Эьчин Гасанов - Убийство журналиста

– Передайте Мамеду Садуллаеву, чтобы он на время уехал из Баку.

Пока я не найду Фидан. Уезжайте вместе с ним, со мной останется Берл.

Мендл кивнул, и Мелик провалился в пропасть. Он успел подумать о том, что отношение Фидан к нему изменилось сразу после звонка Римы.

Подполковник Семен Алхутов не скрывал своего негодования. Фидан встретилась с ним в салоне отеля "Кавказ", относительно спокойном месте для сотрудника ФСБ, где, во всяком случае, его не станут беспокоить фараоны полковника Сулейманова.

– Вы совершили серьезную ошибку, – сердито сказал он. – Вы не только не обезвредили нашего противника, но обнаружили себя. И теперь вам придется исчезнуть, мы лишаемся надежного источника информации.

Фидан мрачно играла своими очками. Она работала на ФСБ не из-за корысти, а по убеждению. Она закончила Московский медицинский институт, и ее направили на работу в Баку. Именно направили, она сама бы не вернулась.

Свои сексуальные отклонения она поставила на службу ФСБ, создав эффективную сеть для получения информации.

– Я исполняла ваш приказ, – возразила она. – Я хотела, чтобы все это выглядело как несчастный случай. Мне ничего не стоило прикончить его у меня дома.

– Знаю, – перебил ее Алхутов. – Но сейчас, повторяю, вы должны исчезнуть. Куда вы отправитесь?

Фидан криво ухмыльнулась.

– К госпоже Асе, на ее загороднюю виллу. Она обожает меня.

Бакинцы не рискнут меня там разыскивать, даже несмотря на убийство

Милы. Ася принадлежит к знатному роду и имеет дипломатический паспорт. Таким образом, я не потеряю связи с Володей.

Алхутов закурил сигарету. Уже несколько дней он очень нервничал и потерял аппетит. Приказы из Москвы были однозначны: иранцы не должны подписать контракт…

– Необходимо убрать турка, он слишком много знает. И Толика тоже.

– Толика?

Фидан удивилась. Хотя она и привыкла к жестокости спецслужб, но не поняла, почему нужно избавиться от такого преданного человека, как этот фотограф.

– Турок его не видел.

– Пусть. Но его наверняка узнали азербайджанцы. В идеале Толик должен убить турка, а потом исчезнуть сам. Через него они могут выйти на меня.

– Через меня тоже, – холодно заметила Фидан.

Наступило тяжелое молчание. Семен Алхутов выдавил из себя почти естественную улыбку.

– Вы – другое дело. Вы наша. Толик же работает на нас только под давлением. Если его арестуют, он все выложит. У меня есть план.

– Но кто займется Мамедом Садуллаевым?

– Не беспокоитесь, – сказал Алхутов. – Мамед Садуллаев не подпишет контракта с иранцами.

Фидан удовлетворенно кивнула. Она уже размышляла о том, как можно одновременно убрать и Толика, и турка.

Подполковник Алхутов дружески похлопал Фидан по колену и сказал:

– Когда все будет кончено, ты вернешься. Азербайджанцы не станут тебя беспокоить. Они все быстро забывают.

Фидан пожала плечами.

– Это не важно, товарищ подполковник. Жаль, что мне не удалось убить турка.

В числе прочего ее угнетало то, что теперь ей придется сутками разделять неистовую страсть госпожы Аси…

Анатолий Баландин печально смотрел в тарелку с супом из баранины.

Впервые в жизни он не получал от него удовольствия.

Дверь бистро внезапно открылась, и Толик вздрогнул. Каждую секунду он ждал появления Али или Турка.

Он потерял покой после стремительного побега из недостроенного здания. Кто мог предупредить Омегу – 8? Кто?

– Толян, ты что, боишься поправиться? – крикнул хозяин.

Толик выругался и стал без аппетита доедать суп.

Мамед Садуллаев остановил "Джип" на площади селения Накдаран.

Здесь было гораздо прохладнее, чем в Баку, и он застегнул пальто на все пуговицы. Мендл Певзнер брезгливо огляделся: ему казалось, что в воздухе летают микробы.

Фуад с "томпсоном" в руках уже был тут.

– Убери это, – проворчал Мамед, – ты можешь обидеть их.

Он повернулся к Мендлу Певзнеру.

– Местные люди очень ранимы, к тому же я здесь ничего не боюсь.

Но Мендлу небритые лица людей, что толпились на площади, казались подозрительными. И он не отрывал руки от "смит-и-вессона" под полой куртки.

Накдаран называли деревней вдов, так как мужчины здесь слишком часто использовали оружие для решения спорных вопросов. Год назад в результате беспрерывного сведения счетов Бакинская полиция увезла отсюда несколько грузовиков с изъятым оружием, в том числе даже пушку, с помощью которой один фанатик собирался совершить революцию.

Но Мамед Садуллаев не боялся встретить здесь убийц из ФСБ. Он родился в Накдаране. Он часто наведывался в деревню, и его любили жители. Всех умиляло, что такой видный в Баку человек не забывает их.

К Мамеду Садуллаеву уже подбежала маленькая старушка, она взяла его руку и поцеловала ее.

– Да благословит тебя Всевышний! – воскликнула она. – Каждое утро я меняю цветы, господин, как ты велел. Неожиданно она залилась слезами.

– Пусть Всевышний покарает твоих врагов! Пока они живы, я не смогу спать.

– Я тоже не могу спать, – мрачно сказал Мамед. Постепенно вокруг

"Джипа" собралась толпа. Мужчины и женщины в черных одеждах, молчаливые и жалкие. Но внутри них тлел огонь. Если бы убийца из ФСБ осмелился появиться здесь, толпа растерзала бы его на части. По приказу Мамеда все мужчины селения готовы были с оружием в руках защищать его даже в Баку.

Из небольшой церквушки вышел молла – лысый, маленький, с козлиной бородкой. Увидев Мамеда, он поспешил к нему навстречу.

– Благослови тебя Аллах, Мамед!

Он обнял Мамеда.

– Что-нибудь прояснилось в отношении убийтсва журналиста?

Мамед покачал головой.

– А в отношении этих угроз и попыток убийств?

– Нет.

Молла поднял глаза к небу.

– Если однажды ты выйдешь на них, я бы хотел собственной рукой отомстить за этого журналиста, бедного редактора… Да успокоит их души всемогущий и милосердный Аллах!

Опершись на трость и спрятав глаза за черными очками, Мелик Кент ждал на лестничной клетке. Ожог от азота еще не зарубцевался, и он продолжал страдать от сильной боли.

Берл лазар начал нервничать.

– Может, выбьем дверь? – предложил он.

Мелик покачал головой.

– Нет. Она откроет.

Он знал, что Рима у себя. Мамед Садуллаев звонил ей, прежде чем позвонить Мелику. Он попросил Мелика оберегать Риму, которой, по его мнению, тоже могли угрожать.

Наконец дверь открылась. Узнав Мелика, молодая служанка улыбнулась.

– Ханум спит, – сказала она. – Я не могу ее беспокоить. Но он уже вошел в квартиру.

– Разбудите ее и скажите, что пришел Мелик Кент и срочно желает поговорить с ней. – Он повернулся к Берлу Лазару:

– Подождите меня внизу.

Насупившись, тот вышел. Черно – серый мрамор произвел на него сильное впечатление. Мелик пересек салон и устроился на канапе, на котором три дня назад провел целый вечер.