Сергей Донской - Живешь только трижды

– Я же предупреждал этого мудака, – выругался Костя, когда тропа выбежала на асфальтовую ленту шоссе. – Слинял, гад. Встречу – башку отвинчу, веришь?

– Верю, – буркнул Бондарь.

Таксиста действительно не было видно. На пустынной дороге находился только часовой, прохаживавшийся вдоль заграждения. Давая понять, что его лучше не беспокоить по пустякам, он передернул затвор своего автомата. Металлический щелчок прозвучал в ночной тишине очень отчетливо и внушительно.

– Пойдем пешком, – сказал Бондарь.

– Мудрое решение, – откликнулся Костя, пристраиваясь рядом. – А я опасался, что ты предложишь лететь по воздуху.

– Родина прикажет, полетишь как миленький.

– А что, запросто. – Костины губы растянулись в самодовольной ухмылке. – Сам знаешь, для бывалого спецназовца ничего невозможного нет.

Бондарь знал. Личное дело напарника было изучено им вдоль и поперек. Константин Кардаш принадлежал к числу вымирающего племени настоящих спецназовцев, присягавших на верность еще Союзу Советских Социалистических Республик. Служил он в элитной 22-й бригаде, бойцов которых называли «серыми волками» за шевроны со звериным оскалом и надписью «Побеждают сильнейшие». Три «волчьи» роты специализировались по акциям в так называемых театрах военных действий. Четвертая, Костина, рота предназначалась для выполнения особых заданий в тылу, и ее личный состав был представлен поголовно прапорщиками, успевшими нюхнуть пороха и знавшими почем фунт свинца.

Очень может быть, что их обучали и летать – достоверно это никому не известно. Но одно Бондарь знал точно: его напарник по всем параметрам превосходил и папашу Терминатора, и «матричного» Нео, и всех каскадеров, вместе взятых.

Специалисты относили его характер к «пассивно-агрессивному типу», который, между прочим, считается идеальным для бойца спецподразделения. Костин интеллект был лишь чуточку выше среднего, зато в его характеристике значилось, что он склонен к риску (но не без авантюризма); в своих неудачах винит обычно себя, а не «обстоятельства» или других людей; ценит мужскую дружбу; самостоятелен в своих оценках и решениях; умеет быстро перестраивать поведение в зависимости от ситуации.

Тем, кто думает, что эти и им подобные качества особого значения не имеют, следует напомнить, что бойцы спецназа действуют в отрыве от своих войск, на вражеской территории, причем не пару часов, а в течение нескольких дней или даже недель. При этом они постоянно играют в прятки с контрразведкой противника и лишены права на ошибку.

У Бондаря такого права тоже не было, поэтому, шагая по пустынному шоссе, он на ходу проверил, заряжены ли пистолеты.

– Дал бы мне пушку, – попросил Костя. – А то без оружия я чувствую себя каким-то неполноценным, веришь?

– Сперва доберемся до гостиницы, – ответил Бондарь, не сбрасывая со счетов возможность появления милицейского патруля. Избавиться от пакета было легче, чем от пистолетов, торчащих за поясом.

Как вскоре выяснилось, их ожидал совсем другой сюрприз, но тоже очень неприятный.

За очередным поворотом показались человеческие фигурки и автомобили, сгрудившиеся у обочины. Подойдя поближе, Бондарь разглядел очертания пожарной машины. Стояли на дороге также милицейский «уазик» и «газель» с красным крестом на боку.

Далеко внизу, на склоне холма, догорал обугленный остов легковой машины. По-видимому, пожарникам не удалось приблизиться к пламени вплотную, а водяные струи из брандспойтов не достигали своей цели. Тушение велось для проформы. Все, что могло сгореть, уже сгорело. Дотла.

– Это он, – угрюмо сказал Костя.

– Кто? – спросил Бондарь, заранее зная ответ.

– Наш хитровыделанный таксист.

– С чего ты взял?

– Нутром чую. Точнее, задницей.

– Тоже мне, экстрасенс выискался, – сказал Бондарь.

– Не знаю, как насчет этих… экстрасенсоров, а у нашего брата главный барометр в кормовой части расположен, – заявил Костя, похлопав себя по ягодице. – И этот барометр подсказывает мне, что дело пахнет керосином.

– Не нагнетай обстановку.

– А она и без того нагнетенная, дальше некуда.

Через пару минут они присоединились к зевакам, раздувшиеся ноздри которых жадно впитывали запах дыма и чужой беды. Никто не обращал на Костю и Бондаря внимания. Зато они не пропускали ни одной мелочи, приглядываясь и прислушиваясь к происходящему вокруг. К месту события сходились все новые любопытные. Те, кто успел сюда раньше, охотно делились с вновь прибывшими своими наблюдениями. Их голоса звучали возбужденно:

– Если бы не дерево, он бы до самого моря докувыркался…

– А то! Под сотню топил, не меньше…

– Не вписался в поворот…

– Так он, мудило, даже затормозить не попытался…

– Небось пытался, да только тормоза заклинило. Так бывает, когда на спуске сцепление выключают…

– Точно-точно! Таксисты вечно бензин экономят. За лишнюю каплю удавиться готовы…

Костя возбужденно прошептал:

– Слыхал? Это был таксист .

– Да знаю, знаю, – пробормотал Бондарь. – Вон он валяется, красавец. Собственной персоной.

Проследив за направлением жеста, Костя выругался. На дороге, освещенной десятками автомобильных фар, действительно лежал таксист, доставивший напарников к храму. Окровавленная простыня, которой он был укрыт, сползла, пока двое санитаров перекладывали его на носилки.

Н-да, не повезло бедолаге. Не успел даже истратить денежки, которые прикарманил. Проводил пассажиров наверх, вернулся в машину и недолго думая дал деру. Чем это закончилось, можно было судить по рассказам очевидцев:

– Гляжу, несется прямо на меня как угорелый…

– Мы стоим, а он мимо – ш-шух-х! Ну, думаю, этот скоро приедет…

– Не надо было ему на ходу выпрыгивать…

– Тогда сгорел бы заживо, на хер…

– Ну чистый каскадер…

– Ага, каскадер. Еще тот. Башка лопнула, как арбуз – хрясь. За версту было слышно…

– Он ка-ак сиганет…

– «Волжана» ка-ак долбанется…

– В жизни ничего подобного не видел…

– Эх, была бы у меня с собой видеокамера…

Костя посмотрел на Бондаря. Бондарь посмотрел на Костю.

Итак, у таксиста отказали тормоза. Учитывая то, что напарники собирались уехать с холма именно на его «Волге», им крупно повезло. Но радости не испытывал ни Бондарь, ни Костя. Потому что вчерашние трупы на катере и сегодняшняя авария представлялись им звеньями одной цепи. Той самой цепи, которая постепенно смыкалась вокруг их глоток.

– Думаешь, на нас охотятся? – спросил Костя, когда они покинули место происшествия.

– Не знаю. Вспомни поговорку про фраера, которого жадность сгубила, – сказал Бондарь, глядя под ноги. – Возможно, таксист слишком торопился смыться, вот и потерял голову. Не зря говорят: «Поспешишь, людей насмешишь».