Сергей Донской - Шпион, который ее убил

– Бэ. Знаешь ли ты, что богатые женщины в Древнем Риме не стеснялись заниматься любовью в присутствии слуг? Они не считали их за людей. Или я что-то путаю? – Морталюк вопросительно взглянула на официантов. – Вы люди или предметы?

– Как вам будет угодно, – послышалось в ответ.

– Слыхал, дружок? Они ответили одинаково и хором, а ведь оба получают гораздо меньше тебя.

– Спасибо за науку, – произнес Бондарь деревянным голосом. – Было очень вкусно и очень поучительно. Во всех отношениях.

Глаза Морталюк сверкнули:

– Почему такой замогильный тон? Неужели тебе не хочется вкусить от плодов богатой жизни? Сколько лет ты работал на КГБ? Подставлял голову, гробил нервы, здоровье… Если ты занимался этим во благо государства, то служить одному человеку значительно проще. Отныне у тебя один начальник – я. Что в этом плохого?

– Разве я отказываюсь? – Овладевший собой Бондарь лениво пожал плечами. – Мне нужны деньги. Сегодня не имеет значения, каким образом они достаются. Ты богат, значит, ты прав.

– Совершенно верно. – Взмахнув рукой в сторону официантов, Морталюк встала. – Убирайтесь. – Как только обслуга скрылась за дверью, она вышла на середину зала, давая возможность полюбоваться собой. Ее глаза буквально впились в Бондаря. – Мне кажется, что ты умеешь обращаться с женщинами, дружок. – Усмехнувшись, она поправилась: – Женя… Сегодня я буду звать тебя по имени.

– А завтра? – спросил Бондарь, распрямляясь во весь рост.

– Это зависит от сегодняшнего вечера, – промурлыкала Морталюк. – Нет, вечера будет мало. Мне нужна ночь. Ночь твоей жизни.

– В таком случае, – сказал он, – вы напрасно устроили мне сеанс массажа.

– Я ничего не делаю напрасно, заруби на носу, Женя.

Морталюк медленно двинулась через зал, напоминая черную шахматную королеву с изящной белокурой головкой. Талия у нее оставалась девичьей, несмотря на бедра рожавшей женщины. Расширившиеся зрачки лучились в неверном свете десятков свечей.

Бондарю стало жарко.

– У вас отсутствует собственнический инстинкт? – спросил он.

– Ревновать тебя к дешевым потаскушкам? Ха– ха-ха. – Это было произнесено раздельно, по слогам. – Они просто подготовили тебя для настоящей работы, вот и все. Сказано же тебе, Женя: меня удовлетворяет только качественный секс. От первого акта с мужчиной обычно мало толку. – Морталюк остановилась в двух шагах от Бондаря, но это не значило, что атака черной королевы завершилась. – Массажистки избавили тебя от избытка дурной крови. Теперь тебя надолго хватит.

– Странная логика, – хрипло произнес Бондарь.

– Логика не бывает странной. Она или есть, или отсутствует напрочь. – Морталюк высокомерно прищурилась. – Настанет день, и ты поймешь, какими соображениями я руководствуюсь. А пока… – Она повернулась к Бондарю спиной. – Расстегни платье, сними его и отнеси меня туда.

Палец Морталюк указал на медвежью шкуру у камина. Проследив за ним, Бондарь снова уставился на обращенную к нему спину. Вырез на платье доходил до начала расщелины между ягодицами. Это строгое черное платье было с сюрпризом.

– Что стоишь? – нетерпеливо повела плечами Морталюк. – Я почти никогда не ношу белья, привыкай. Ну, во время сна на мне вообще нет ничего, кроме нескольких капель «Шанель номер пять». Так любила приговаривать Мэрилин Монро, и в этом я с ней полностью солидарна.

– Я тоже, – сказал Бондарь, потянувший платье вниз.

– Оно стоит двадцать тысяч долларов, – предупредила Морталюк, – осторожнее, Женя. А вот со мной можешь не церемониться. Разрешаю тебе отквитаться за все, что тебе довелось перетерпеть сегодня… – Ее голос сорвался. – Давай, не стесняйся. Трахни меня как следует. Сейчас я для тебя шлюха, а не леди-босс. Пользуйся мной, как тебе заблагорассудится.

Долго упрашивать Бондаря не пришлось. Он сгреб обмякшую Морталюк в охапку, отнес к камину и уронил на мохнатую шкуру, после чего навалился на нее с такой яростью, что уже через десять минут с Маргаритой Марковной приключилось нечто вроде эпилептического припадка. Сам Бондарь приберег энергию для спальни, где на необъятной кровати под балдахином заставил хозяйку рыдать и кричать на все голоса, не давая ей передышки. А уж затем, невзирая на предупреждение, демонстративно отвернулся и сомкнул веки. Выбившаяся из сил Морталюк не возражала. Она уснула несколькими секундами раньше любовника, успев только отыскать его ладонь для полубессознательного рукопожатия. На большее ее не хватило.

Он проснулся один – это был плюс. Его впервые подвел внутренний «будильник» – это был минус. Отрицательное, как обычно, перевесило положительное. Бондарь встал с кровати мрачный, как туча, со ртом, пересохшим от чрезмерного количества сигарет, выкуренных накануне. Обнаружив дверь в ванную, он принял ледяной душ, тщательно побрился и почистил зубы. Предусмотрительность хозяйки, распорядившейся положить в ванной новую бритву, расческу и зубную щетку, этим не ограничилась. Возвратившийся в спальню Бондарь помрачнел еще сильнее. Тут кто-то успел побывать за время его отсутствия.

Его одежды не было там, где он ее сбросил. Одежды вообще не было. Содержимое карманов лежало на застеленной кровати, спасибо, конечно, но куда подевалось остальное?

Стоя посреди комнаты в чем мать родила, Бондарь посмотрел на свое зеркальное отражение. Выглядел он лучше, чем можно было ожидать после вчерашних нагрузок. Ясные глаза, аккуратно причесанные волосы, отполированный лезвием подбородок. Правда, прямой порез, протянувшийся через правую щеку, придавал лицу разбойничье выражение, но это были пустяки.

– Хоро-ош, – послышалось за спиной Бондаря.

Он обернулся. Затянутая в строгий деловой костюм Морталюк стояла в дверях, откровенно любуясь своим телохранителем.

– Где моя одежда? – спросил он, сдерживаясь.

– Одежда? Тряпье, Женя! Особу такого ранга, как я, должен сопровождать джентльмен.

– Я не джентльмен, – возразил Бондарь.

– Ты, кажется, этим гордишься? – удивилась Морталюк. – Почему?

– Джентльмен – значит мягкий, обходительный человек. Я не мягкий.

– Что правда, то правда. Твердости тебе не занимать. Потрепал меня на славу, спасибо. – Сделав это признание, Морталюк хихикнула тем безумным смешком, который так резанул слух Бондаря вчера вечером. – Но сегодня парадом командую я. Одевайся. Я распорядилась обновить твой гардероб. Ты у меня будешь как новая копеечка.

Дальнейшее происходило стремительно. Бондарь и глазом не успел моргнуть, как в спальню был внесен красно-коричневый чемодан из тисненой кожи. Согнувшаяся под тяжестью ноши горничная ничем не выдала своего смущения при виде обнаженного мужчины, но выпорхнула из комнаты с проворством вспугнутой мухи.