Олег Бойко - Капканы на баранов

Идти и осматривать полосу спрятанных под пальмами одинаковых бунгало на юго-восточной пляже мне как-то уже не хотелось, и я решил вернуться к себе. Но прежде, чем уйти, бросил еще один взгляд на воду и чуть не ошалел. Там, распугивая всех рыб, медленно плавала из стороны в сторону самая настоящая акула. Маленькая, чуть больше полуметра, и, тем не менее – это был детеныш океанского хищника. А рядом на пляже медленно и беззаботно поджаривались десятки смазанных кремами людей, чьи дети тут же плавали и резвились в воде. У меня по спине пробежали мурашки от одной мысли, что может произойти.

– Это акула? – спросил я у пробегавшего мимо официанта из ресторана «Санрайз». – Я не ошибся?

– Да, сэр! Вы правы! – добродушно отозвался он. – Только это маленькая! Иногда и покрупнее приплывают! На той неделе одну видели в лагуне на другой стороне острова…

– Ммм…

По дороге домой я не мог думать ни о чем, кроме этой чертовой твари. А я ведь еще собирался окунуться и поплавать в той самой лагуне. И что теперь? Сидеть на берегу, смотреть на воду, думая, каких чудовищ скрывают ее глубины? К чертям – в самом деле, если бы здесь акулы ели людей, то на острове следовало бы запретить купание либо истребить акул, чтобы они не ломали отдыхающим кайф, а местным – туристический бизнес.

В конце концов, риск – дело благородное. Поэтому, когда я оказался в номере, то первым делом натянул плавки и сразу же выскочил на улицу босиком. Добежав до зеленой арки в три прыжка, я остановился и осмотрел пляж. На этой стороне острова людей почти не было – всего несколько человек, лежавших на шезлонгах вдалеке, ближе к центральному холлу и ресторану с баром. То, что надо! Я не люблю, когда на пляже много народу и тебе приходится протискиваться между рядами измазанных кремами тел, когда вода взбаламучена и на ней видна радужная пленка от этих самых кремов.

Ровная поверхность воды блестела в лучах стоявшего в зените солнца. А я все смотрел и ждал, когда же над водой появится треугольный серый плавник. Не хватало только тревожной музыки из фильма «Челюсти». Но плавник не появлялся, и я решил не тратить времени даром.

Разбежавшись, я пронесся по обжигающему стопы горячему песку и ринулся в воду, поднимая тысячи брызг, а потом плюхнулся в поднятые собой же волны. Вода была теплой, как парное молоко. Напрочь позабыв об акулах, я проплыл метров пятьдесят, остановился, чтобы протереть глаза от разъедающей их соленой воды, потом развернулся и поплыл назад. Побарахтался еще немного и, добравшись до места, где мне было по грудь, встал ногами на дно. Подставил лицо солнцу. Кожу приятно пощипывало и стягивало мгновенно высыхающей морской солью.

Надо было срочно выбираться, обсохнуть и топать домой – в душ. Загорать я не люблю. Просто не могу лежать под палящим солнцем и ничего не делать. Не хватает терпения, несмотря на то, что обычно я терпелив до занудства. Пробовал читать книги – бесполезно, все время что-то отвлекает. Например, девушки в откровенных купальниках, за которых так цепляется взгляд, но подойти к которым и познакомиться мне часто не позволяет моя природная робость. К тому же я еще был слишком бледен, чтобы долго находиться на солнце. Не хватало мне в самый первый день обгореть и проваляться несколько дней в номере под кондиционером, отдирая от себя лоскуты сгоревшей кожи.

Я нырнул еще раз и, протирая глаза от попавшей в них соленой воды, пошел на берег. Потом еще раз повернулся лицом к лагуне и посмотрел на воду и катера, пришвартованные у центральной пристани рядом с дайвинг-центром. Настроение было прекрасное. Зачерпнув руками воду, я в порыве неожиданно нахлынувшей радости поднял в воздух сотни ярких брызг, которые заиграли в лучах солнца всеми цветами радуги.

– Вы, как ребенок, Эрик!

Я резко обернулся на эту фразу, произнесенную сквозь смех мягким женским голосом, и застыл, не зная, что делать и как отвечать.

– Честное слово! За вами интересно наблюдать со стороны…

На берегу передо мной босиком на песке стояла моя зеленоглазая красавица брюнетка и улыбалась, глядя на меня. Элис. На ней было длинное небесно-голубое парео и весьма откровенный, но отнюдь не вульгарный, раздельный синий купальник, видневшийся под полупрозрачной тканью.

– Э-э-э… привет… – это все, что я смог выдавить из себя, стараясь спрятать взгляд, который упрямо цеплялся за изгибы точеной фигуры ее обладательницы.

– Как водичка?

– Теплая…

Я медленно вышел из воды, неуклюже поправляя и подтягивая плавки, и остановился на почтительном расстоянии от Элис, чтобы не дай бог не вторгнуться в ее личное пространство.

Я прекрасно понимал, что она меня не укусит, но почему-то боялся ее. Это был самый настоящий страх. Ее обворожительная красота и та легкость, с которой она ко мне обращалась, вызывали во мне необъяснимый трепет, и я боялся, что каким-нибудь неловким действием или словом изменю это ее благосклонное ко мне отношение. Или я снова напридумывал себе чего-то, чего нет на самом деле?

– Уже накупались?

– Ну, да…

– Собираетесь позагорать?

– Нет… я обычно не загораю… не люблю…

– Понятно, – кивнула она, а потом как будто с сожалением в голосе спросила. – И что, уже уходите к себе?

– Да, я собирался… это… ну, принять душ… и…

Все это время я не переставал двигаться. Словно упал бы замертво, стоило мне только остановиться. Робкими маленькими шажками я обходил Элис, не глядя себе под ноги и спотыкаясь об обломки кораллов. Придурок!

– Жаль, – ответила она, поджав губки. – А я только-только собиралась окунуться. Да еще смотрю – вы здесь… Ладно, поплаваю одна…

С этими словами она едва коснулась пальцами своего парео, и оно скользнуло по ее загорелым плечам, талии, бедрам, небрежно упав на белоснежный песок. Блаженно прикрыв глаза, провела рукой по волосам и подставила лицо солнцу, а мое сердце от волнения лихорадочно заколотилось в груди, угрожая выпрыгнуть наружу, если бы только смогло пробиться сквозь грудную клетку. На фоне ярко-красного солнечного диска лица я уже не мог разглядеть ее как следует, но вдел лишь чуть приоткрытые губки и контур аккуратного чуть вздернутого носика. И если бы не легкий шум прибоя, то я услышал бы стук, с которым моя челюсть ударилась о песок.

Я опять ничего не смог сказать. А она, не обратив внимания на мое молчание, вздохнула и пошла к воде и даже не взглянула в мою сторону. Не удивительно. Чего я мог ожидать в результате подобного поведения? Будь на моем месте кто-то другой, он бы уже плавал с ней в прозрачных водах этой прекрасной лагуны, развлекал бы ее разговорами о чем угодно, и был бы доволен собой и жизнью в целом. Я же, наоборот, шел по песку в противоположную воде сторону, хмуро повесив голову и осознавая всю масштабность той вселенской тупости, которую имел неосторожность совершить.