Ян Флеминг - Голдфингер

Теперь стал слышен звук работающего генератора. Казалось, он был наполнен скрытой угрозой. Бонд пролез между металлическими прутьями и остановился, вслушиваясь. Пуфф... Пуфф... Пуфф... Огромная железяка стучала прямо в мозгу. Бонд ощутил дрожь, знакомую каждому человеку со времени его первой в жизни игры в прятки в темноте, и усмехнулся своей животной реакции на опасность. Какие первобытные ассоциации вызвал этот звук работающего механизма, идущий из-под крыши с длинной трубой? Дыхание динозавра в пещере? Бонд напрягся и шаг за шагом начал продвигаться вперед, избегая наступать на маленькие ветки, ставя ноги так аккуратно, как будто шел по минному полю.

Деревья редели. Скоро он дойдет до места, которое облюбовал днем. Он присмотрелся и замер, сердце бешено колотилось. Возле его пня, распластавшись на земле, лежал человек.

Бонд глубоко и медленно задышал, стараясь унять волнение. Он вытер вспотевшие ладони о штаны, медленно опустился на четвереньки и пополз вперед.

Человек зашевелился, чуть изменив позу. Легкий ветерок качнул кроны деревьев, и мелькнувшая луна на мгновение осветила лежащего. Бонд успел заметить черные волосы, черный свитер, узкие черные брюки. И еще – металлический блеск.

Бонд медленно наклонил голову и посмотрел вниз между раздвинутыми руками. Под ним лежала та девушка, Тилли. Она наблюдала за строениями внизу. Рядом с ней – готовая к стрельбе винтовка, видимо, до этого спрятанная среди клюшек для гольфа. Вот дура чертова!

Бонд медленно расслабился. Не важно, кто она и что ей нужно. Он прикинул расстояние, рассчитывая каждый шаг, траекторию прыжка. Левая рука – на шею, правая – на винтовку. Пошел!

Бонд приземлился девушке на спину. От удара у нее перехватило дыхание. Пальцы Бонда нашли и зажали сонную артерию, другая рука легла на винтовку. Он ощупал ее, убедился, что предохранитель не снят, и отшвырнул оружие в сторону.

Затем он ослабил хватку и убрал руку с горла девушки, предварительно зажав ей рот. Он чувствовал, как тело под ним дергается, требуя кислорода. Девушка была без сознания. Бонд осторожно завел ей руки за спину и крепко сжал. Девушка забилась и начала брыкаться. Бонд навалился животом ей на ноги, прижимая их к земле, отметив про себя крепость ее мускулатуры. В руку, зажимавшую рот, пытались вцепиться зубы. Бонд приник к уху девушки и зашептал:

– Тилли, ради бога! Успокойтесь! Это я. Бонд. Я ваш друг. Это очень важно. Вы ничего не знаете и не понимаете. Успокойтесь и выслушайте меня!

Зубы перестали скрести по ладони, тело расслабилось, сопротивление стихло. Немного спустя девушка кивнула.

Бонд сполз с нее и лег рядом, по-прежнему не отпуская ее руки.

– Отдышитесь. Только ответьте. Вам нужен Голдфингер?

Бледное лицо отвернулось в сторону, и девушка произнесла:

– Я хотела убить его.

Хм, еще одна девица, которую Голдфингер направил на путь истинный. Бонд отпустил ее руки. Все тело девушки сотрясалось от усталости и нервного напряжения, плечи вздрагивали. Бонд протянул руку и стал успокаивающе и нежно гладить ее по голове. Глаза его были устремлены на спокойный, неизменный пейзаж внизу. Неизменный? Что-то было не так. Радар на крыше. Он больше не двигался, остановившись в их направлении. Бонд не придал этому значения. Девушка больше не плакала. Бонд снова приник к ее уху. Волосы Тилли пахли жасмином. Он прошептал:

– Не волнуйтесь, мне он тоже нужен. И я смогу причинить ему гораздо больше вреда, чем вы. Меня прислали из Лондона специально по его душу. Что он вам сделал?

Она прошептала очень тихо:

– Он убил мою сестру. Вы ее знали – Джил Мастертон.

– Как это произошло? – резко спросил Бонд.

– Раз в месяц он спит с женщинами. Джил мне рассказала об этом, как только поступила к нему на службу. Он их гипнотизирует, а потом он... он покрывает их золотом.

– Боже! Но зачем?

– Не знаю. Джил говорила, что он помешан на золоте. Мне кажется, что он думает... ну, думает, что таким образом он овладевает им. Ну, вроде как женится на золоте, в буквальном смысле. Его корейский слуга красит их, оставляя непокрытым только позвоночник. Джил не могла этого объяснить. Я выяснила, что в этом случае они не умирают. Если покрасить все тело, то кожа перестает дышать – поры закупориваются. И тогда человек умирает. Потом кореец их чем-то отмывает, Голдфингер платит им тысячу долларов и отправляет домой.

Бонд представил себе монстра На Все Руки с горшочком золотой краски, горящие глаза Голдфингера, устремленные на сверкающую живую скульптуру.

– Что произошло с Джил?

– Она позвонила и попросила приехать. Она лежала в реанимации в госпитале Майами. Голдфингер вышвырнул ее. Она умирала. Врачи не могли понять, в чем дело. Она успела рассказать мне, что произошло, что он с ней сделал. В ту же ночь она умерла. – Голос девушки звучал сухо, без интонаций. – Вернувшись в Англию, я пошла к Трэйну, крупнейшему специалисту-дерматологу, и он объяснил мне про закупорку пор. Такая вещь случилась однажды с актрисой кабаре, изображавшей серебряную статую. Он рассказал мне в деталях об этом случае и показал результаты вскрытия. И тогда я поняла, что случилось с Джил. Голдфингер покрасил ее всю. С ног до головы. Он убил ее. Это была месть. Месть за то, что она пошла с вами.

Помолчав, девушка грустно продолжала:

– Она рассказала мне о вас. Вы... вы ей нравились. Она просила меня, если я вас встречу, отдать вам вот это кольцо.

Бонд закрыл глаза, пытаясь справиться с накатившей на него волной отвращения. Еще смерть! Еще кровь на его руках! Теперь это последствия небрежного жеста, совершенно ненужной бравады, приведшей к приятно проведенному времени с красивой девушкой, которая ему понравилась. А под конец даже больше, чем понравилась. И этот мелкий укол, нанесенный им Голдфингеру, был возвращен ему сторицей.

«Она от меня ушла»... Спокойные слова, произнесенные два дня назад в Сандвиче. Как должен был веселиться Голдфингер, произнося их! Бонд сжал кулак так, что ногти впились в ладонь. Он во что бы то ни стало повесит на Голдфингера это убийство, пусть даже это будет последним деянием в его жизни. Что же до него самого... Бонд знал, что эту смерть он не сможет списать на специфику своей работы. Гибель Джил будет на его совести до конца дней.

Девушка между тем сняла с пальца кольцо – руки, держащие золотое сердце, – и протянула его Бонду. Узенький золотой кружочек сверкнул в лунном свете.

Звук, донесшийся до слуха Бонда, был чем-то средним между шипением и свистом. Раздался глухой стук, и перед глазами Бонда затрепетало алюминиевое оперение стальной стрелы, впившейся в дерево. Золотое кольцо Джил, нанизанное на стрелу, с тихим звоном скользнуло вниз по древку.