Олег Сидельников - Нокаут

Мысль о горно-лесном заповеднике явилась неожиданно. Шагая по притихшим улицам Бахкента, Стенли вспомнил недавние перипетии: бегство из колхоза «Маяк» независимого лейбориста лорда Фаунтлероя, бешеный гон на мотоцикле в горный район, мостик через бурлящий сай…

«Да ведь там есть прекрасное местечко! — осенило Фрэнка. — Заповедник! Полтора десятка тысяч гектаров гор, первозданной флоры, фауны и дикого спокойствия».

…Финский домик прилепился на склоне холма, поросшего курчавкой и миндалем. Занимался рассвет, порозовели вершины далеких гор, все прозрачней становился воздух, и уже стало отчетливо видно, как бурунящий вокруг огромных валунов горный поток, ворча и захлебываясь от усердия, лижет пенными языками желтую подошву холма. Вместе с саем из ущелья лился прохладный горный ветерок.

На противоположной каменистой стороне ущелья показались три волка, за ними еще три… целая стая. Волки шли след в след, их вовсе не пугал человек в сером костюме, пробиравшийся по тропинке к финскому домику. Человек находился далеко, метрах в пятистах, за саем. Он обогнул маленькую пасеку осторожным звериным шагом.

Волки исчезли.

Человек подошел к дощатому крылечку, поднялся по зыбким ступенькам.

— Здравствуйте! — весело приветствовал человек в сером костюме обитателей финского домика. — Разрешите представиться: писатель Завойский Виталий Анатольевич. Хочу познакомиться с флорой и фауной вашего заповедника.

Обитатели заулыбались.

— Милости прошу, — отвечал квадратный мужчина страшным басом. — Хуснутдинов Гулям, старшина второй статьи, черноморец. Ныне лесник заповедника. Это моя жена, фенолог Хуснутдинова Наталья Ивановна. Причаливайте.

Завтрак прошел весело. Общительный писатель рассказывал забавные истории из своей жизни, острил. Гулям и Наталья Ивановна хохотали. К ним редко кто приезжал в гости, а живого писателя и вовсе не доводилось видеть за своим столом.

Хлебосольная пара долго упрашивала писателя погостить хотя бы еще денек. Литератору, однако, не терпелось поскорее ознакомиться с флорой и фауной, его тянуло в горы, в ущелья, к далекой, будто вылитой из меди вершине с экзотическим волнующим названием Кызыл-Тепе.

— Ах, вот куда вас тянет? — развел руками Гулям. — Интересное место. Красивое, — и пояснил: — Где-то там, у Кызыл-Тепе, километрах в тридцати отсюда, за бурными саями и перевалами, копошатся геологи, таинственно постукивают своими молоточками.

И писатель отправился в путь. Его еле уговорили взять в сопровождающие тонкого знатока заповедника наблюдателя Султанходжу Мирахматова, а также сухарей, консервов и рыболовных принадлежностей для ловли удивительно вкусной (если ее жарить на углях) рыбешки маринки.

«Викинг» ехал верхом.

На замечание проводника о том, что неплохо бы быть повнимательней на горной тропинке, Фрэнк только посмеивался. Он был в крайнем возбуждении. «Писатель» спасал свою жизнь. Риск свалиться в пропасть? Чепуха! Это не главное, что грозит жизни!

Два дня пространствовал «Викинг» в горах. Днем любовался жизнью, нагромождением скал, радовался своему существованию. А ночью в душу его закрадывался страх, пугала темнота, вздохи и повизгивания лохматой овчарки Мирахматова, которой, вероятно, снились разные собачьи неприятности; страшили тишина и ропот водопадов, безлюдье и то, что люди, может быть, поблизости, притаились, ждут. Фрэнка замучили кошмары. На вторую ночь привиделся страшный сон: крохотный, как козявка, «Викинг», задыхаясь от ужаса, бежал от великана, выше пояса ушедшего в облака. «Викинг» карабкался по скалам, бежал по узеньким тропкам, падал, сдирая когти, цеплялся окровавленными пальцами за камни, и опять бежал. А великан шагал через горы, догонял пигмея, сверкая подковками на подошвах тяжелых рабочих башмаков. Великан поднял ногу… Померкло солнце!..

Позеленевший от ночных переживаний, «писатель» заявил старому проводнику за завтраком:

— Езжай, отец, назад. Сам теперь доберусь. Дорогу знаю. И продукты сэкономим. Мне еще с недельку странствовать.

И Султанходжа Мирахматов, сдерживая радость, уехал.

«Викинг» продолжал путешествие. Ему хотелось уйти из заповедника, бежать куда глаза глядят. К вечеру, одолев еще один перевал, Фрэнк спустился в низину; его глазам открылась полянка, у края которой дрожало красное пламя костра. Навстречу Стенли спешил человек в непромокаемой куртке с откинутым капюшоном.

— Вот так сюрприз! — еще на ходу вскричал мужчина. А узнав, что перед ним писатель, пришел в восторг: — О аллах! Почему ты не существуешь! Кто же тогда сотворил чудо и заставил литератора забраться в эти горные дебри, да еще совершенно одного, без сопровождающих! Чудо. Чудо — и никаких гвоздей!

Фрэнк сидел у костра, пил чай и спирт, ел жареную маринку, улыбался, шутил и думал: «Ликвидировать этого юнца Назарматова?.. Рискованно. К чему?.. Как к чему? Он же меня видел!.. Ну, и что с того? Ведь я писатель всего лишь! Но… А вдруг за ним не сегодня-завтра приедут?..»

Сомнения разрешил сам Назарматов. Он сказал с сожалением:

— Очень жаль оставлять вас в одиночестве. Очень жаль!

— ?!

— Видите ли, Виталий Анатольевич, — отвечал геолог на немой вопрос. — Сегодня ночью за мной прилетит вертолет.

— Вертолет!!!— вскричал Фрэнк, вскакивая с травы.

— Удивляетесь? Да-да, вертолет. Самый настоящий. Прошли времена, когда нашему брату приходилось неделями пробираться по горным кручам. В три часа ночи пожалует. Наш начальник хронометру подобен. Дал мне ровно неделю… Чего это вы так смотрите?

Назарматов улыбнулся до ушей и продолжал:

— А я, между прочим, не на щите, а со щитом возвращаюсь. Говорил, есть здесь свинец. Искали — не нашли. А я все же остался на недельку. Явлюсь к нашему аксакалу и рюкзак с образцами — на стол. Впечатление. Недаром я здесь вырос. Мальчишкой по горам лазил.

Слушая Назарматова, Стенли кивал головой: «Вертолет! Вертолет! Вертолет!»

Спать легли в землянке. Восточное гостеприимство молодого геолога не знало границ, он даже уступил «писателю» свой спальный мешок и теперь ежился под тонким байковым одеялом. Спать ни тому, ни другому не хотелось, разговаривать тоже. Геолог предвкушал триумф. Мечтал о триумфе и Фрэнк. Лежали молча. В третьем часу ночи Назарматов поднялся и, завернувшись в одеяло, направился к выходу.

— Куда вы? — привскочил Стенли, подозрительно глядя в спину геологу.

— Костер разжечь. Вертолетчикам ориентир соорудить.

— Постойте-ка. С вами пойду, помогу. Я, пожалуй, тоже улечу, не проживу один в землянке — волком взвою.