Сергей Донской - Глаз урагана

В произношении американца слово «могучий» прозвучало как шипение компрессора. Могутч-щий .

– Да, – согласился Галатей. – Великий и могучий , Стив.

Выражение лица Лэдли неуловимо изменилось. Он по-прежнему улыбался, но уже не так приветливо и лучезарно. Повинуясь движению его бровей, усач выдвинул из рукава блестящее жало стальной спицы.

– Со мной та же команда, которая ликвидировала Сащ-щу , – произнес Лэдли. – Точно такими же стилетами ассассинов. Удобное оружие. Ни шума, ни крови. Желаешь испытать на собственной шкуре, Макс?

– Нет, – сказал Галатей.

Наташа что-то пискнула и получила звучную оплеуху.

– Ты думаешь, – продолжал Лэдли как ни в чем не бывало, – мы не подготовились к тайному захоронению двух трупов?

– Полагаю, что подготовились. Однако все предусмотреть невозможно, не так ли?

– Например?

– Например, у входа в музей дежурит кто-нибудь из русских туристов. И если мы с Натальей Верещагиной не выйдем отсюда без сопровождающих, этот турист подаст условный сигнал. – Галатей улыбнулся. – Не вся же египетская полиция работает на Америку. Кое-кто получает премии из других источников.

Лэдли помолчал, двигая челюстью.

– Блеф, – сказал он. – Понты , по-русски.

– Кто знает. Поживем – увидим.

– Если поживем. И если увидим.

Галатей пожал плечами, давая понять, что добавить к сказанному ему нечего. Лэдли вторично шевельнул бровями. Спица, проткнув одежду, впилась в кожу между ребрами Галатея. Как раз напротив сердца.

– Я не сторонник кровопролития, – заговорил Лэдли, поглядывая то на Галатея, то на Наташу. – Но в интересах дела готов проливать кровь без колебания…

– Свою, Стив?

– Чужую, Макс. Твою, Наташину. Если она выполнит то, что я ей скажу, то убивать вас нет смысла. Но в противном случае…

Последовала тягостная пауза. Наташа посмотрела на Галатея. Он едва заметно смежил веки.

– Я согласна, – сказала она.

– Умная женщина, – похвалил Лэдли. – Твоя задача предельно проста. Сейчас я позвоню твоему мужу, и ты расскажешь ему, в какую неприятную историю попала. Он должен остановить машину, в которой сейчас едет, положить на дорогу пакет и следовать дальше, не оглядываясь. Постарайся быть очень убедительной. – Лэдли приблизился к Наташе с телефоном в руке. – Если будешь общаться с мужем без должного рвения, мои парни тебя расшевелят. У каждой женщины есть местечко, которое она не позволяла трогать мальчикам в юности, а оно такое нежное, такое ранимое. Ты умеешь вязать, Натали, как это принято у русских домохозяек?

– Плохо, – пролепетала Наташа, не понимая, к чему клонит американец.

– И все же некоторое представление о спицах имеешь? – уточнил он.

– Имею.

– Тогда представь себе длинную острую спицу, которая входит в твою плоть, а потом ответь: ты сумеешь уговорить мужа не упрямиться?

– Сумею, – пылко воскликнула Наташа. – Он обязательно сделает все, о чем я попрошу. Он… Я…

– Тс-с! – Лэдли приложил палец к губам и нажал кнопку автодозвона. – Побереги эмоции, Натали. Сейчас они нужны тебе, как никогда прежде.

Бессмысленный совет. Чего-чего, а недостатка в эмоциях Наташа не испытывала. Пока что лишь малая часть их прорвалась наружу. Вместе со слезами.

Преодолев затяжной подъем, Верещагин переключил передачу и наконец-то обошел вереницу бензовозов, ползущих на запад. Это была, конечно, всего лишь иллюзия, но показалось, что стало легче дышать.

Директорская «Волга» бойко колыхалась на разболтанных рессорах. Двигатель раскалился, но пока что не сбавлял обороты, давая понять, что еще способен тряхнуть стариной. «Как я», – подумал Верещагин, смоля сигарету с черными пятнышками на фильтре, при взгляде на которые представлялись прокуренные легкие и неизбежная раковая опухоль.

Теплый ветер, врывающийся в окно, постоянно сдувал с окурка пепел, но машина была служебная, а потому заботиться о чистоте салона не приходило в голову. Мысли Верещагина были заняты другим. Он то и дело поглядывал на сверток, торчащий из бардачка. Посылка, такая безобидная с виду, таила в себе угрозу. Какую? Конкретного ответа не было, но Верещагин чувствовал себя так, словно вез мину замедленного действия. Подбросит на очередном ухабе, и прощай, Виталий Валентинович.

Дорога была относительно гладкая, но за спуском начали попадаться коварные ловушки – прямоугольные провалы в полотне. Разумеется, знаки, предупреждающие о том, что на этом участке ведутся ремонтные работы, отсутствовали.

Возможно, поржавели, изветшали и рассыпались за те годы, которые минули с начала латания шоссе. Хотя, скорее всего, до знаков руки не дошли, как не дошли они до укладки асфальта. Вот тебе и перестройка, будь она неладна. Ей конца-краю не видно – и в пространстве, и во времени. Главный прораб перестройки давно птичек на небе кормит, а дело его живет и процветает.

Привычно помянув его негромким злым словом, Верещагин сбросил скорость до шестидесяти, готовясь переехать узкий мостик через такую же узкую речушку. Миновав деревню с невразумительным названием Малые Вощи, он посмотрел в зеркало заднего обзора, а потом и оглянулся.

Хм? До сих пор за «Волгой» неотвязно следовала бутылочно-зеленая «Мазда» с московскими номерами, но теперь она исчезла из виду. Вместо нее на расстоянии километра маячила черная иномарка. Виднелись и другие машины, но Верещагин заметил именно черную, и это ему не понравилось. Сердце сжалось, словно это был катафалк. Или воспетый кинематографистами и приблатненными шансонье черный «бумер».

Верещагин плавно сбросил скорость. Его начали обгонять шедшие позади машины, но подозрительная иномарка сохраняла прежнюю дистанцию. Верещагин утопил педаль газа. «Волга» устремилась вперед… и черная преследовательница тоже разогналась, как привязанная на бесконечно длинном буксире.

Нужно срочно звонить кураторам из разведуправления, решил Верещагин, достал мобильник… и скрипнул зубами. Он не помнил телефонного номера. Близкий к панике, он не мог также с уверенностью сказать, как звонить в милицию.

01?.. 02?.. 03?..

Цифры выскакивали в сознании, как на футбольном табло, фиксирующем разгромный счет. Наэлектризованная трель мобильника заставила его вздрогнуть, отчего «Волга» вильнула на обочину и еще долго волочила за собой шлейф пыли.

«Успокойся, – сказал себе Верещагин. – Кто может мне звонить, как не Корягич? Сейчас обрисую ему ситуацию, он поднимет тревогу, и все уладится».

«Ой ли? – язвительно спросил внутренний голос. – Ты действительно полагаешься на помощь Корягича?»