Александр Куревин - Из Забайкалья с приветом

Возможно, я являлся жертвой собственного воображения, но, мне казалось, что от парней просто избавились. Почему? Ну, скажем, они действительно нашли клад, и главный кладоискатель – неведомый майор – решил, что делиться не стоит.

Интересно, кто еще знает о найденном реальном кладе? Знает ли, например, та Татьяна из архива? Быть может, ей тоже грозит опасность?

Другое предположение – наказали Ашота. Чем плохая версия? Вот, только Валеру за что? С другой стороны, Валерик был поверенным а амурных делах Ашота. Можно сказать – сообщником. Ведь получается, что подруга Татьяны, которая крутила с Ашотом, и есть жена Бохана? Заметим, майора Бохана. А Татьяна и в этом случае находится в опасности как наперсница изменницы.

«То, что Ермак теперь отрицает общее с кладоискателями увлечение, понятно, – думал я. – Может, и вправду все так, как он говорит, – не вникал особо в их дела, а, может, сдрейфил».

Лагерь вернулся к прежней жизни. Но, это был уже другой лагерь. Никто не мог забыть того, что случилось. Я держал ухо востро всякий раз, когда у Сенина собиралась офицерская компания. Зуд Шерлока Холмса…

– Шмоляр что говорит, – поведал Сенин, вернувшийся в этот день из казарм вместе с подполковником. – Шороха не будет, как боялись. Ара-то, оказывается, щеки надувал только! Врал он про то, что генерал Абовян – его отец. Однофамилец! Если и родственник, то очень дальний. А командир уже с кем надо, в Москве, советовался, что делать? Такая беда, генеральского сынка не уберегли…

Присутствующие разом загалдели, меня же, честно говоря, покоробило от того, что офицеров волнует лишь то, как отразится чепе на их карьере.

– Бохану повезло, – еще более цинично высказался Гарбузов. – С любвеобильным Абовяном все решилось… Не тем будь помянут, конечно.

«Бохан устроил засаду на любовника своей жены? – кипел мой разум возмущенный. – Правда, никто пока не говорит, что Абовяна и Землячко убили. Где следы насилия? Просто замерзли. Машина поломалась. Забайкалье, суровая зима. Бывает».

«Как Бохан узнал бы, что кладоискатели именно в этот день и в этот час поехали за дровами? – продолжил я сам с собою рассуждать. – В лагере его не было. Если только он – тот самый майор, который был с ребятками в деле! Но, разве такое может быть – в деле с любовником своей жены? Ну, а если Бохан для того только и покровительствовал кладоискателям, чтобы разделаться с ними?.. А клад? Клад есть, или нет? Может, Бохан – сразу двух зайцев одним выстрелом? И клад забрал, и с любовником жены расквитался?»

Бохан мне с первого взгляда показался человеком умным и решительным, способным на поступок».

«На серьезное расследование рассчитывать вряд ли стоит, – строил я дальше свои умозаключения. – Ясен пень, командир части сделает все, чтобы не выносить сор из избы. Местная военная прокуратура, мне думается, не станет копать. Вынесет вердикт – роковое стечение обстоятельств. Тем более что прокуратура не знает ни про кладоискателей, ни про неверную жену Бохана. Про жену-то, может, донесут, а вот про кладоискателей… Или, мне самому следует подать сигнал?.. Интересно, обнаружили ли мою карту у погибших сержантов, или ее изъял тот, кто каким-то образом «помог» бойцам замерзнуть?»

Пожалуй, мне стоит пока помолчать, заключил. А вот подсобрать информации ничто не мешает. Поговорить еще раз с Ирой Малышевой, с Павликом. На закуску оставить Татьяну из архива. А главная изюминка – это жена майора Бохана.

Я вдруг будто проснулся и удивился собственным мыслям. Я что, решил расследование вести? С какого перепуга?!

Пока Сенин был в очередном отъезде, в Кяхте, – не больно ему, видно, нравилось в будке спать, – я успел разок сходить в караул, а также побывать… на дне рождения! К моему, то бишь Сенинскому, кунгу подошел спасенный мною морозной ночью от замполита солдатик Берестов. С ним был еще Бугров для массовки. Делегация! Тоном заговорщика Берестенок сказал:

– Олег, есть разговор. Тут такое дело… День варенья у меня. Хочу проставиться. Бабки есть. Ермак с пастухом-бурятом насчет водки договорится. Ехать некому. Мы – на виду. Ты не смог бы? Сенина -то твоего нет пока.

Окинув взором снежную целину за офицерскими кунгами, припомнил песенку Кола Бельды, неизменного участника всех больших концертов на телевидении:

– Паровоз – хорошо, пароход – хорошо, самолет – ничего, а олени лучше… Только у меня даже собачей упряжки нету. Ехать на чем?

– Почтальон на «уазике» тебя прихватит, – озвучил план Берестов.

– Главное, чтобы меня за этим делом кто другой за что-нибудь не прихватил, – не смог не прицепиться к слову я.

– Не-ет, – заверил именинник. – Почтальон же тебя и отмажет, если что. Скажет, попросил тебя помочь. Посылок, мол, много и тому подобное. Как? Сможешь, да? Пойдем к Ермаку тогда. Он тебе все объяснит.

«Все-то у этого Ермака схвачено! Каптерщик крученный!», – думал я, шагая вслед за однополчанами по росту дураков. Первым – маленький Берестов, следом – пухляк Бугров (здоровеет, – из армии вернется, в деревне девки не узнают), третьим – большой я. Мне расти уже некуда, только над собой.

– Что, согласен, стало быть? – встретил меня в палатке вопросом Ермачев. Он сидел на корточках перед буржуйкой, подкладывал дрова. В печке весело горел огонь.

– Поспоришь с вами! – пробурчал я. – Потом скажете, общественное мероприятие сорвал.

– Тогда жди сигнала. Почтальон, Валя Гудок, поедет в Кяхту, тебя возьмет на борт. Заедете с ним к Пастуху-Буряту. Ты его так и можешь называть, «Пастух», или «Бурят». Он откликается. Скажешь, от Ермака. Я с ним еще по «молодости» контакт наладил. Он водкой торгует. Видно, прихват в Кяхте имеет, жучара. Двойную цену, правда, ломит, гад. А в праздники – вообще тройную! Но, как говорится, хочешь – бери, не хочешь – проходи мимо. Еще не каждому продаст… Финансирование – за именинником. – Ермак посмотрел на Берестова. Тот кивнул.

– Договорились, – сказал я. – Зовите. Пойду пока Сенину печку протоплю. Бог знает, когда явится. Чтобы кунг совсем не заледенел, пока меня не будет…

Валя Гудок оказался длинным, задумчивым малым с недовольным лицом. Может, это общее у всех водителей?.. Ермак, подсаживая меня к нему, представил как гонца. Куда ехать, Вале объяснять не требовалось. Ему, видать, не впервой.

Конечно, Гудок был не только почтальоном. Прежде всего – водителем замполита, Гарбузова. Поскольку замполиту, по совести говоря, ездить мало куда требовалось, только по ушам, то Валю у него «одалживали» все, кому не лень. Я припомнил, что в злосчастный день своего появления в Кяхте ехал вместе с Боханом и Пашей к сгоревшей мастерской на этом же уазике, и Валя рулил.

Пока катили к Пастуху по заснеженным холмам, Валя нудел про свою нелегкую жизнь, которую можно было бы охарактеризовать кратко: «Загоняли». С добавлением бранного слова, само собой.