Олег Сидельников - Нокаут

Двое пожилых, скромно одетых людей сидели в глубоких плетеных креслах, курили сигареты и любовались чудесным видом, открывавшимся им с просторной террасы.

— Энди, — сказал пожилой в темно-коричневом костюме, — слышали вы что-нибудь о ботанике и селекционере Лютере Бербанке?.. Нет, конечно. А между тем, он жил в этих местах и очень хорошо отзывался о климате. «Все время, — говорил он, — словно стоит весенний день». Удивительно метко сказано. Когда я приезжаю сюда, я испытываю такое чувство, будто бы помолодел на двадцать лет. Ей-богу, я готов отправиться вместо нашего «Викинга».

— Не советую, Дейв, — серьезно заметил одетый в серую пару и поморщился, уронив пепел на брюки. — Там, куда отправляется Стенли, климат таков, что вы почувствуете себя на двадцать лет старше. В нашем возрасте это небезопасно.

— В его — тоже… Вы посмотрите только на эти холмы при свете луны, на сосновую рощу, эвкалипты… И каньоны, горы вдали!.. Сонома.

— Что?

— Лунная долина. По-индейски, Сонома. Где-то неподалеку жил, между прочим, Джек Лондон… Эта фамилия, надеюсь, вам знакома?

Послышалось шуршанье автомобильных покрышек. К коттеджу подкатил длинный открытый «Бьюик», а минуту спустя пожилые люди в скромных костюмах сердечно приветствовали высокого шатена в яркой спортивной куртке с холодными красивыми синими глазами.

— Вы, как всегда, точны, Фрэнк, — начал тот, кого звали Энди, дружески похлопывая шатена по спине. — Наш шеф, мой друг, старик Дейв, как я его называю со школьных времен, едва не лопнул от нетерпения в ожидании «Викинга». Чем только он не забивал мне голову: каким-то Бербанком, Джеком Лондоном…

— Вы ничего не потеряли от этого, Энди, — шатен держался независимо и уверенно. — У нас как-то принято забывать умных людей. Вы знаете, что меня спросил недавно один из политических воротил штата о Лондоне? «А этот парень, Джек Лондон, был не из экстремистов?» Я едва удержался от соблазна нокаутировать остолопа.

— Если бы вы это сделали, дружище, политик надолго забыл бы, пожалуй, даже собственное имя, — улыбнулся старик Дейв. — Однако мне хочется потолковать с вами не только об этом ненавистнике экстремистов… Вы твердо решили отправиться в «свободный полет»?

— Хоть завтра, сэр, — отвечал «Викинг». — И чем скорее, тем лучше.

— Без оружия, без денег, без каких-либо технических средств, не имея явки! Это очень опасно. Люди там недоверчивы, осторожны и бдительны. И потом у них прекрасно работает… как его… Вот ведь привычка менять всякий раз название…

— Кагебе.

— Вот-вот, я имел в виду это бывшее гепеу.

Фрэнк невозмутимо потягивал из высокого бокала минеральную воду.

— Подумайте, — продолжал Дейв. — Я ведь тоже не всегда отсиживался в комфортабельных коттеджах. Мы по-прежнему не собираемся давать вам никаких конкретных заданий. Действуйте по вдохновению, но…

— Послушайте, — перебил «Викинг», глаза его посветлели, стали почти голубыми, — Фрэнк давно уже не девушка. Незачем его уговаривать, — в голосе шатена зазвучали металлические нотки. — Я не случайно отказался от игрушек, в том числе и от агентурного номера. Я потомок викингов, потомок норманнов. Несколько дюжин моих предков захватывали города. Они овладели Италией и Сицилией. Полуостров во Франции и по сей день, как память о моих предках, носит название «Нормандия». Прадеды мои одними из первых штурмовали Новый Свет, основали Новую Англию, в фургонах пересекли материк с Востока на Запад, сражались с индейцами при Литтл Мэдоу, их останки рассеяны от штата Вернон до Калифорнии. Люди эти сделали нашу страну тем, что она ныне собой представляет, — диктатором, повелителем, хозяином…

Стенли, остановив свои голубеющие, как льдинки, глаза на радиокомбайне, указал на него кивком:

— Вы, наверное, полагаете, будто бы эту штучку изготовила электрокомпания? Ошибаетесь, сэры. Радиокомбайн — конечный результат, и к результату безусловно причастна компания. Но возможность создания этого агрегата освятила моя прабабка, вместе с пионерами-переселенцами пробивавшаяся на дальний Запад и похороненная близ Мононгахилы. Это ей вы обязаны тем, что можете смотреть сейчас боксерский матч, происходящий в Чикаго.

Мы пришли три сотни лет назад на этот континент.

Пришли сильные, трезвые, суровые и беспощадные, подчинили себе Новый Свет… Я люблю нашу страну. Жить в ней все равно, что жить в джунглях, и в этом ее великое достоинство. В древней Спарте уничтожали хилых детей. У нас, к счастью, убивают и взрослых. Слабые погибают в борьбе за существование или влачат жизнь земляных червей. Пусть влачат. Нам не нужны слабые. Все, что создано американским гением, сделано руками и мозгом сильных.

Стенли говорил внешне спокойно и даже как бы шутя. Лишь на висках его бились злые жилки. Наконец «Викинг» умолк.

— Все это хорошо, — нарушил молчание старик Дейв. — Нам известны ваши способности. Мы осведомлены о том, что вы в совершенстве владеете языком, изучили в подробностях их литературу, нравы, быт, психологию, идеологические принципы. Вы, кажется, встречались с ними?

— Хорошие ребята, — небрежно бросил Фрэнк. — С пятьюдесятью из ста я без колебаний поплыл бы на утлом челне викингов, и, ручаюсь, захватил бы несколько приличных городов. Но беда в том… Они строят коммунизм, а я его ненавижу. Райские кущи не по мне. Человек — хищное животное, незачем приучать его к траве. Мир расплодится, ожиреет. А нужны мускулы, чтобы рушить ближнему кости — в этом суть прогресса. Недаром мы, американцы, считаем себя наиболее прогрессивными. В нас течет кровь норманнов, кельтов и англосаксов… Я имею в виду настоящих американцев, а не каких-нибудь примазывающихся к нашей нации итальянцев, поляков или там евреев!

— Отлично, Фрэнк, отлично! — воскликнул бодро старик Дейв, хотя ему было немного не по себе. В его жилах имелась изрядная доза итальянской крови. — Итак, вы идете на штурм. Основная задача?

— Изучение моральных сил коммунизма, сильных и слабых сторон жизни страны. Если подвернется парочка интересных чертежей — я тоже не прочь. Особенно интенсивно придется поработать над созданием агентурной сети… Вас это, кажется, крайне интересует?

— Послушайте, — с чувством вымолвил старик Дейв. — Если вы сварганите эту сеть, я лично представлю вас к лику святых! Что касается гонорара…

— Мы не на бирже, сэр, — улыбнулся «Викинг». — К тому же, когда заранее оговаривают сумму — значит, скупятся. Вот относительно выражения оплаты вы хорошо придумали. Я и впрямь получаю гонорар, как свободный художник. Получка — удел ординарного ремесленника. А у меня никогда не являлось желание отличиться, подняв на воздух здание общественной уборной.