Сергей Донской - Умри сегодня и сейчас

Приподняв Верину голову за уши, Ингрид выдохнула ей в лицо:

– Сейчас одной русской шлюхой станет меньше!

Что она сказала?! Русская шлюха?! Шлюха?!

Вспышка в мозгу Веры была вызвана отнюдь не тем, что ее ударили затылком об пол. Нет, скорее, это было озарение – очень яркое и очень доходчивое. Если она позволит убить себя, то больше ничего не будет. Ни радостей, ни огорчений, ни любви, ни ненависти. Она не скажет Бондарю тех главных слов, которые собиралась сказать. Не попрощается с ним и не найдет нового мужчину. Не нарожает детей, не вскормит их грудью, не проводит их в первый класс и не встретит их после выпускного вечера. А самое страшное, что она так и умрет проституткой, обычной русской проституткой, о которой никто не заплачет.

Умрет… Уже умирает…

Бац! Новый удар отозвался в голове погребальным звоном.

– Не-е-ет! – прохрипела Вера. Ее ноги взметнулись вверх, переплетаясь вокруг шеи Ингрид. – Я тебе не шлюха! – Поднатужившись, она завалила противницу на спину, поражаясь столь яростному приливу сил. – Я буду жить! – Одна из освободившихся рук Веры наткнулась на острый обломок стула и сжала его на манер кинжала. – Вы сами передохнете, фашисты мусульманские.

Она не смогла бы объяснить, что означает это нелепое словосочетание. Это был крик души, маловразумительный, но зато искренний. Протест против азиатских борделей, в котором силком удерживают десятки тысяч обманутых соотечественниц? Против воинствующего национализма, с которым довелось столкнуться Вере в карликовой стране на берегу Балтийского моря? Она не знала. Она чувствовала. Позвоночником, клетками, генами.

– Получай!

Расщепленная деревяшка вонзилась в горло Ингрид, как отточенный клинок. Вера вскрикнула, словно смертельную рану получила она сама. Зажмурившись, она поспешила отпрянуть от поверженной противницы. Ей вовсе не хотелось смотреть, что будет дальше. Запал ярости закончился, сменившись тошнотворным ужасом.

Ничего страшного не произошло, решила Ингрид. Вот только мутная пелена перед глазами мешает. Как только пелена спадет, Ингрид отыщет взглядом подружку Бондаря и прикончит ее. Это будет нетрудно. Нужно только избавиться от большущей занозы, торчащей из шеи. Это из-за нее помутилось зрение и отказали ноги. Голосовые связки не слушаются тоже из-за нее. Проклятая заноза! Проклятая русская шлюха, сотворившая с Ингрид такое!

Хрипя, эстонка схватилась руками за полированную деревяшку. Торопливо рванула ее вверх.

Это было все равно, что откупорить бутылку шампанского. Бурлящая кровь хлынула из сонной артерии. Хлестало, как из прорванной трубы. Напрасно Ингрид закрывала рану ладонью.

Помертвевшая рука Ингрид со стуком упала на пол. Услышав этот звук, Вера открыла глаза и тотчас пожалела, что сделала это. Слева от эстонки растекалась густая красная лужа. Всякий раз, когда она поднимала руку и роняла ее обратно, раздавалось отвратительное чавканье. Это продолжалось целую вечность. Когда Ингрид окончательно затихла, Вера стремительно поползла прочь, подвывая на ходу.

Ее стошнило возле окна, где она привстала, чтобы глотнуть свежего воздуха. Голос Бондаря, донесшийся издалека, помог ей прийти в себя.

– Встань и сделай три глубоких вдоха и выдоха носом. Не оглядывайся.

– Женя? – всхлипнула Вера. – Что же я натворила, Женя? Как теперь быть?

– Я уже сказал, – отчеканил Бондарь. – Подыши, а потом хорошенько пощипай мочки ушей. Помогает.

– Но я убила человека!

– Ты убила врага.

– Мне теперь самой жить не хочется!

– А умереть? – холодно осведомился Бондарь.

– Умереть – хочется, – призналась слегка отдышавшаяся Вера.

– В таком случае – скатертью дорога. Но сначала помоги мне. Подойди к картонному ящику и поищи среди бумаг скрепку.

– Какую скрепку?

– Канцелярскую.

Это прозвучало столь буднично, что Вера не могла не подчиниться. Избегая смотреть в центр комнаты, где лежала мертвая Ингрид, она добралась до коробки, порылась в ней и принесла Бондарю скрепку.

– Вытри лицо, – предложил он, прежде чем взяться за работу.

– Чем? – спросила Вера, испытывая новый приступ тошноты. Ее взгляд наткнулся на безжизненное лицо Виноградского.

– Хотя бы простыней. Или рубашкой нашей гостеприимной хозяйки. – Присмотревшись к напарнице, Бондарь заподозрил, что она вот-вот упадет в обморок и сказал: – Ладно, с гигиеническими процедурами повременим. Сейчас есть дела поважнее. Будешь моим ассистентом.

– Ассистентом? – тупо переспросила Вера. Ей чудилось, что происходящее ей просто снится.

– Поможешь мне избавиться от браслета, – твердо заявил Бондарь. Ему хотелось как можно скорее вывести напарницу из ступора. Отомкнуть наручники он мог бы и сам, но Вере требовалось какое-нибудь занятие.

– Хорошо, – кивнула она с видом лунатика. – Я поищу ключ.

– Ничего искать не надо. Замки наручников примитивнее дверных или автомобильных.

Услышав за спиной подозрительный звук, Вера подпрыгнула на месте и обернулась. Ингрид по-прежнему лежала на середине комнаты. Однако ее рот, который еще недавно был искажен кривым оскалом, открылся во всю ширину, зияя черным провалом глотки.

– Она… она шевелится, – прошептала Вера, указывая указательным пальцем на эстонку.

– Ерунда, – отмахнулся Бондарь. – Просто остатки воздуха вышли из трахеи. Или шейно-лицевые мускулы сократились. Бывает.

– Ты так спокойно говоришь об этом!

– Не спокойно, а с чувством глубокого удовлетворения. Враги мертвы. Мы живы. Задание выполнено. На нашей улице праздник.

– Похороны, а не праздник, – уточнила Вера, опустив голову.

– Похороны на чужой улице, – отрезал Бондарь. – Название у нее тоже чужое, и расположена она в чужом городе, в чужой стране. Вопросы есть? Вопросов нет. Разогни скрепку.

– Как?

– Чтобы получилась короткая жесткая проволока. Отмерь три миллиметра от конца и загни под прямым углом.

– На вязальный крючок похоже, – сказала Вера, вертя в руке видоизмененную скрепку. – Моя мама любит вязать, хотя еще совсем не старушка.

– Благодаря тебе она проживет до глубокой старости, – заметил Бондарь. – И другие русские мамы тоже не отравятся бактериологической водичкой. Так что выше нос, подруга. Держи хвост пистолетом.

– Как ты мог заметить, хвоста у меня нет, – вымученно пошутила Вера.

– Дело наживное. Вот выйдешь замуж, превратишься в злобную чертовку со скалкой, тогда посмотрим.

– Вместе?

– Не отвлекайся, – нахмурился Бондарь. – Пора убираться отсюда. Вставь крючок в скважину и медленно поворачивай по часовой стрелке.

– Как ключ? – спросила оживившаяся Вера.

– Примерно. Только действовать надо очень аккуратно. Если нажать сильно, может сработать фиксатор, тогда придется нащупывать его проволочкой и отжимать.