Сергей Донской - Никогда не говори: не могу

Задачка попалась не из легких. По горизонтали требовалось написать фамилию автора романа «Живешь лишь дважды», которого Бондарь не читал. Две вертикальные строки, пересекавшие горизонталь, тоже оставались незаполненными. Какой-то иностранный актер по имени Шон (шесть букв) и марка английского автомобиля, название которого тоже складывалось из шести букв.

«Бентли»?

Мобильник ожил, призывно мигая индикаторной лампочкой. «У-лю-лю, тебя хотят слышать, хозяин! У-лю-лю, та самая девушка, звонка которой ты ждешь!»

«Да, скорее всего «Бентли», – решил Бондарь.

Пока он вписывал разгаданное слово, телефон успел зазвонить дважды, но его рука не дрогнула, так что буквы в клеточках кроссворда получились идеально ровными. Лишь после этого он взял трубку:

– Алло?

– Добрый вечер, – произнес Дашин голос. Он был далеким, но вечер и впрямь стал чуточку добрее. И светлее. Как будто стоваттную лампочку в кухне заменили на более яркую.

– Здравствуйте, – откликнулся Бондарь.

– Извините, что звоню так поздно, – сказала Даша. – Раньше не получилось. Я вас не разбудила?

– Я еще даже ужинать не садился. Попиваю в качестве аперитива полусладкий мартини с ломтиком лимона.

– Хороший мартини?

– Прекрасный, – причмокнул Бондарь. – Но вкус вермута мне не знаком. Хотя сейчас попробую определить… – Приложившись к пакету кефира, Бондарь уверенно заключил: – Думаю, это «Креста Бланка», новый сорт из Калифорнии. Вот почему я его плохо знаю. Теперь всегда буду выбирать только этот вермут.

Пакет кефира возвратился на стол. Изображенная на нем корова с выставленным напоказ выменем выглядела довольно похабно. Почти как красотки из порнографических журналов, демонстрирующие свои прелести. Кроме того, художник придал ей совершенно обалделый вид, пририсовав корове скошенные глаза и высунутый язык. Надо полагать, сам он искал творческое вдохновение не в кефире, а в напитках совсем иного рода.

– Лучшего вермута мне еще не попадалось, – сказал Бондарь.

Даша хмыкнула:

– Никогда не думала, что капитан ФСБ может быть таким тонким знатоком вин. – Это прозвучало не как комплимент, а как осуждение.

– О, я еще и гурман, – продолжал дурачиться Бондарь. Бросив взгляд на недоеденные шпроты, он задумчиво произнес: – Никак не решу, что заказать на ужин. Копченую лососину или «бриззоллу»?

– Что такое «бриззолла»? – подозрительно осведомилась Даша.

– Кусок говядины на косточке. Сваренный в курином бульоне, а потом зажаренный в оливковом масле.

– А другое масло не годится?

– Ни в коем случае, – строго сказал Бондарь. – Тогда получится не «бриззолла», а черт-те что. Я даже пробовать не стану эту гадость.

Даша счастливо рассмеялась.

– А омары у вас на столе есть? – спросила она.

– Всенепременно. Куда же мы без омаров?

– Пожалуйста, оставьте мне парочку. И горшочек гусиной печенки. Хорошо?

– Будет исполнено, – откликнулся Бондарь. – Какие еще пожелания? Шампанское во льду?

– Неплохая идея.

– Заметано.

– Тогда прямо сейчас и наливайте, – распорядилась Даша. Она попыталась произнести фразу манерно, но не удержалась и прыснула.

– Слышите? – спросил Бондарь, выливая остатки кефира в чашку. – Шампанское налито.

– Она подняла бокал и посмотрела сквозь него на пламя свечи, – торжественно произнесла Даша. – Потом медленно, в три глотка, осушила его до дна, поставила на стол, достала сигарету из лежавшей перед ней пачки «Парламента» и наклонилась вперед, чтобы прикурить от протянутой секретным агентом зажигалки. Его стальному взгляду открылась ее роскошная грудь в глубоком вырезе платья.

Монолог прервался смущенным смешком, и тогда эстафету принял Бондарь, продолживший в том же высокопарном стиле:

– Она взглянула на секретного агента сквозь дымок от сигареты. Ее глаза неожиданно расширились, затем сузились. «Ты нравишься мне, – говорили они. – Отныне все возможно между нами. Но не торопись. Будь добрым со мной. Я не хочу больше страдать».

Похоже, такой поворот сюжета не слишком понравился Даше, потому что она поспешила перебить Бондаря:

– Ой, я совсем вам голову заморочила, а у вас ведь поминутная оплата. Мы, наверное, уже рублей на сто наговорили.

– Это служебный телефон.

– Тем более. И потом, я вам по делу звоню.

– Я так и понял, – поскучнел Бондарь.

– В общем, – произнесла скороговоркой Даша, – можете на меня рассчитывать, Евгений Николаевич.

– Рад слышать, Дарья… м-м…

– Не имеет значения. Просто Даша.

– Спасибо, Даша. – Помявшись, Бондарь не удержался от вопроса: – Это вас тот человек надоумил?

– Какой человек?

– Откуда мне знать, какой? Надеюсь, что не черный. Вы собирались с ним посоветоваться. Наверное, это очень хороший человек, раз вы ему доверяете.

– Ах, вот вы о чем! – тихонько засмеялась Даша. – Конечно, он хороший человек. Самый лучший.

– Но давайте поговорим о вашем хорошем человеке как-нибудь в другой раз. А пока условимся о встрече.

– Давайте.

– Во сколько у вас заканчиваются занятия?

– Без пятнадцати два.

– Тогда ровно в два на прежнем месте. Успеете?

– Успею, – подтвердила Даша. – Только вы меня неправильно поняли.

– Уж не хотите ли вы сказать, – спросил Бондарь, – что занятия в вашем институте продолжаются до двух часов утра ?

– Нет, конечно, нет. Я совсем другое хочу сказать.

– Слушаю.

– Человек, с которым я советовалась, мой дед.

Бондарь приложил трубку к другому уху:

– Что-что?

– Дед. Дедушка.

– Угу… Я так и понял, – произнес он бесстрастным тоном.

– А, вы, наверное, изучили мою биографию, – брезгливо протянула Даша. – Как это у вас называется? Досье, да? Личное дело гражданки Королевой, завербованной для выполнения секретной операции?

– Не болтайте ерунду, – прикрикнул Бондарь. – Никто в вашей личной жизни не копается и копаться не собирается.

– Откуда же вы узнали про деда?

– Если бы речь шла о бабушке, вы говорили бы о ней «она», – отшутился Бондарь. – Но, поскольку речь шла о «нем», я заключил, что «он» может быть только дедушкой и никак не бабушкой. Элементарно, Ватсон.

– Вы напрасно смеетесь. – Голос в трубке погрустнел. – Мне неприятно, когда зубоскалят на эту тему. Я очень люблю деда. Он действительно очень-очень хороший, и он тяжело болен. Катаракта.

– Кажется, это заболевание глаз?

– Совершенно верно. Слепота.

– Необратимая?

– При отсутствии необходимой суммы – да, – печально сказала Даша. – Но мы соберем деньги на операцию, – оживилась она после короткой паузы. – Примерно половина суммы у нас уже есть.

– И сколько же составляет недостающая половина? – поинтересовался Бондарь.

– Что-то около десяти тысяч долларов.