Сергей Зверев - Тайна важнее жизни

– Наконец-то, – хмыкнул Гляссе. – Наконец-то ты начинаешь проявлять интерес, и до тебя, черт возьми, доходит, что вся эта история не так уж и проста, как может показаться на первый взгляд. В последний раз, незадолго до своей гибели, Анри Фери связывался по телефону со своим непосредственным начальником, месье Деламаром, – Гляссе указал рукой в сторону сидящего на диване мужчины. – И сообщил, что наткнулся в своих исследованиях на нечто важное. По его словам, это могло бы стать одним из самых великих открытий последнего времени. Но ничего больше Фери не сообщил. Сказал, что это не телефонный разговор. А значит, он уже чего-то опасался. Понимаешь, Венсан? Затем его убили… Вчера нам удалось доставить в Париж личные вещи Фери, среди которых был и его ноутбук. Но и в нем не было никакого конкретного намека. Судя по всему, Фери стер с базы данных все упоминания о своем возможном открытии. Наши агенты сейчас прочесывают арабские гетто здесь во Франции, в надежде отыскать хоть какую-то зацепку, хоть какую-то возможную связь Фери с экстремистами, но… Информаторы только разводят руками. И я хочу… – Гляссе выдержал паузу. Такие длинные тирады обычно были не в его духе. – Я хочу, чтобы ты лично вылетел в Иерусалим и попытался на месте разобраться с этим делом. С арабскими экстремистами, с ролью «Моссада» в данной истории. И главное… Главное, нам нужно знать, что там разнюхал покойный Фери.

Перетье вновь поднял сигарету с пепельницы и вложил ее в губы. Несколько раз затянулся, выпуская дым через ноздри. Рука Венсана автоматически потянулась ко все той же заветной папке. Он раскрыл ее на середине.

– Круг Рефаимов… Древние библейские сказания… Возможно, нет ничего удивительного в том, что этот Фери попал в поле зрения религиозных фанатиков…

Деламар сухо откашлялся, привлекая внимание к своей персоне. Венсан неохотно повернул голову в его сторону. Директор НИИ уже оставил в покое свои пальцы и теперь сидел на самом краешке дивана, водрузив руки на колени, как примерный школьник.

– Позвольте мне немного прояснить ситуацию, месье Перетье, – сказал он. – То, о чем я уже успел доложить месье Гляссе, пока вас не было. Мне кажется, что это важно.

– Попробуйте, – милостиво вступил в дискуссию с ученым Венсан. Он ткнул сигарету в пепельницу, смял ее и уже всем корпусом развернулся к Деламару.

– Дело в том, – несмотря на сконфуженное состояние директора научно-исследовательского института, голос его был резким и звонким, – что речь тут идет не совсем о религии, месье Перетье. Вернее, и о ней тоже, но мы… Я имею в виду наш институт… Придерживаемся совершенно иной версии относительно этого таинственного во всех отношениях Круга Рефаимов, нежели ученые других стран. Еще три года назад один из наших видных ученых Лемар Гросса, работая по этому вопросу в теории, выдвинул версию о том, что Круг Рефаимов, или, как его называют сами евреи, Гилгал Рефаим, служил древним цивилизациям как пункт наблюдения…

– Наблюдения за чем? – не удержался от вопроса Перетье.

– За Сириусом. Дело в том, что Гилгал Рефаим был построен таким образом, и вы это можете видеть на фотографиях, сделанных с разных ракурсов, – Деламар кивнул на папку, все еще находящуюся в руках Венсана, – таким образом, что в нем имеется два расположенных друг против друга входных отверстия. И через одно из этих отверстий прекрасно просматривается планета Сириус. Вы разбираетесь в астрономии, месье Перетье?

– Я пытаюсь разобраться в ней на основе ваших слов, – съязвил тот и тут же добавил: – Вы хотите сказать, что этот чертов Круг изначально был задуман как обсерватория?

– Опять же, не совсем, – замялся Деламар. – Я же с самого начала сказал вам. Как наблюдательный пункт.

– В чем разница? – Перетье не скрывал своего явного раздражения.

– Лемар Гросса выдвинул предположение, что древние цивилизации, населявшие землю на момент построения Гилгал Рефаима, ждали вторжения из космоса. И угроза этого вторжения исходила от Сириуса.

Перетье не мог поверить своим ушам. Поначалу ему даже показалось, что он ослышался или у него уже начали развиваться слуховые галлюцинации. Но затем, глядя на лицо ученого, он понял, что тот говорит вполне серьезно и происходит все это в реальном времени.

– Вторжение инопланетян? – Венсан перевел взгляд на Гляссе, затем обратно на Деламара. – Маленькие зеленые человечки, выскакивающие из своей летающей тарелки и сжигающие Землю из лазеров? Вы об этом мне сейчас толкуете? Я правильно понял?

– Ну… – Деламар даже отпрянул, вжавшись лопатками в спинку дивана. – Зачем же воспринимать это так буквально, месье Перетье? Я лишь хотел сказать, что профессор…

Перетье не стал его слушать. Он резко повернулся на стуле лицом к Гляссе.

– Мне обязательно слушать эти безумные бредни?

Гляссе ничего не ответил. Зато вместо него откликнулся Деламар, видимо почувствовав себя немного увереннее и войдя в раж, ступив на привычную для него почву.

– Это не бредни, месье Перетье… И я лишь хочу, чтобы вы в полной мере владели сложившейся ситуацией…

– Я уже ей владею. – Венсан закрыл папку. – А сумасшедшие гипотезы, исходящие от вас или вашего прославленного профессора, меня совершенно не интересуют.

– Венсан! – осадил его Гляссе.

Перетье поднялся со стула. В зубах у него уже торчала новая неприкуренная сигарета. Папку, полученную от шефа, он небрежно сунул под мышку.

– Я разберусь с этим делом, Морис. А что касается вас, месье Деламар, – Перетье уже двинулся к двери, но на ходу обернулся через плечо, – то лично я советую вам поменьше употреблять галлюциногенов. Или на чем вы там сидите…

Монотонное постукивание карандаша, находящегося в руках сидящего напротив человека, о поверхность стола, начинало нервировать Мещерекова. Хотя вполне вероятно, что именно этого от него и добивались. Вывести из привычного состояния равновесия.

Крупный широкоплечий мужчина с густой рыжей шевелюрой и такими же пышными, но аккуратно подстриженными на кончиках усами, представившийся как Роман Леонидович Чепуров, начальник специального отдела Службы внешней разведки, вот уже десять минут хранил напряженное молчание. Собственно говоря, именно столько времени и прошло с того момента, как Мещереков переступил порог небольшого, по-спартански обставленного кабинета, до дверей которого его доставила парочка в штатском. Чепуров только поприветствовал профессора, представился и предложил сесть. И дальше гробовая тишина. Роман Леонидович лишь внимательно изучал визитера из под сдвинутых к переносице, местами поредевших бровей и постукивал по столу остро отточенным кончиком карандаша.