Олег Горяйнов - Джентльмены чужих писем не читают

– Не учи ученого, амиго. Меня готовили к таким штукам. Hasta la vista [60]!

– Hasta la vista.

Парнишка всерьёз расстроился, думал Бурлак, усаживаясь в свой серый “опель”. Слабак. Вкуса крови не знает ни хрена. Значит, и в глотку вцепляться не научится. Не наш человек. Не разведчик. Гуманист. Сопляк. Валенок сибирский.

От него, впрочем, и не требуется в глотку вцепляться. В п… вцепился объекту – и ладно. А в глотку – это уж мы сами с Машковым. Как-нибудь с Божьей помощью. Осуществим, так сказать, кожно-ногтевой контакт. Гад буду, уйду на пензию – сманю за собой Машкова. Вот кто умеет в глотку-то вцепляться! Не хера парню в ГРУ делать. Без меня его сучонок сожрёт с говном и даже не рыгнет, пидарас.

А не сучонок сожрёт – бройлеры в лампасах сожрут. Как уже сожрали пол-страны и две трети армии. Суки. А что покамест не сожрали, как ГРУ, например, то обескровили. Деньги – кровь – высосали, растащили по карманам, по спецсчетам в Коста-Рике, Люксембурге, Швейцарии. Лучших людей – тоже кровь сущую – высосали, поувольняли, посокращали, пораспихали по отдаленным полигонам. Гады. В наше время порядочному человеку в армии не место. Наше время порядочному человеку надо перетерпеть. Просто перетерпеть. Перетоптаться где-нибудь в сторонке. Когда-нибудь количество топтунов перерастёт-таки в грозное качество. И тогда из земли вырастет рычаг, который достанет до неба, люди, честные люди, хором дружно возьмутся за него, потянут все вместе, и тогда история пойдет в правильном направлении.

Если бы не было на это надежды – на хер бы тогда вообще оно всё.

А парнишка действительно обеспокоился. Дурак, ох, дурак, помотал кудлатой башкой Бурлак, выруливая на проспект Инсурхентес. Ну и дурак. Нельзя же увлекаться. Нельзя. Кто знает, что завтра понадобится сделать ради интересов Родины? Может, её придется убить, эту девку. Может, папашу её придется убить на глазах у нее. Может, привязать к креслу и прижигать утюгом интимные места обоим по очереди, пока не скажут что-нибудь такое, о чём внезапно понадобилось знать военной разведке или лично батьке Бурлаку. А у этого мудака – любовь, понимаешь… Объяснил же, к кому его засылаю. Международная прошмандовка с явным сдвигом по фазе, убивающая ни в чём не повинных людей налево и направо, и папаша её, взяточник и ворюга, к тому же продающий за баксы свою родину-Маньяну проклятым америкосам, врагам всего человечества, мирного и мирового. А что? Разве не взяточник? Разве не ворюга? А на какие шиши он себе хоромы такие возвел в Акапулько, если не ворюга? Жалованья государственного чиновника в Маньяне не хватило бы даже на облицовку бассейна. Ясен перец – цэрэушный шпион наш папашка. Кстати, возможно, дело так повернется, что и двух зайцев удастся убить: через дочку – выйти на боевую организацию, через папашку – взять за афедрон Петрова, заловив на левых связях с ЦРУ, тоже на старость себе что-нибудь в загашничек отложить…

А может, и ЦРУ здесь не при чем. Какая-нибудь кокаиновая мафия… Ладно, разберёмся.

То ли, это ли, всё равно не самая подходящая компания для простого русского парня, советского, то есть российского офицера. Объяснил же: в стан врагов тебя забрасываю, самых что ни на есть врагов. Не вздумай чуйства свои дурацкие проявлять… – проявил, говнюк.

Обрисовал ему однозначно, что, буде они, папаша-то с дочкой, что заподозрят в отношении его, Ивана Досуареса, – колготиться с нравственными категориями не будут: тут же, не отходя от кассы, к стулу-то привяжут и мошонку дверью зажмут. И спросят, кто таков есть, да кто посламши. И любовью будет пахнуть в ситуации, которая сложится, ещё меньше, чем тайгой сибирской. Вся любовь кончится в один момент. Покивал Ванька-дурак, а в глазах-то мутота как была, так и осталась, ни хера никуда не делася…

Ага, а вот и “Макдоналд'с”. Красивый, собака. Одного стекла тонированного стекольному заводу средней мощности – на месяц работы. Да…

Бурлак приткнулся к тротуару. Нужно полюбоваться напоследок шедевром модернистической архитектуры, а то после взрыва то, что останется, заберут в леса и до самой бурлаковской пензии не откроют. Если вообще не снесут на хрен. Говорят, такие сооружения дешевле сносить и строить по-новой, чем восстанавливать по стеклышку, по кирпичику.

А заодно полезно заранее присмотреть место, где послезавтра встать незаметно, чтобы полюбоваться фейерверком. Полковник Бурлак такое зрелище пропускать был не намерен. Нужно встать так, чтобы ни малейшего подозрения не вызвать у тех двух мудаков, что следят за Бурлаком, толстяка и суходрочника, в том, что российский резидент оказался на месте теракта совершенно случайно. И так уже Бурлак по краю ходит: сегодня второй раз нарушил золотое правило разведчика: отрыв запрещен! Опять ушёл от хвоста. А это чревато. Вот стуканут они куда следует – приставят к Бурлаку человек сорок, и тогда даже цвет бурлаковской мочи в писсуаре от маньянской контрразведки ему будет не утаить… Конечно, конечно, нельзя так рисковать.

Выбрав открытую кафешку в полутора сотнях метров от злосчастного “Макдональд'са”, на другой стороне проспекта Инсурхентес, Бурлак решил вести наблюдение оттуда. Он вышел из машины, отмахнулся от “марии” – профессиональной нищенки-индианки с замурзанным младенцем на руках, послал подальше какого-то усача в сомбреро, попытавшегося продать ему цветастое пончо, и сел за столик. Подбежал официант. Бурлак заказал пиво “Карта Бланка” и орешки.

Да, наблюдательный пункт получился вполне командирский: видно было всё как на широком экране, осколки через проспект не перелетят, толпа в панике рванет налево и направо, но никак не сюда. Bueno.

Бурлак вынул из кармана телефон и позвонил в посольство. Тихо. Никто его не спрашивал, никто им не интересовался. А интересовался бы – позвонили. На фронтах – затишье. Сучонка он отправил в командировку в Меридо – якобы отдохнуть, побродить, пирамиды древние или что там у них посмотреть разинув рот, пофотографировать, а заодно пройтись пару раз в нужное время в нужном месте с газеткой в руке, чтобы некий человечек маньянской национальности по имени 4М-123-009, а кто такой – хер его знает, увидел, что не забыли его старшие спонсоры-товарищи по подпольной борьбе за всеобщее счастье человечества, помнят, волнуются, и как только труба затрубит – так сразу и призовут под знамёна. Незамедлительно. Машкову, обеспечивавшему с утра его встречу с 4F-056-012, то есть с Иваном, Бурлак дал полдня выходных: у парня сперма скоро из ушей забрызжет, зачем издеваться над человеком, нехай трахнет раз пяток свою длинноногую негритоску. Остальные ходоки занимались кто чем, согласно текущему плану работы. Дела шли, контора писала.