Стивен Хантер - Испанский гамбит

Кажется, они здесь уже целую вечность. Как можно надеяться выиграть войну и революцию, если вы даже не можете толком погрузить людей в вагоны?

– Роберт! О Роберт! Слава богу, я нашла тебя!

Ее волосы были спрятаны под черным беретом, она все еще носила этот страшенный комбинезон и парусиновые туфли – плимсоли, но это были ее глаза с непередаваемой, чуть сонной нежностью. Когда она улыбнулась ему, пробираясь сквозь толпу солдат, его охватила такая жгучая, как этот горячий пар, радость, что он испугался, не упадет ли сейчас в обморок. И тут же страшно разозлился на Сильвию. Явилась посмотреть, как ее маленький герой отправится выполнять свой долг.

– Привет, Сильвия, – сказал он и замолчал, не зная точно, что надо делать дальше.

– Я должна была увидеть тебя. Мы не можем так расстаться.

Флорри даже сам удивился вдруг вспыхнувшему в нем гневу.

– Сильвия, тебе обязательно нужно было явиться сюда и устроить сцену?

– ¡Vámanos, inglés! [38] Пошли, англичанин (исп.). – крикнул ему сержант из вагона, потому что Флорри задерживал ход очереди.

Он отступил в сторону, пропуская остальных.

– Я должен идти, – хрипло сказал он. – Сейчас будет отправка.

– Роберт, я должна была увидеть тебя еще раз.

– Странно! Ведь это ты дала мне отставку. Тебе же нужны были твои переживания. Пространство для души. Ты расплатилась со мной, Сильвия. Флорри остался доволен, все было очень мило. Успокойся, ты мне ничего не должна.

– Ты не понимаешь, – горячо заговорила она. – Я хочу, чтобы ты знал, как сильно я тебя уважаю. Ты прямо как Джулиан. Вы не пишете историю, вы ее делаете.

– Чепуха! Ты просто начиталась их плакатов. Ничего не произойдет в ближайшие несколько месяцев. Атаковать нас будут только вши. Придется какое-то время обойтись без ванны – вот и все. Точно как было в Итоне.

– Но, Роберт…

– ¡Vámanos, inglés, amigo! – снова обратился к нему сержант. – Es la hora. El tren sale. [39] Надо идти, приятель! Уже время. Поезд отправляется (исп.).

Действительно, в это самое время раздался пронзительный паровозный гудок, эхом отразившийся от каменных стен вокзала.

– Прекрати так дурацки плакать и дай мне пожать твою руку, – произнес Флорри. – Ступай к своим приключениям, а я займусь своими.

Она попыталась выдавить улыбку, но ничего не вышло. Флорри взял ее за руку, намереваясь проститься сдержанно, даже сурово и чуть-чуть иронично, намекая на их чудесную, вместе проведенную ночь. Но, к своему удивлению, вдруг привлек Сильвию к себе и крепко обнял. Все находившиеся при этом, разумеется, тут же обрушили на них свои шуточки и советы, подсказывая, как следовало бы попрощаться с красивой молодой женщиной, но Флорри было на них наплевать. Он видел, как распахнулись в удивлении ее глаза, и прижимал Сильвию к себе все сильнее и сильнее. Война тяжким грузом легла на его плечи и придавила, но и на это Флорри было наплевать. Он обнимал ее изо всех сил, чувствуя, как сдается и уступает ему это хрупкое тело, втягивал ноздрями ее сладкий запах и целовал, целовал, крепко целовал ее податливые губы.

– Вот, – едва выговорил он, стараясь при этом придать голосу грубоватый тон. – Вот это называется как следует попрощаться со своим солдатиком. А теперь улыбнись. Покажи Флорри свои хорошенькие зубки.

Она потрясенно и молча смотрела на него.

Поезд свистнул и начал набирать ход.

– До свиданья, Сильвия. Я, пожалуй, замолвлю за тебя словечко перед Джулианом. Может, вы еще выпьете вдвоем чайку, когда вся эта заварушка кончится.

Флорри прыгнул на подножку вагона как раз в тот момент, когда поезд уже выходил из-под дебаркадера. Он так и висел, стоя одной ногой на подножке, до тех пор, пока Сильвии стало уже не видно. Потом его втащили внутрь, и все зубоскалили и хохотали, беззаботно и радостно подшучивая над романтичным англичанином.

Он ее ненавидел. Он любил ее.

Черт подери эту женщину!

В Лондоне было уже далеко за полночь. Последнее время майор Холли-Браунинг вел практически ночной образ жизни, шутливо отмечая, что становится в некотором роде вампиром. Он жил и работал буквально ночи напролет, словно дневной свет стал для него смертельным. Вот и сейчас он сидел отрешенный, с бледным лицом и темными кругами под глазами, сосредоточенно трудясь над депешей, только что принесенной Вейном из отдела связи.

Майор являлся отличным дешифровальщиком, во всяком случае, относился к этому занятию с огромным энтузиазмом. Депеша была зашифрована стандартным методом, принятым в британской армии, и майор без малейшего труда извлек смысл сообщения из чепухи подставных букв. Для этого потребовалось всего лишь расположить написанное в квадрате пять на пять, полученном с помощью ключевой группы букв, и извлечь диагональными ходами каждое двудольное образование. Ключевая группа, явление само по себе заслуживающее внимания, всегда состояла из строчки какого-либо английского стиха, обновлявшегося раз в неделю по ранее утвержденному графику. Строчка этой недели пришла из любимого Холли-Браунингом поэта Руперта Брука: «Когда я умру, вспоминай обо мне лишь то, что есть в заморской далекой земле такая страна – Англия». [40] Приведенная цитата является первой строкой стихотворения «Воин» английского поэта Р. Брука (1887–1915). Текст этого стиха выгравирован на стеле, установленной в память поэта, в часовне школы Регби.

Депеша Сэмпсона выложила все свои секреты и тайные намеки быстро и понятно, как только буквы составили слова, а слова – предложения. Покончив с делом, майор откинулся на спинку стула. Текст был довольно длинный; умело составленный и лаконично изложенный, он толково освещал недавние события.

И все же этот текст поразил Холли-Браунинга своей особенной, какой-то холодной властностью. И теперь майор сидел, глядя на угасающее пламя камина, и досада шевелилась в его сердце.

Шорох послышался в полумраке кабинета, и в освещенном проеме двери возник силуэт Вейна.

– Слушаю вас, Вейн.

– Будет ли ответ, сэр?

– Нет, думаю, не будет.

И Вейн так же незаметно, как пришел, скользнул было прочь.

– Погодите минуту, Вейн. Войдите.

– Сэр, мне бы не хотелось…

– Я прошу вас, войдите.

Вейн бесшумно прошел в кабинет и опустился на кожаное сиденье стула, стоявшего подле стола.

– Выпьете что-нибудь, Вейн?

– Нет, сэр.

– У меня есть прекрасный коньяк. Есть немного виски. Где-то имеется бутылочка отличного ячменного шотландского. Да, и еще…

– Нет, благодарю вас, сэр, я не хочу.

– Что ж, прекрасно.

Майор достал бутылку и бокал, плеснул в него коньяку и залпом выпил. И тут же неожиданно вспомнил шестнадцатый год, когда перед операцией на Сомме командование ввело дополнительный рацион. О, в тот день такой коньяк пришелся бы кстати.