Виктор Гончар - Мескалин и Ко

Делалось это для записи разговоров советских офицеров в приватной атмосфере во время совместных вечеринок, которые устраивались миссиями, практически еженедельно. Для этих целей американцами выделялись огромные суммы «представительских расходов» на алкоголь.

Подвыпившие советские офицеры зачастую рассказывали друг-другу удивительные вещи, но использовали при этом такое количество ненормативной лексики, что даже знатокам русской словесности, из числа опытных западных разведчиков, приходилось прикладывать невероятные усилия для того, чтобы продраться сквозь мат и уловить смысл сказанного.

Очень быстро оказалось, что, работая с аудиозаписями можно было гораздо точнее понять смысл идиом и вычленить крупицы секретной информации, выбалтываемые русскими.

Советское командование знало об этих «проблемах» и поставляло через нетрезвую болтовню своих офицеров немало удивительных сведений дезинформирующего характера. В официальных отчётах НКВД, для обозначения лиц, владеющих этим способом доставки дезинформации путём нетрезвых откровений, стали использовать слово «балаболки».

Появились даже своего рода асы в этом деле. Так старпом эсминца «Отважный», Капитан второго ранга Буликин Ерофей Фёдорович, выпивая до полутора литров алкоголя за один присест, тем не менее абсолютно точно доносил дезинформацию до адресата. Как только он замечал приближение офицера предполагаемого противника с портсигаром в руках, так тут же начинался поток заранее выученной дезинформации, которая умело подавалась им в лёгкой, как бы игривой форме.

Обычно он начинал так:

– Дружок, только между нами… Тссс! Антр ну…

Ерофей Фёдорович не знал, что означает это самое «Антр ну». Он когда-то подслушал его у одного военспеца и, как водится, врага народа. Слово это понравилось. Старпому казалось, что оно придаёт разговору правильную, конспиративную окраску.

И правильно казалось.

Операция «Раззява»

Однако, вернёмся к звукозаписывающим портсигарам.

Советским разведчикам стало известно, что вопреки строжайшим запретам, некоторые офицеры иностранных разведок начали использовать эти аппараты, не совсем по назначению. Лень, как известно, двигатель прогресса. Во время секретных совещаний они стали записывать фрагменты важнейших выступлений, так сказать – для памяти, для последующих «расшифровок». Одним из таких «лентяев» был французский лейтенант Сив Монтьен.

Секретное совещание с участием резидентов американской и британских разведок, которым очень интересовались советские чекисты, как раз планировалось провести перед празднованием Дня ВМФ СССР. В НКВД посчитали, что приглашённый на совещание Монтьен запишет многое из того, что будут говорить прибывшие заокеанские хозяева. Если учесть, к тому же, что француз обладал слабым знанием английского, то вероятность осуществления им этой записи была весьма и весьма высока. Для изъятия этой записи и планировалось провести операцию «Раззява». Ключевой фигурой готовящейся операции «Раззява» должен был стать молодой оперативник, который навсегда останется в истории НКВД-КГБ под псевдонимом «Султан».

План был безупречен: во время праздничного парада, на котором будет присутствовать высшее руководство Армии и Флота, а также приглашённые иностранные гости, на гостевой трибуне, виртуоз-щипач «Султан», под видом молчаливого китайского лётчика, должен будет пройти на гостевую трибуну, незаметно забраться в карман французского военного атташе и вытащить у того портсигар. Портсигар он передаст офицеру разведки – Роме-Карлику, переодетому пионером. Как раз в это время на трибуне, традиционно, будут повязывать пионерские галстуки иностранным гостям. Дело для них привычное, но каждый раз, забавляющее иностранцев своей серьёзностью, с которой оно делается.

Получив портсигар и воспользовавшись весёлой суматохой, устроенной пионерами, Рома-Карлик, быстро спустится вниз и передаст портсигар специалистам.

После этого, в лаборатории, устроенной прямо под гостевой трибуной, хранящуюся в портсигаре новую звукозаписывающую аппаратуру полностью разберут, перефотографируют, извлекут аудиозапись и вновь соберут.

Эта часть операции представлялась руководству наиболее сложной:

– А не сломаете? Ну как, не заработает потом? – строго спрашивало руководство.

– Да не должно бы! – браво отвечали специалисты.

Затем выпотрошенный портсигар быстро проделает обратный путь на трибуну, где «Султан» должен будет вернуть его в карман беспечного француза.

Планировалось, что вся операция должна занять не более четырёх минут.

Наступил день «Х»

24 Июля 1946 года.

Было свежо. Военные атташе и дипломаты иностранных держав дисциплинированно выстроились на большой деревянной трибуне. Встали строго по ранжиру, делегация к делегации.

На водной глади перед ними развернулся нескончаемый строй советских военных кораблей: Крейсеров, Эсминцев, Больших и Малых ПК, Субмарин и торпедных катеров. Многие иностранные гости улыбаются такому расточительству, но не снисходительно, а скорее одобрительно. Здесь возобладал корпоративный милитаристский дух – Армия и Флот должны быть на высоте всегда и везде! Неважно, даже если этот Флот потенциального противника. Выглядеть он должен на все сто!

Француз, который полночи не мог заснуть по причине любвеобильности, чувствовал себя немного разбитым и вяло размышлял на тему – «А хорошо бы послать всё это к чёрту и вернуться в квартирку на Таврической, где его ждала тёплая, упругая…»

От этих мыслей он даже зажмурился и мысленно застонал – «Хороша чертовка. Нас-тиа… и совсем даже обошлась недорого – ресторан и такси. Того стоит».

В это время Настя «Паровоз», а это была именно она, позёвывая, писала начальству подробный отчёт о проделанной работе и выуженных при помощи адюльтера секретных сведениях.

Она уже, конечно же позвонила куда следует и сообщила всё, что нужно. Можно было совершенно не торопиться писать отчёт, но порядок есть порядок. Сказывалась многолетняя привычка серьёзного отношения к делу.

Хотя мысли её были далеки и туманны, и витали они где-то у лесного озера, рядом с голубоглазым рыбачком…, тем не менее, слова, ложащиеся на бумагу ровным ученическим почерком, складывались в предложения с чётким и очень важным смыслом: «Спешу довести до вашего сведения, что объект «Маркиз» в состоянии расслабленности неоднократно намекал, что важное совещание, участником которого он был, действительно состоялось и что оно, совещание, имеет огромное значение. Над материалами совещания, (это стало понятно по разным косвенным признакам), он собирается поработать завтра. Был ли портсигар при нём, я этого не видела, а на обыск санкции у меня не было. Так же мне удалось уточнить, что пристрастие «Маркиза» к мальчикам, на которое намекали сотрудники из подразделения «Пи» никак не подтвердилось. И даже вполне себе наоборот».