Сергей Зверев - Спецагент из ниоткуда

Тридцать секунд до взрыва.

Потирая плечо, Кремер стоял перед чемоданом. Нечего было и думать остановить незнакомый механизм за столь короткое время. Кремер выхватил капсулу и бросился бежать к двери.

Наружная дверь оказалась запертой, но уж такой пустяк никак не мог остановить Кремера. Удар левым плечом (рука с капсулой на отлете), новая вспышка боли – и дверь не распахнулась, а просто вылетела из проема. Кремер помчался прочь от дома, мысленно отсчитывая секунды. В момент «ноль» он рухнул на землю, прикрывая собой капсулу.

Еще какие-то бесконечные мгновения он ждал взрыва. Мелькнула дикая мысль, что он стал жертвой нелепого розыгрыша, и сейчас из кустов появится смеющийся Шабанов с бутылкой в руке…

Раздался взрыв, разнесший дом вдребезги. Сверху на Кремера падали доски, осколки стекла, деревянные обломки. Шатаясь, он поднялся. Капсулу он держал бережно, как величайшую драгоценность.

Поселок просыпался, загорался свет в домах. Кремер медленно брел по улице, куда выглядывали из окон встревоженные люди. Всем им угрожала гибель этой ночью…

Мимо Кремера пронеслись две пожарные машины, а затем возле него затормозила «Скорая помощь».

– Что там случилось? – крикнул из окна врач и осекся, разглядев Кремера в свете фар. – О господи, что с вами? А это что – наручники?!

– Это был взрыв в моем доме, – проговорил Кремер, пропустив восклицание о наручниках мимо ушей. – Взорвался газовый баллон. Не спешите туда, никто не пострадал. Я был один и, по счастью, возился в сарае…

– Но вы… Вам нужна помощь! Садитесь!

Два медбрата выскочили из машины, помогли Кремеру забраться внутрь.

Машина покачивалась на неровной дороге, набирая скорость. Зарево пожара удалялось. Оба медбрата сидели напротив Кремера, хмуро глядя на него. Потом один из них указал на капсулу, которую Кремер по-прежнему держал в руке.

– Что там у тебя, приятель? Дай-ка посмотреть…

Кремер удивленно взглянул на парня, перевел взгляд на второго, который как раз доставал шприц, уже заряженный каким-то снадобьем… И вдруг понял все.

Он понял все то, что должен был понять и раньше, не помешай ему страшная усталость и последствия нервного шока – не каждый день чудом ускользаешь из когтей смерти… Какая же это бригада «Скорой помощи»? Разве так они должны были бы себя вести? Что бы там ни сказал им встреченный прохожий, разве не обязаны они были сами все проверить на месте происшествия? А этого встреченного, то есть Кремера, находящегося в таком состоянии, разве не должны были немедленно осмотреть, оказать первую помощь? А между тем они даже не попытались этого сделать.

И все поведение Шабанова… Кремер ухитрился пройти мимо очевиднейших вещей! Шабанов затевает важнейшую для него операцию, предупреждает Горецкого – и вот так просто уходит? Ладно, Кремера он мог не опасаться, но не бывает стопроцентно надежных взрывных устройств. Вероятность отказа всегда есть, а Шабанову требовалась уверенность в том, что устройство сработает. Поэтому он не мог не перестраховаться. За домом, конечно, наблюдали его люди, тщательно проинструктированные на каждый случай. Вот эти самые лжемедики, а может быть, и не только они. Расходный материал, попадающий в зону поражения, использованный втемную. Интересно бы знать, какие инструкции они получили на тот случай, какой и произошел. Разбить капсулу? Вероятно, не так трудно было объяснить им, что для них это совершенно безопасно… Собственно, если так, Шабанов мог бы обойтись и без бомбы – если бы не доверял механизму больше, чем своему расходному материалу. Но вот все же пришло время и для них вступить в игру…

– Сейчас мы тебе укольчик… – Парень со шприцем наклонился к плечу Кремера. Тот быстро убрал руку за спину, втиснул капсулу между сиденьем и спинкой, откуда она не могла скатиться.

Снизу вверх Кремер ударил парня по руке, держащей шприц. Игла вонзилась в шею лжемедбрата, под самый подбородок, на добрую половину длины. Недолго думая, Кремер в стремительном выпаде нажал на плунжер. Парень закатил глаза, будто увидел чудо на потолке, захрипел и рухнул на пол.

Второй уже разворачивался с ножом. Из неудобного положения Кремер выбил нож ногой, а когда противник выхватил из-под сиденья компактный автомат «узи», свалил его мощным хуком. Потом он распахнул дверцу и вытолкнул парня из мчащейся машины, едва успев увидеть, как тот кубарем покатился в темный кювет. За ним последовал и второй, пребывавший в нирване.

Оставались двое – тот, кто исполнял роль врача, и водитель, отделенные от салона стеклом, и лжеврач как раз начинал оглядываться. Кремер продемонстрировал ему ствол и сделал жест, который во всех странах и при любых условиях означает одно и то же.

Лжеврач что-то коротко приказал водителю. Машина затормозила у обочины. Кремер покачал стволом, оба вышли из кабины и замерли в свете фар с поднятыми руками. Вышел из машины и Кремер.

– Телефон, – лаконично бросил он лжеврачу. Тот протянул мобильный телефон, и Кремер набрал номер Горецкого.

– Стас, это Кремер…

– Андрей! Где ты, что происходит? Где Шабанов?

– Я в поселке Верхняя Часовня… Мобильник оставлю включенным, отслеживайте сигнал. Тут машина «Скорой помощи»…

– «Скорой помощи»?

– Приезжай, но не один. Я захватил двоих, о них нужно позаботиться.

– Понял, жди… Андрей!

– Что?

– Будь осторожен…

– Буду. – Кремер устало усмехнулся.

Две черные «Волги» прибыли быстрее, чем он ожидал.

Вытянув укрытые пледом ноги, Кремер сидел в уютном кресле и потягивал горячий чай, сдобренный пиратской дозой рома. Он едва удерживал стакан перебинтованными руками. На лицо кое-где пришлось наложить пару швов, но в целом Кремер чувствовал себя удовлетворительно. Врач настаивал на сне, однако Кремер начал уговаривать его на инъекцию стимулятора, и после недолгого сопротивления врач сдался.

Когда он ушел, Кремер более подробно рассказал Горецкому о последних событиях, останавливаясь на тех подробностях, которые он вынужденно, для краткости, опустил в дороге. Полковник выслушал его, не перебивая.

– Меня больше всего интересует, – сказал Кремер, – этот профессор Скрябин. Какой профессор? Что он нашел, на что намекал Шабанов?

– Профессор Скрябин… – повторил Горецкий задумчиво. – Андрей, Шведову удалось установить, что некий Дмитрий Петрович Скрябин работал в том лабораторном комплексе. Я удивился бы, если бы это оказался не тот Скрябин.

– Тогда, возможно… Это его дневник был найден?

– Возможно… Беда в том, что Скрябин этот – личность весьма таинственная, призрачная какая-то. Собирать о нем сведения не так легко…

– Почему?