова повторяю: никаких встреч, никаких личных контактов ни по какому поводу. На ваш счет будет переведено еще пятьсот долларов. В чем-нибудь нуждаетесь?

– Пока нет.

– Тогда – до очередного звонка. И снова голос Консулова:

– Справка. Справка. Жанет Минчева Пипева, тридцать восемь лет, разведена, проживает по улице Световой, дом номер семнадцать, третий этаж. Домашний телефон: сорок девять – восемнадцать – пятьдесят три, спаренный. Работает экономистом в «София-импорте», закончила факультет немецкой филологии в Софийском университете. Живет с дочерью, ученицей десятого класса.

– Товарищ генерал, – начал Ковачев свою роль в радиопьесе, – человек, который представился Христакиевым, разумеется, Петров. Дальше вы услышите – он постоянно меняет фамилию, хотя и в определенных фонетических границах. Немаловажен и размен информации: «Брат Кынчевой» – «Деверь Гинки». При каждом разговоре эти условные вопросы и ответы повторяются, как обмен позывными при радиосвязи. И, как вам потом станет ясно, отсутствие ожидаемого пароля – это сигнал, что разговор не состоится. Теперь продолжим…

– Воскресенье, десятого августа, тринадцать часов сорок семь минут, – объявил Консулов.

– Зара, ты?

– Я. Кто спрашивает?

– Христодоров, туз пик!

– Десятка треф. Слушаю вас.

– Сначала я вас послушаю.

– Мы познакомились. Состоялся первый сеанс. Ничего особенного. В азарт вошел, но он все еще полный профан. В любое время могу его проглотить, а пуговицы выплюнуть.

– Пока это не нужно. Оставим на потом. Переходите на валюту. Но разменивайте не ниже один к трем! И только когда он будет в выигрыше. Ухлопайте на него до пятисот долларов, они будут вам высланы незамедлительно. На сегодня все.

– Понятно. Конец?

– Конец. Позвоню на следующей неделе.

– Справка. Справка, – снова зазвучал голос Консулова. – Васил Бижев Заралиев, известный в определенной среде по кличке Зара, шестидесяти двух лет, живет на улице Революционеров, номер двенадцать, домашний телефон: двадцать семь – восемнадцать – сорок два, пенсионер, бывший бухгалтер «Продэкспорта», в молодости унаследовал мельницу, однако все наследство спустил в карты, чтобы ничего не оставлять народной власти. К сожалению, нет достаточных данных, чтобы установить лицо, о котором шла речь в разговоре.

– Комментарий. По всей вероятности, Зара получил задание втянуть кого-то в свои карточные аферы, но не обобрать, а для начала подманить долларами, чтобы у новичка только коготок увяз. Очевидно, после этого «птичка» должна оказаться в сетях Петрова. Неясно, как Петров даст Заре необходимые пятьсот долларов. Слово «высланы» наводит на мысль, что деньги не будут переданы из рук в руки. Но каким образом? Денежным переводом доллары не посылают, остается рискнуть – послать их в письме, в заказном. Необходимые меры на сей счет с нашей стороны приняты.