Чингиз Абдуллаев - Среда обитания

У нее на лице начали проступать красные пятна. Дронго отвернулся.

– Дайте ей воды и валидол, – попросил он.

Через полчаса он был уже в офисе компании. В коридоре его встретила зареванная Регина.

– Это правда? – спросила она. – Значит, наша Снежная королева сама шантажировала своего мужа и хотела его убить?

– Глупости, – ответил Дронго, – у вас в компании просто испорченный телефон. Она хотела спасти своего мужа и убрать шантажиста. Вот так будет правильно.

– Как вы думаете, он возьмет меня обратно?

– Боюсь, что нет.

– Может, вы ему подскажете?

– Он меня не послушает.

– Я так глупо разбила эту тарелку.

– Вы все еще считаете, что вас уволили из-за тарелки? – печально осведомился Дронго. – Неужели вы не поняли, что просто ему наскучили? И он решил избавиться от вас, как от надоевшей игрушки. Ему нужна новая игрушка.

Он прошел дальше в кабинет. Замира пропустила его без доклада. Она уже чувствовала себя в роли личного секретаря. В кабинете за столом сидел покрасневший от волнения Валерий Арсаев, молчали ходивший по кабинету Деменштейн и устроившийся в углу Суровцев. Дронго примостился на стуле за длинным столом для заседаний.

– Все выяснилось, – сказал Лев Давидович, – этот тип во всем признался. Оказывается, его знакомый работал у Неверова. Через него они вместе с моей женой вышли на бывшего следователя и стали торговаться насчет документов. Именно они и подняли цену до десяти миллионов. Когда поняли, что Неверов не уступит, решили его убрать. Арсаев уверяет, что убил его около какого-то коллектора, рядом с дачей, и тело упало в воду.

– Я его не убивал, – вздохнул Валерий. – Зачем мне его убивать? Я его только легко толкнул. Мы поспорили, и я его толкнул. А он поскользнулся и упал. Я потом спускался вниз, там были видны следы крови. Он, наверно, головой ударился, упал в воду и захлебнулся. Старый уже был.

– Почему вы ничего не сказали мне? – спросил Лев Давидович.

– Мы хотели вам помочь, – жалобно пояснил Арсаев.

– Лжете, – прервал его Дронго, – им нужны были эти документы в качестве гарантии их неприкосновенности. Ведь Арсаеву вы обещали место в совете директоров, а ваша супруга никак не могла родить, даже искала суррогатную мать. Документы позволили бы обоим чувствовать себя гораздо увереннее.

– Ты был ее любовником? – в упор спросил Деменштейн. – Только честно, иначе я застрелю тебя прямо в этом кабинете.

– Никогда, – ответил Валерий. – Разве вы не знаете своей жены? Я для нее был как прирученная собака, как говорящий попугай, как горничная, которую она могла всегда послать. Разве она стала бы моей любовницей? Кто я такой для нее? Она считала себя королевой, а меня обычным лакеем, только сообразительным лакеем. Я думал, что если найду документы, то она будет относиться ко мне немного иначе. Но я ошибался. Неверов погиб, а документы мы нигде не нашли.

– Значит, из-за вас погиб Ашот Борисович? – спросил из своего угла Суровцев.

– Нет. Он погиб из-за Тарханова, – возразил Арсаев.

– Что мне делать? – спросил Деменштейн. – Что грозит моей супруге?

– Формально пока ничего. Кружков даже не ранен, там, кроме сотрудников частной фирмы, никого не было. Она сейчас в машине, внизу. О случившемся пока никто не знает. В Петровском пасссаже всем объяснили, что снимали обычное кино.

– А убийство Неверова?

– Это уже зависит от вас. Если вы верите в то, что говорит вам Арсаев, то можете просто обо всем забыть. Если не верите, то вызовите прокурора. И можете отправить их обоих в тюрьму. Хотя я бы подумал, прежде чем так поступить. Вашей репутации будет нанесен непоправимый ущерб. Адвокат оказался информатором ваших конкурентов, ваш собственный психолог погиб, а ваша жена и помощник пытались перекупить у шантажиста его бумаги. Слишком неприятный букет, который очень дурно пахнет. Я полагаю, будет лучше, если вы сделаете вид, что ничего не знаете о Неверове и постигшей его участи.

– А документы? – спросил Лев Давидович. – Вы разбили мою семью, убедили меня в том, что жена законченная стерва, готовая даже на убийство, вы смогли убедить меня в том, что собственный адвокат законченный подлец, вы показали мне истинное лицо моего помощника, обычного карьериста и мошенника. Что еще вы сделали? Вы разрушили мой мир, привычную среду обитания и не нашли документов.

– Не кричите, – строго прервал его Дронго. – Документы я нашел. И теперь точно знаю, где они лежат.

– Где? – спросил Лев Давидович, бросаясь к нему.

Суровцев и Арсаев подняли головы.

– Заберите этого типа из моего кабинета! – крикнул Деменштейн, показывая на Валерия. – Чтобы я его больше никогда не видел. Уведите его, Матвей Константинович. Чтобы сегодня его рассчитали. Я еще подумаю, может, стоит его посадить в тюрьму за убийство Неверова. Вон отсюда!

Арсаев поднялся, качнулся. И вышел из кабинета, уже не сдерживая слез. Суровцев шагнул следом. Двери закрылись.

– Где документы? – сразу спросил Деменштейн.

– Они в филиале известного немецкого банка в Москве. В депозитарной ячейке. На имя Лапикова. Игоря Викторовича Лапикова, – пояснил Дронго. – Полагаю, что там все документы. Неверов был достаточно опытным человеком и понимал, что рано или поздно его найдут. Поэтому спрятал документы на чужое имя в банке. Без ключа туда вас не пустят.

– Тогда зачем мне эта дурацкая информация? Через некоторое время ячейку вскроют и прочтут документы.

– Не вскроют. За ячейку уплачено. На год вперед. Я дал вам название банка и фамилию. Можете узнать номер и каждый год исправно вносить плату. На год вперед. Или на двадцать пять лет. И пока вы будете платить, никто не имеет права без ключа Неверова вскрыть эту ячейку. Она будет оставаться закрытой.

– Вы уверены?

– Убежден. Там надежно будут храниться обличающие вас документы.

– Понятно, – Лев Давидович беспокойно прошел по кабинету, поднял голову. – Это даже лучше, чем я мог себе представить. Я так и сделаю. Оплачу на двадцать пять лет. А там посмотрим.

Дронго поднялся.

– Подождите, – остановил его Деменштейн, – сколько я вам должен? Я готов выплатить гонорар, как мы условились. Скажите, сколько? Я понимаю, что миллион была несколько нереальная цифра, но вы можете назвать более конкретную и реальную.

– Ничего. Вы окончательно уничтожили мою веру в человечество, – печально произнес Дронго. – Хотя нет. Я полагаю, что вам нужно заплатить по счетам вашей жены. Перевести двести тысяч долларов на имя Светланы Неверовой, которая осталась одна с двумя мальчиками. И еще сто тысяч на имя моего помощника Эдгара Вейдеманиса, который сломал ногу во время моего расследования. Последние сто тысяч Леониду Кружкову, рисковавшему сегодня жизнью. Ваша жена выпустила в него две пули прямо в упор. Хорошо, что он остался жив, иначе она могла получить пожизненный срок.