Сергей Донской - На секретной службе

– Здрас-сть, – произнес Бондарь с простецкой ухмылкой на лице.

Голавлев слегка нахмурился:

– Где наша подопечная? Надеюсь, цела и невредима?

– Чего ей сделается? Вон она, в машине валяется. Исповедаться желает. В содеянном покаяться. Оказать посильную помощь, так сказать. Принимайте товар, гражданин начальник.

Щека Голавлева дернулась. То ли от недовольной гримасы, то ли от нервного тика.

– Не ломайте комедию, молодой человек, – сказал он. – Роль рубахи-парня вам не идет.

Бондарь пожал плечами:

– Я думал, вам будет приятно, что молодой человек свое место понимает и дистанцию соблюдает. Мы ведь люди маленькие, наше дело в дерьме ковыряться, а вы, как всегда, в белых перчатках, при параде…

– Прекратите юродствовать, – отчеканил Голавлев. – Не моя вина, что между нами существует определенная черта, переступать которую не позволительно ни вам, ни мне. Я доходчиво изъясняюсь?

– Чего уж тут непонятного. – Бондарь поскреб затылок. – Низзя , так низзя . В смысле, я больше не буду.

– Ваша странная манера общаться со старшим по званию и должности будет отмечена в моем рапорте начальнику УКРО, – сказал Голавлев, принявший такую стойку, словно проглотил аршин. – Наряду со всеми положительными качествами, разумеется. Их у вас никто отнимать не собирается.

– Спасибочки.

– Да прекратите же паясничать, наконец!

По взмаху голавлевской руки из «жигуленка» выбрался коренастый мужчина с внешностью Азазелло, взял бесчувственную Катерину в охапку и уложил ее в машину. Подождав, пока дверцы захлопнутся, Голавлев сухо распорядился:

– Докладывайте.

Бондарь подчинился, постаравшись обойтись без лишних эмоций и подробностей. После чего поинтересовался:

– Что будет с Катериной?

– Пусть вас это не волнует, – отрезал Голавлев. – Сначала выжмем из нее все, что возможно, а дальше видно будет. Вы свое дело сделали, молодой человек, так что можете возвращаться домой. – Он понизил голос. – Может быть, вы и невысокого мнения о возможностях ЦРУ после общения со всем этим отребьем, работавшим на Штейна. Но советую не забывать, что предатели – это всегда отребье, тогда как профессионалы остаются профессионалами.

– Намекаете, что американцы попытаются отквитаться? – нахмурился Бондарь.

– Здесь, на Украине, все возможно. Поймите меня правильно, молодой… поймите меня правильно, капитан. – Голавлев посмотрел Бондарю в глаза. – Вы находитесь в Одессе не с официальной миссией. Да, вы действовали во благо России, этого никто не отрицает, но дельце, порученное вам, оно с душком. – Голавлев приблизил губы к уху Бондаря. – И знаете, что это за душок? Запах формалина и хлорки. – Отстранившись, он сделал прощальный жест и громко произнес: – В общем, счастливого пути. Теперь мы и без вас управимся.

– А мистер Штейн? – спросил Бондарь. Его ноздри заметно сузились, словно их коснулся неприятный запах. Но это был не запах морга, на который намекал собеседник. От всех этих недомолвок за версту несло политикой. – Как насчет Штейна? – упрямо повторил Бондарь.

– Забудьте о его существовании, – сказал Голавлев с нажимом. – Без агентурной сети он ноль, пустое место. Захотим перевербовать, будет работать на нас, как миленький. Прикажем выступить по телевидению с покаянием – выступит. Удобный материал. С таким работать легко и приятно. – Голавлев снизошел до улыбки, такой же бледной, как цвет его лица.

– Работать с таким гадко и тошно, – возразил Бондарь. – Американец – не пластилин, а дерьмо.

– Мы разберемся, – пообещал Голавлев, шагнув к машине. – Это очень тонкая игра, тонкости которой вам неизвестны.

– И я этим горжусь.

– Гордитесь себе на здоровье. У вас ко мне все?

Последняя фраза прозвучала чересчур высокомерно, чтобы оставить ее без ответа.

– А у вас ко мне? – вскинул брови Бондарь.

На коротком пути к автомобилю Голавлев умудрился споткнуться целых два раза. И самоуверенное выражение не вернулось на его лицо до тех пор, пока он не отгородился автомобильной дверцей от тяжелого, немигающего взгляда, которым проводил его капитан ФСБ.

Бондарь действительно не знал правил игры, в которой отлично разбирались такие мастера закулисных интриг, как Штейн и Голавлев. Но он предпочитал действовать, а не играть по чужим правилам. Его же собственные правила, те, которыми он руководствовался в жизни, были чрезвычайно просты, возможно, даже примитивны. Одно из них гласило: зло должно быть наказано. В соответствии с этим правилом Бондарь и назначил встречу американскому резиденту. Это будет его маленький секрет, о котором руководство никогда не узнает. Было такое американское дерьмо – мистер Штейн – да сплыло. Сам виноват. Задумал ликвидировать сотрудника ФСБ.

В том, что его попытаются убить и похоронить в степи, Бондарь не сомневался ни секунды. Штейн еще не знал о передаче Катерины в руки Голавлева. Исходя из этого, он не может не попытаться уничтожить двух свидетелей своего провала и спрятать концы в воду. Что ж, милости просим. Умирать подано.

Для осуществления своего плана Бондарь решил воспользоваться не стареньким «Фордом» на разболтанных подвесках, а трофейной «Нивой». Самая подходящая машина для гонок по бездорожью. Такая не подведет. А уж когда Бондарь за рулем – тем более.

Когда в постепенно сгущающихся сумерках сверкнули далекие автомобильные фары, Бондарь включил телефон, набрал номер и, подождав пока Штейн возьмет трубку, холодно сказал:

– Я вижу, вы почти добрались до места. Теперь стоп.

– Почему «стоп»? – удивился американец. – И потом… э, Евгений, мы с тобой, кажется, на «ты»?

– «Вы» – это ты, говнюк, и те говнюки, которые едут за тобой следом, – доходчиво растолковал ему Бондарь. – Я вижу три пары фар. Что, деньги в одну тачку не уместились?

– Обычная мера предосторожности, – пробормотал Штейн.

– Вот и я тоже решил принять меры предосторожности. Тормози.

Огоньки, двигавшиеся по степи, замерли и погасли.

– Что дальше? – донеслось из трубки.

– А дальше слушай меня внимательно, – сказал Бондарь. – Вы, шпионы сраные, обожаете разные увлекательные игры. Многоходовые комбинации, при которых жертвуются лишние фигуры. Я человек простой. Мутить воду не люблю. И совсем уж ненавижу, когда ее мутят всякие выкормыши Дяди Сэма. Это понятно?

– Э-э, понятно, – согласился Штейн, не готовый к такому повороту событий.

– Теперь, если ты действительно жаждешь встречи со мной, отвечай честно: ты везешь с собой кейс с деньгами или ствол?

– Э-э… И то, и другое.

– Врешь, говнюк, – сказал Бондарь с наслаждением. – Ни хрена ты мне платить не собираешься, а мечтаешь прихлопнуть по-тихому и смыться. В принципе, я не возражаю. Но если я вдруг ошибаюсь, то вот тебе мой совет: драпай-ка ты со своими погаными долларами, пока не поздно. Меня купить нельзя.