Рахим Эсенов - Легион обреченных

Фюрер, предавшись размышлениям, не заметил, как ушел Гиммлер, как снова стало тихо... Сколько раз он, Гитлер, предпринимал шаги, чтобы сговориться с Англией, создать против Советов большую коалицию, объединиться в священный европейский союз. Вот тогда мир можно поделить как рождественский пирог: Германия раз и навсегда завладеет всей Юго-Восточной и Восточной Европой, Англии можно оставить ее империю и мировые океаны, Япония пусть хозяйничает в Китае, а Италия — в Средиземноморье. Британцы, правда, не прочь снова сторговаться насчет второго Мюнхена, но... хочется и колется. Американцам и англичанам хотелось бы стравить немцев с Востоком, загрести жар чужими руками. Кукиш!.. Германия, чего говорить, дала маху, да и «мюнхенцы» прозевали — место на Даунинг-стрит Чемберлен уступил Черчиллю, чем-то смахивающему на Геринга, только во сто крат хитрее последнего... Да плевать на этого чванливого лорда, вечно сосущего сигару, как соску! Фюрера теперь не волнует, пойдет тот с ним или нет. Жребий брошен! В кармане рейхсканцлера гениально разработанный план молниеносного штурма Англии — операция «Морской лев», а в Цоссене его генералы в поте лица трудятся над блицкригом «Барбаросса». Этими ключами он отворит не только ворота Московского Кремля...

Фюрер злорадно усмехнулся, вспомнив, как кто-то из германских банкиров, когда решалось, быть или не быть ему рейхсканцлером, распинался: «Адольф — наш человек. Свою карьеру начинал на наши деньги, профессиональным шпиком, числившимся за штабом Баварского военного округа. Он будет служить нам верой и правдой...» Пигмеи! Им хотелось унизить его. Они тогда еще не знали, что выпускают джинна из сосуда, который вознесется гигантом, заведет дружбу с самими магнатами Уолл-стрита. Сам всемогущий Тигл, шеф американского нефтяного треста «Стандарт ойл», миллиардер Эдзель Форд, правители гигантской автомобильной корпорации «Дженерал моторс» станут кредиторами гитлеровского фашизма. И те самолеты люфтваффе, что бомбили Лондон, топили в море английские суда, заправлены американским горючим... А они — шпик! Да с такими союзниками он поставит на колени любого врага, его штандарты взовьются над всем миром! Венцом, короной тысячелетнего рейха заблистает Индия, которая станет магическим центром самой великой империи мира. Германские солдаты свершат то, что не удалось ни Александру Македонскому, ни Наполеону Бонапарту: придут на Инд и Ганг и в их водах смоют с себя пыль дорог. Вот тогда эти воды, коснувшись божественных тел арийцев, действительно станут священными.

Вслушиваясь в свои шаги, в собственный голос, замиравший где-то под куполом, Гитлер без устали ходил по собору: когда же снизойдет дух Бонапарта?! Фюрер припадал на колени, картинно воздевал руки к небу, шептал молитвы, запомнившиеся с детства... И он вспомнил уроки Гаусгофера: божественное просветление нисходит лишь в минуты высшей духовной устремленности, отречения от всей суеты земной... Чушь собачья! Как можно отречься от всего земного? Для этого надо быть круглым идиотом. Да плевать на Бонапарта! Пусть не является! Кто вообще выдумал, что к живым приходят духи?..

Гитлер глянул на часы — маленькая стрелка подбиралась к четырем утра. Невольно зевнул, хрустко потянулся, спускаясь по лестнице. Теперь саркофаг возвышался над ним, и он зашарил вокруг глазами, увидел приставленное к стене мягкое кресло с полосатым пледом, который предусмотрительно положил начальник охраны. Фюрер устало опустился в кресло и тут же захрапел. И Бонапарт, не пожелавший видеться с ним наяву, пришел во сне — в виде духа в походном одеянии. Взмахнув широкими полами плаща, дух отчетливо произнес: «Не ходи на Россию войной. Тебе там будет пострашнее... Я хоть в гробу лежу, в почете и славе, ко мне люди приходят. А от тебя и праха не останется...»

Гитлер проснулся в холодном поту, позвал стражу и, сопровождаемый позевывающими адъютантами и телохранителями, вышел на улицу.

Рассвет бледно занимался по краю неба, было еще темно, зябко. Низкие облака, нависшие над самой землей, простирались до самого горизонта темно-серым войлоком. По всему видно, что плохая погода сохранится надолго.

Будь фюрер ясновидцем, каким он себя считал, то непременно заметил бы, что надвигается ненастье и впереди его ждут неудачливые дни, которые принесут ему полное разочарование, а немцам, безотчетно ринувшимся за ним, одни страдания и беды. Но он был упоен легкими победами, убаюкан лестью приближенных — и проглядел, что колесо фортуны начало крутиться в обратную сторону.

В живописный Цоссен, где размещалась штаб-квартира ОКВ — верховного командования вермахта, Гитлер наезжал не столь часто, зная, что его появление отвлекает штабистов, которых он сам нещадно подгонял с завершением разработки операции нападения на Советский Союз. Его держали в курсе всех дел генштабистов, постоянно докладывая, чем они заняты каждый день. Генералы завершали «этюды» будущей войны, устраивали захватывающие «игры на ящике с песком», «водили» вермахтовские войска по необъятным просторам Украины, России... И как? Отлично! Войска Советов разгромлены наголову, доблестные солдаты вермахта победным маршем вышли на линию Архангельск — Волга — Астрахань и, овладев Москвой, двинулись к Уралу...

К возвращению фюрера из Парижа план «Барбаросса» обрел законченную форму, в штабе лишь ждали решающего слова рейхсканцлера. Мало кто знал, кому взбрело в голову назвать эту операцию в честь германского императора Фридриха I Барбароссы, сгинувшего весьма символично: утонул в Черном море, не оправдав надежд крестоносцев, направлявшихся с ним в поход. Знай суеверный Гитлер эти подробности, вряд ли связал бы свои заветные мечты с именем неудачника, решившего покорить славян.

Утопленник прославился лишь одной пикантной историей, и то после смерти. Кажется, в музее Мангейма, что на Рейне, юный Адольф увидел скелет и портрет гигантской щуки. Ее выпустил в озеро сам Барбаросса — так утверждала надпись на металлическом кольце, а выловили ее неводом совершенно случайно через двести шестьдесят семь лет. Рыба от старости стала белой-пребелой, весила восемь с лишним пудов, а длиной превышала девятнадцать футов. Адольф всю жизнь завидовал знаменитой щуке, прожившей более двух с половиной столетий, и сетовал на быстротечность человеческого века.

Вот и все познания Гитлера о Барбароссе, жившем в XII веке, который славился лишь своей огненно-рыжей бородой, подтверждающей его «арийско-нордическое происхождение». А это уже окружено какой-то тайной. И фюрер, помешанный на мистике, не раздумывая одобрил название плана: дух далекого предка будет порукой в молниеносном разгроме Советского Союза.