Виктор Михайлов - Слоник из яшмы. По замкнутому кругу

Комната, в которой они оказались, была похожа на небольшой салон хорошей гостиницы. Здесь стояли уютные кожаные кресла, столик красного дерева с динамиком и бронзовой статуэткой, телефон, настольная лампа. На стенах, обитых мягкой штофной тканью, висело несколько акварелей. Часть комнаты справа и слева отделяли тяжелые портьеры.

Пододвинув кресло к портьере справа и усадив в него Никитина, полковник спросил:

— Какими знаниями вы располагаете?

— Я инженер-строитель.

— Стало быть, с электроникой вы знакомы лишь в общих чертах?

— К сожалению…

— Постараюсь быть популярнее, — сказал Мазур и потянул за шнур.

Занавес поднялся, образуя тяжелые декоративные складки.

Никитин увидел темный полированный стенд, казалось сделанный из оргстекла. Справа на тонком шнуре висела хромированная трубочка, похожая на автоматическую ручку.

— Перед вами, Федор Степанович, доска для записи. Мы уже давно отказались от грифельных досок. Это особое стекло, состоящее из микроскопических ячеек, наполненных люминофором, и «мелок». Полковник взял висящий на шнуре прибор — кварцевую ртутную лампу, вмонтированную в колбу из черного стекла. — Видите, я провожу этим «мелком», и на доске возникает светящаяся черта. Под воздействием ультрафиолетовых лучей этого «мелка» светятся люминофоры. Люминесцентная доска удобнее грифельной еще и потому, что по истечении пятнадцати минут наступает «разрядка» люминофоров и изображение исчезает. С точки зрения сохранения государственной тайны, такая доска представляет собой много преимуществ. Вам все понятно?

— Пока все, — ответил Никитин.

— Я получил указание рассказать вам о конструкции «АЭП-7 — Аргус» и продемонстрировать прибор в действии. Если расшифровать марку прибора, мы получим: «Авиационно-электронный прицел № 7 Арутюнова и Гусева». «Аргус» — это совпадение начальных слогов фамилий конструкторов прицела. В то же время Аргус — имя мифического многоглазого сторожа-великана. И действительно, «АЭП 7 — Аргус» — многоглазый сторож самолета, летающего на сверхзвуковых скоростях и больших высотах. Какие же задачи были поставлены перед конструкторами в связи с созданием нового прицела? Преодолев звуковой барьер, самолет получил новую крейсерскую скорость в четыреста метров в секунду и даже больше. Если считать, что вражеский самолет двигается на сближение с такой же скоростью, мы получим время, измеряемое долями секунды. В это «микровремя», иначе его не назовешь, летчик должен принять тактическое решение: управляя самолетом, произвести расчет и совершить ряд маневренных и тактических действий. Разумеется, человек не может выполнить все это в какие-нибудь три десятых доли секунды. Следовательно, и эту задачу предстояло решить конструкторам прицела.

Раньше летчик мог приложить глаз к окуляру оптического прицела, и наглазник точно устанавливал оптическую ось глаза. Теперь же скафандр, в котором находится летчик, исключает эту возможность…

— Простите, Остап Максимович, но я не понимаю назначения скафандра. Разве в герметически закрытой кабине самолета не создается постоянное давление воздуха? — спросил Никитин.

— Кабина самолета герметизирована, и давление воздуха в ней поддерживается постоянно. Но что делать на высоте двадцать тысяч метров, если самолет подбит и летчик вынужден катапультироваться? — спросил полковник.

— Мне кажется, можно сделать затяжной прыжок и быстрое падение…

— На земле человек испытывает давление примерно в один килограмм на квадратный сантиметр. На высоте двадцать тысяч метров давление ничтожно мало. Вот почему полет на больших высотах без скафандра практически невозможен. Вернемся к «АЭП-7 — Аргус». Следовательно, летчик в скафандре не может пользоваться визуальными приборами. Кроме того, перед конструкторами была поставлена еще одна, более сложная задача: надо было создать прицел, который мог бы одинаково хорошо работать и в плотном тумане, в сплошной облачности, а главное — ночью! Использование инфракрасных лучей с подсветкой категорически отметалось, так как, включая инфракрасный прожектор для подсветки цели, летчик демаскировал свой самолет и становился сам отличной мишенью для противника. Конструкторы должны были найти пути использования невидимых инфракрасных лучей, излучаемых самолетом противника. Кроме того, надо добиться, чтобы теплопеленгатор давал через электроннооптический преобразователь точное изображение цели на экране индикатора.

— Не совсем ясно, почему вражеский самолет излучает инфракрасные лучи? — спросил Никитин.

— Вот перед вами настольная лампа, на баллоне лампочки написано: сто ватт, — пояснил полковник, сняв с лампы абажур. — На самом деле только пять ватт являются видимым светом, а девяносто пять — это излучаемые лампочкой тепловые, или инфракрасные, лучи. Немалая часть энергии топлива, сжигаемого в камере турбореактивного самолета, также уходит в пространство, излучается в виде тепловых, или инфракрасных, лучей.

— Понимаю. Стало быть, излучение инфракрасных лучей — свойство каждого нагретого тела? — уточнил Никитин.

— Совершенно верно. Перед конструкторами стояла сложная, казалось, невыполнимая задача: преобразовать эти слабые излучения тепловых невидимых лучей в яркое и четкое изображение на экране индикатора. Конструкторы с честью решили и эту задачу. Если мы будем рассматривать «АЭП-7 — Аргус» в схеме, это будет выглядеть приблизительно так. — Полковник повернулся к доске, и из-под «мелка» в его руке начали появляться светящиеся линии эскизного наброска. — В передней части фюзеляжа самолета и под кабиной летчика располагаются два широкоугольных светосильных объектива, — пояснил полковник. — Изображение, полученное каждым объективом в отдельности, снимается катодным лучом и подается через усиление на экран. Такая чувствительная электронная трубка называется видиконом. Перед летчиком находятся два экрана, на которых он наблюдает за тем, что делается впереди него и под ним. Перед вылетом по тревоге летчик получает данные от службы наведения о курсе, скорости, высоте и марке самолета противника. Руководствуясь этими данными, летчик ставит на приборной доске «АЭП-7 — Аргус» цифру, выражающую размах крыльев противника и его скорость. Что касается плотности воздуха и направления ветра, эти данные поступают непосредственно с приборов на «АЭП-7 — Аргус», счетно-решающая часть учитывает все эти данные при вычислении угла упреждения. Летчику остается только совместить на экране светящуюся марку своего прицела с видимой целью. Если расчет правильный, то при совмещении марки с целью автоматически произойдет выстрел и посланный снаряд неизбежно встретится с целью в определенной точке.