Чингиз Абдуллаев - Среда обитания

Дронго молчал.

– В конце концов, вы ничего особенного делать не должны, – продолжал Леонид Иосифович, – вы продолжаете свои поиски. Находите исчезнувшего следователя и его документы. А в последний момент информируете меня, чтобы мои люди смогли перехватить документы. Никто и никогда не узнает об этом. Вы гарантированно получите свои деньги.

Дронго по-прежнему молчал.

– В этих документах есть факты, изобличающие Льва Давидовича. Если вы на стороне закона, то обязаны выдать эти документы прокуратуре, чтобы Деменштейна наказали. А не отдавать их человеку, который является преступником.

Он ничего не услышал в ответ. И воодушевился этим молчанием.

– Мы просто восстановим справедливость и отнимем у него незаконно нажитую собственность, – пояснил Френкель. И, не выдержав, спросил: – Почему вы молчите?

– Я все думаю о своей репутации, – признался Дронго. – Мне очень интересно знать, в какой момент своей жизни я допускал ошибки или совершал недостойные поступки, после которых вы решили обратиться ко мне с подобным предложением? Неужели вы не понимаете, что предлагаете мне обычную подлость?

– Почему подлость? Вы же работаете на Деменштейна? Почему вы не можете работать на меня? Уверяю вас, что мои деньги ничуть не хуже денег Льва Давидовича, возможно, даже чище.

– Это вы не совсем поняли, что именно происходит. Ко мне действительно обратились с просьбой найти исчезнувшего человека. Я согласился помочь. Если у человека будут документы, то я подумаю, что с ними делать. Но в любом случае меня невозможно перекупить. Давайте не будем даже обсуждать этот вопрос, чтобы я не оскорбился.

– Вы считаете, что ваша моральная позиция безупречна? – мрачно осведомился Леонид Иосифович. – Вы понимаете, что помогаете фактически преступнику скрыть свое криминальное прошлое?

– Великолепные слова. Только давайте тогда будем искренними до конца. Вы действительно считаете, что среди тех, кто сегодня владеет многомиллионными состояниями, можно найти людей с безупречным прошлым? И вы можете гарантировать, что ваша собственная жизнь была абсолютно чистой? Или прошлое тех, кто является сегодня недоброжелателем вашего бывшего напарника?

– Я не считаю, – ответил Френкель. – Более того, я даже уверен, что таких очень немного. Если только получили наследство от богатого дедушки. Но таких богатых дедушек в нашей стране с семнадцатого по девяносто первый почти не было. Если не считать генеральных секретарей или премьеров, наследникам которых оставались после их смерти большие и заброшенные квартиры. Мне понятно, о чем вы говорите, но мне непонятна ваша позиция. И ваше упрямство. Почему вы отказываетесь? Что такого невозможного и аморального я вам предложил? Сдать следователя, который нарушил свой долг? Не отдавать документов Деменштейну, который их наверняка уничтожит? Почему можно взять деньги у него и нельзя брать деньги у меня? Я не понимаю причин для вашей обиды.

– Это не обида, – сказал Дронго, – это почти оскорбление. Вы искали так срочно меня, чтобы успеть перекупить, так как уже знаете, что я приступил к поискам исчезнувшего следователя. И вы приехали сюда абсолютно убежденным в том, что достаточно предложить мне гораздо больший гонорар, и я соглашусь на ваше предложение. Но это не так. Меня нельзя перекупить. И меня невозможно убедить в том, что этот поступок является нормальным с точки зрения моей логики.

– Значит, будете искать? – невесело усмехнулся Френкель.

– Конечно. Теперь просто обязан. Иначе вы решите, что меня перекупил другой мой знакомый.

– Не боитесь?

– Нет. С точки зрения вашей логики, я не должен бояться. Убивать меня глупо и невыгодно. Другой специалист может действительно не найти пропавшего следователя и его документы. А вас интересуют только эти бумаги. Значит, вы теперь будете меня даже охранять. Единственная неприятность, которую вы мне теперь можете гарантировать, это постоянную слежку за мной, чтобы успеть перехватить документы раньше меня. Но я думаю, что среди ваших людей есть профессионалы, которые наверняка поймут, что следить практически невозможно. Я легко обнаружу наблюдателей и уйду. Значит, остается работать с вашим «осведомителем», который станет вам все сообщать. И теперь у меня будут две задачи – найти документы и выявить вашего человека в окружении Деменштейна.

– Думаете, получится? – спросил Френкель.

– Постараюсь. А вы поймите, что напрасно лезете в эту непонятную историю. Если следователя убрали компетентные люди, то они не допустят, чтобы я нашел эти документы. И тем более не допустят, чтобы вы пытались их разыскать. И если они узнают о том, что именно вы мне предложили, то боюсь, что им может не понравиться ваше вмешательство. Догадываетесь, что произойдет, если им покажется, что вы слишком много знаете?

– Не нужно мне угрожать, – дернулся Леонид Иосифович.

– Я понимаю, что вами движет «благородное стремление» наказать своего бывшего напарника и друга. Но должен вас предупредить, что это опасная игра. Очень опасная.

– Позвольте мне самому решать, что именно мне нужно делать, – дернулся Френкель, – и жаль, что вы не согласились на мое предложение. Вы могли стать очень обеспеченным человеком, бросить все и уехать куда-нибудь в теплую страну, где доживали бы на пенсии свою жизнь.

– А кто вам сказал, что я хочу доживать именно таким образом? – впервые улыбнулся Дронго. – Может, мне нравится дело, которым я занимаюсь. Это вам в голову не приходило?

– До свидания, – поднялся Леонид Иосифович, – за наши закуски уже заплатили. У вас есть мой номер телефона. Если передумаете, позвоните. И не нужно ничего рассказывать Льву Давидовичу. В конце концов, вы правы, это не в ваших интересах.

Он быстрым шагом вышел из зала ресторана. Дронго проводил его долгим взглядом. Итак, теперь он просто обязан вычислить предателя из четверых возможных кандидатов. И самое поразительное, что этот осведомитель тоже не знает, куда и зачем исчез Неверов.

С двумя подозреваемыми он уже поговорил. Теперь следовало встретиться с другими двумя. Он позвонил Арсаеву. Тот сразу ответил, как будто сидел и ждал этого звонка.

– Здравствуйте, – начал Дронго, – вы, очевидно, уже в курсе, что я провожу расследование по факту исчезновения господина Неверова. Меня обычно называют Дронго…

– Можете не представляться, – обрадовался Арсаев, – это именно я рекомендовал вас Льву Давидовичу, – у вас отменная репутация человека, который может творить чудеса.

– Спасибо. Разве мы знакомы?

– Нет. Но я много про вас слышал, когда работал в прокуратуре. Мы коллеги, хотя я окончил юридический в Санкт-Петербурге.