Колин Форбс - Атлантический экспресс

Они продолжали бороться в тесном тамбуре. Уогрейв еще не пришел в себя после оглушающего удара, к тому же Джон оказался гораздо сильнее, чем он предполагал. Наклонив голову, Джон ударил Уогрейва в лицо, нащупывая рукой ручку двери. Та открылась, и Уогрейв вывалился наружу, успев в последний момент ухватиться левой рукой за верхний край двери.

Экспресс как раз въехал на очередной мост, и под висящим на двери Уогрейвом зияла бездна.? Лишь только потому, что поезд поворачивал, дверь > не захлопнулась. Но теперь она стала закрываться. Джон стоял, сжимая пистолет в руке. Он не собирался стрелять в Уогрейва — звук выстрела услышат все. Уогрейв просто исчезнет. Все подумают, что это очередной трюк одинокого волка. Подняв пистолет, он приготовился ударить им по пальцам Уогрейва. Дверь медленно двигалась к Джону. Уогрейв застонал, попытался ухватиться за дверь второй рукой, поджал ноги, но у него ничего не получилось. Дверь почти закрылась, и Джон размахнулся, чтобы с первого раза размозжить костяшки побелевших пальцев. Уогрейв выбросил вперед правую руку с зажатым в ней ножом, ударив Джона в живот. Вагон тряхнуло, и Джон выпал из двери. Не задев за рельсы, он свалился с моста в почти замерзшую реку в ста футах под мостом. Почти сразу же его тело покрылось тонкой коркой льда. Уогрейв спрыгнул в тамбур. Лицо его было в крови. Через двенадцать часов швейцарским солдатам, спустившимся на дно ущелья, предстала ужасная картина — изуродованное тело Филипа Джона, покрытое льдом. Им пришлось использовать дрели, чтобы вытащить его оттуда.

Радист в фургоне, стоящим напротив цюрихского отеля «Швейцерхоф», тайком курил, чтобы прогнать сон. С тех пор как он приехал сюда, никаких нелегальных передач замечено не было. В километре отсюда команда бригадира Трабера проверяла отели.

В номере 207 Хейнц Голшак вытер пот со лба. Нельзя сказать, что в помещении было жарко, Голшак вспотел совсем не поэтому. Через короткое время в Готарде должна произойти «естественная» катастрофа гигантских масштабов. Но это совсем не волновало Голшака. Его мучил только один вопрос — погибнет ли генерал Маренков?

Он заметил — хотя и не подавал виду, — что его двое помощников тоже нервничали. Голшак сомневался в надежности Генриха Баума, радиста. В конце концов тот был швейцарцем. Голшак был человеком, который ничего не оставлял на произвол судьбы. «Никогда не полагайтесь только на один план, — постоянно учил он своих подчиненных. — Всегда надо иметь запасной вариант…» В «Атлантическом экспрессе» находились два его человека.

Один из них — Филип Джон — три года назад внедрился в ЦРУ. Чтобы завоевать доверие своих американских хозяев, Джону пришлось убить несколько человек, работавших против США. Затем он ждал момент, когда Голшак прикажет ему выполнить задание истинного хозяина — ГРУ. Впрочем, маловероятно, что Джону удастся убить Маренкова во время путешествия.

— Баум, — внезапно сказал Голшак, — когда я тебе скажу, отправишь эти две шифровки. — Он протянул швейцарцу два листка бумаги. — Короткую от- нравишь в Базель. А вторую — в Амстердам…

Усевшись в кресло, Голшак стал размышлять. Всю Жизнь поднимаясь по служебной лестнице, он так и остался холостяком. Это отнюдь не означало, что женские прелести оставляли его равнодушным, но свои Потребности он удовлетворял лишь в те короткие моменты, когда его ничто не отвлекало. Но сейчас, даже приказав начать второй — самый разрушительный — этап операции, Голшак сомневался в ее удачном исходе.

Его немного беспокоило и то, что шифровка в Амс-. тердам была слишком длинной — передатчик могли засечь, — но другого выхода не было. В ней Голшак давал подробные инструкции Рольфу Гейгеру, чья группа уже находилась у голландской границы. А на случай непредвиденных обстоятельств у него был свой человек в «Атлантическом экспрессе». Никое Леонидес…

Никое Леонидес. В некоторых балканских странах люди вздрагивали при упоминании этого имени. Все видные антикоммунисты опасались, что будут «внесены в список». Было бы неверно называть Леонидеса простым убийцей, который «выполняет контракт» за деньги. Никое Леонидес, убежденный коммунист из Салоник, охотился только за самыми известными антикоммунистами. Самое удивительное — его хозяин, полковник Игорь Шарпинский, никогда не встречался с ним.

Впервые Леонидес предложил свои услуги Шарпин- скому, когда тот под вымышленным именем занимал пост военного атташе в советском посольстве в Афинах. В посольство Леонидес всегда звонил с телефонов-автоматов. Осторожный Шарпинский не верил, что ради своих идеалистических убеждений Леонидес готов выбрать карьеру палача. Но спустя некоторое время русский согласился с предложением Леонидеса, что было бы «неплохо» убрать редактора одной из афинских газет.

Через три дня Шарпинский с удивлением узнал, что искореженные остатки машины редактора нашли у подножья скалы, а его тело унесло в море. Через два года, когда на счету Леонидеса числилось три убийства, Шарпинский понял, что грек является незаменимым помощником. Леонидес сам выбирал кандидатов на смерть, и Шарпинский пришел к выводу, что грек сочетает коммунистические убеждения с личной местью. Так типично для крестьянского склада ума. Через цепочку посредников русскому удалось связаться с Ле- онидесом в нужный момент. Сейчас он находился в «Атлантическом экспрессе».

Сидя в купе первого класса, закинув ногу на ногу, Хорхе Сантос зажег трубку и бросил взгляд на Гарри Уогрейва, спешившего по коридору на встречу с Филипом Джоном. Как и Уогрейв, испанец не стал ужинать в вагоне-ресторане. У него была с собой бутылка вина и несколько бутербродов.

Сантос посмотрел на часы. Он чувствовал, как по мере приближения поезда к Готардскому туннелю атмосфера в экспрессе становится все более напряженной. Но, как ни странно, Хорхе Сантос был одним из самых спокойных пассажиров «Атлантического экспресса».

— И все же, ты должен был посвятить меня в это…

Эльза вытирала марлевым тампоном кровь с лица Уогрейва, когда Джулиан Халлер, сидящий с угрюмым лицом, второй раз высказал свой упрек. Маренков и полковник Шпрингер молчали. Англичанин однако был настроен агрессивно.

— Ловушка сработала, — резко ответил Уогрейв. — Мне удалось уничтожить агента, которого внедрило ГРУ. И не забывай, что еще в Канаде ты согласился — в Европе всем командую я.

— Ты мог сказать мне… — продолжал Халлер.

— Тогда тебе пришлось бы притворяться, что ничего не знаешь, — сказал Уогрейв. — А у тебя и так дел хватает. Не будем тратить время и перейдем к следующему этапу операции.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Шпрингер.

— Я собираюсь поднять в воздух «Алуэтт». Эльза полетит со мной. Леон, мне также понадобится твой радиотелефон, чтобы поддерживать связь с экспрессом…