Леонид Каганов - Коммутация

Самолёт мягко коснулся земли и вскоре остановился. Гул стих и наступила божественная тишина. Такая тишина наверно стояла до сотворения мира. Из щели внизу бил ослепительный свет. Вокруг заметно теплело и Гек лежал, вдыхая пыльный, но настоящий, плотный воздух с запахом резины, керосина и тысячелетней жары. Этот привкус жары уже чувствовался в воздухе, так и должна была пахнуть Африка, хотя Гек в ней никогда не был. Прошло минут десять, он уже начал раздумывать каким образом выбраться из гондолы через светящуюся щель, но вдруг метал разъехался сам собой. Гек нащупал автомат и осторожно выглянул наружу.

В чётком десятиметровом радиусе с редкими интервалами стояли на одном колене чернокожие солдаты в красивых сизых формах с надетыми поверх бронежилетами. Они держали в руках автоматы американского образца и целились Геку в лоб. За ними стояло второе кольцо – из автомобилей, за которыми прятались воины с арабскими чертами лица. Они целились в Гека из длинных винтовок, высунув хищные стволы из-за капотов и бамперов. В отдалении стояло несколько десятков солдат в израильской форме. Они держали в руках автоматы «Узи», но уже не так насторожённо – всё-таки перед ними было два кордона. Среди них было три человека с пейсами, в костюмах хасидов. Причём на одном из них был берет, напоминающий берет Че Гевары. Рядом лежали железные кофры, и хасид в берете крутил рукоятку громоздкого прибора на высоком штативе. Прибор напоминал одновременно фотоаппарат позапрошлого века и геодезическую треногу.

Раздался лающий голос – кто-то орал в громкоговоритель на неизвестном языке. Воевать было бессмысленно. Да и против кого? Гек вздохнул и бросил автомат. Тот звякнул о крепёжку шасси и упал на асфальт. Медленно-медленно Гек опустил одну ногу, затем другую, затем вылез сам и опустился на раскалённый солнцем асфальт лицом вниз. Расставил ноги, сложил ладони на спине и закрыл глаза. Вскоре на запястьях щёлкнули горячие наручники, Гека рывком подняли на ноги и затолкали в машину. Чернокожие воины держали его со всех сторон.

Привезли Гека в некое подобие полицейского участка и тут же обыскали. Нашли диверсионный нож. Низкорослый негр в ярких погонах, с харизматическим потным лицом, долго цокал языком, пытаясь открыть какое-нибудь из его многочисленных лезвий то с одной, то с другой стороны. Нашли пачку русских денег. Нашли носовой платок. Развернули – оттуда на стол выпал детонатор. Воины гортанно заорали и унесли детонатор. А Гека провели по коридорам и заперли в одиночную камеру с грязными стенами. Несколько часов к Геку никто не заходил. Затем его повели на допрос. За столом сидел здоровенный негр, рядом уже знакомый низкорослый в ярких погонах, а третьим был араб, который смотрелся на их фоне совсем по-европейски. За спиной Гека встала толпа воинов. Стояли они бестолково. Слишком кучно. Слишком близко к Геку. При желании Гек мог уничтожить всех в этой комнате за минуту голыми руками.

Низкорослый в ярких погонах гортанно проорал что-то. Гек молчал. Затем начал говорить араб, жёстко чеканя слова. После разведшколы Гек в совершенстве владел английским, немецким и французским, а также хорошо знал чеченский и азербайджанский.

– Do you speak english? – спросил Гек.

На лице араба появилось недоумение.

– Of course. – сказал он и дальше разговор пошёл на английском.

Очень скоро выяснилось что Гека обвиняют в международном терроризме. Гек, по словам араба, прилетел из Москвы с краденным детонатором чтобы устроить «horror commutation». Об этом предупредили Российские спецслужбы. Это же самое по своим каналам выяснил Интерпол. Об этом знал израильский Моссад, бедуинские спецслужбы и даже эфиопская разведка. Чем больше Гек пытался объяснить что он сам работник российских спецслужб и лишь преследовал террориста, тем презрительней становилась усмешка араба. Наконец Гек заявил что он требует связаться с Москвой, а до тех пор отказывается отвечать на вопросы.

У него взяли отпечатки пальцев, сфотографировали в фас и профиль, после чего заперли в камеру. Здесь Гек просидел два дня. В первый день его дважды водили на допрос, но Гек повторял одно и то же – свяжитесь с моим начальством в Москве. На второй день его на допрос уже не водили. Два раза в сутки в камеру приносили бутылку с водой. То ли кормить арестантов здесь считалось излишним, то ли это была месть за неповиновение на допросах. Зато Гек целые дни лежал на матрасе из пальмовых листьев и спал. В листьях роились мелкие блохи, но не человеческие, а какие-то безобидные, фруктовые.

На третий день Гека вызвали и объяснили ситуацию. Контакт с Москвой был установлен. Москва подтвердила что Гек проводил боевую операцию. Москва никак не прокомментировала факт наличия у Гека в кармане детонатора. Зато Интерпол заявил о том, что Гек по делу не проходит, к террористической организации принадлежат другие лица. Один из них как раз прилетел на том же самолёте в качестве пассажира и в общей суматохе исчез. Поэтому смертная казнь, которая должна была состояться сегодня, заменяется немедленной депортацией в Москву, которая состоится завтра.

Гек не нашёлся что ответить. Тогда его провели в соседнюю комнату, где стояла странного вида телефонная вертушка и сообщили что с ним хочет говорить Москва. На проводе был Гриценко. Разговор был короткий.

– Как ты? – спросил Гриценко.

– Полный порядок. – ответил Гек. – Полёт пережил без травм. Здесь на меня не оказывают ни малейшего давления. Ни физического, ни психологического, ни фармакологического.

– Я рад за тебя. – сказал Гриценко, но радости в его усталом голосе не было, – Скажи, зачем ты это сделал? Кто тебя просил лезть в самолёт?

– Я делал всё, что от меня зависит. – твёрдо сказал Гек.

– Ничего больше не делай. – произнёс Гриценко. – Это приказ.

– Так точно. – вздохнул Гек.

– Это не только мой приказ. – сказал Гриценко, – Это приказ президента, он прочитал мою докладную записку.

– По поводу меня? – спросил Гек.

– По поводу коммутации. – ответил Гриценко. – Президент сказал: «нашей стране евреи не помешают в любом количестве».

– Леонид Юрьевич, я не в теме. Я не понимаю о чём речь.

– Прилетишь – всё расскажу. – пообещал Гриценко и, помолчав, добавил задумчиво, – Не помешают в любом количестве. Забавно, но точно такую же фразу сказал вчера президент США.

Не дожидаясь ответа, Гриценко положил трубку и Гек ещё долго стоял, сжимая в руке пиликающий кусок белой пластмассы, пока его не толкнули в плечо и не указали на выход. В этот день Гека хорошо покормили, хотя из камеры не выпускали.

Депортировали Гека на том же самом «Боинге». Этот самолёт летал из Москвы в Эфиопию каждый понедельник, а обратно каждую пятницу. Геку назначили сопровождение – тех самых трёх хасидов, которых он видел в день прилёта. Опытным глазом Гек определил, что двое из них типичные бойцы-силовики, закалённые в боях. Это был восточный тип евреев – они были темнокожи, с густыми бровями и арабскими чертами лица. Под чёрными костюмами переливались тугие мышцы. Костяшки на руках одного из них были безжалостно разбиты во все стороны, образуя железные сизые мозоли. Второй был постарше, похоже он был главным. Третий хасид был ровесник Гека, он был худой и тощий, с живым осмысленным лицом типичного европейца. Был он по-прежнему в своём берете, молчал и не смотрел в сторону Гека. Вообще происходящее, похоже, его мало волновало. Зачем все трое были одеты костюмы религиозных ортодоксов – оставалось загадкой. Геку дали понять, что эти трое летят в Москву по своим делам и одновременно выполняют роль конвойных Гека. До того, как Гек будет сдан на руки московским спецслужбам, он должен выполнять все их приказания.