Ричард Джессон - Ночной рейс в Париж

— Ты хочешь сказать, что мы будем карабкаться по этой проклятой стене ночью?

— Мы можем залечь здесь и дать им бой. Мы можем устроить засаду на горной тропе, — я вслух перечислял наши возможности. — Но их больше. Трое на одного — это многовато. К тому же если мы начнем бой, нас выдаст горное эхо, и через час здесь будет пограничный патруль. Выбора нет.

Меня слушали внимательно.

— О'кей, — завершил я свои раздумья. — Я за то, чтобы забраться по этой стене и, если удастся, спрятаться в пещере и выждать до темноты.

Они молчали.

— Давайте решать, — предложил я. — Кто «за»?

— Мы с Маркусом идем с тобой, — без раздумий отозвался Джипо. Он поднялся и закинул на одно плечо сумку с деньгами, на другое — автомат. — Это твоя игра, и мы идем с тобой до конца.

Он посмотрел на остальных.

— Я тоже, — сказал Туки.

Отто качнул подбородком.

Я повернулся к Сидонии.

— Проведи нас по этой стене — и я обещаю, что мы сделаем тебя богатой.

Стена, которую нам предстояло одолеть, была не меньше ста пятидесяти метров в высоту. Она была совершенно плоской, если не считать нескольких каменных уступов, террас и самого отверстия пещеры, и казалась совершенно неприступной.

— Сначала попробуем добраться до пещеры, — сказал я. — Затем, если останется время, попытаемся оттуда забраться наверх.

Сидония кивнула и, пройдя два десятка метров вдоль стены от того места, где мы стояли, начала осторожно подниматься. Мы цепочкой двинулись за ней.

Буквально прилипая к стене, нащупывая едва приметные пяти-шестисантиметровые выступы камня, цепляясь кончиками пальцев за разломы на поверхности скалы, передавая идущему за тобой информацию о том, куда поставить ногу и за что ухватиться ногтями, за первый час мы поднялись метров на тридцать.

О возвращении назад и речи быть не могло. Спуститься вниз с этой стены было невозможно.

В половине второго из-за горы выкатилось солнце и стало припекать нам спины. Через полчаса скала раскалилась и обжигала руки и лица. Мы не могли повернуть назад и не могли остановиться. Мы могли только точно выполнять все инструкции, которые приходили сверху, от Сидонии, и продолжать подъем.

Примерно в начале третьего мы поднялись еще на сорок метров. Полпути было пройдено, но самая трудная часть простиралась выше. Солнце пекло, как в аду. Камень раскалился, и выступы скалы, к которым мы прикасались, безжалостно обжигали ладони. Мы прошли еще с десяток метров, и здесь, на маленькой скальной террасе, смогли отдохнуть и выпить по глотку вина. Скрыться от солнца было некуда. Зеленое дно каньона осталось далеко внизу, но от него тоже поднимался горячий воздух.

Мы разрешили себе пятиминутный отдых и снова полезли вверх.

До пещеры, которая была чуть влево от нас, еще оставалось метров тридцать. Я думаю, каждый из нас не мог не оценить то, что делала Сидония. Теперь невозможно было представить ее той бледной девушкой в изысканном кружевном свадебном платье, с зачесанными назад светлыми волосами, которая стояла на коленях перед священником во время свадебного обряда. Она была беспомощной невестой даже тогда, когда взбесила своего мужа и заставила его вступить в неразумную схватку с Отто.

Но теперь по скале карабкалась, цепляясь за мельчайшие выступы, отважная девушка-горянка, прожившая всю свою жизнь среди этих скалистых высот, где она гоняла овечьи стада по непроходимым горным тропинкам. Связанные вместе тяжёлые сапоги и куртка из овчины болтались на петле вокруг шеи, хлопая по спине, а она уверенно продолжала свой отчаянный путь от одного ненадежного выступа к другому.

Следом за ней полз Джипо, которому она сообщала, как и за что можно схватиться, куда поставить ногу, чтобы продвинуться еще на несколько сантиметров вверх. Джипо аккуратно, педантично передавал нам вниз эту спасительную информацию.

Неожиданно он выругался. На нас обрушился поток мелких камешков и песчинок.

— Эй, внизу, берегись! — проревел Джипо, цепляясь за камень.

Мы прилипли к стене, прижав щеки к обжигающему камню, и замерли, пытаясь избежать неожиданного каменного града. Обвал достиг нас.

Отто ругался по-немецки.

Маркус, который полз прямо надо мною — так близко, что я мог коснуться его пяток, неистово завопил. Песчинки попали ему в глаза, и он ничего не видел.

— Джипо!.. Джипо!.. — кричал он.

— Заткнись! — велел ему старший брат. — Успокойся!

— Я ничего не вижу, Джипо-о-о-о, я не вижу… Что делать?

— Заткнись, — снова выругался Джипо. — Попробуй открыть глаза. Ну, открой их!

— Я не могу, не могу, — тихо повторял Маркус с ужасом в голосе. — Что мне делать?

— Открой глаза! — проревел Джипо, и эхо разнесло его голос по каньону.

Маркус плакал. Отто не мог помочь ему. Возвратиться к тому широкому уступу, где мы отдыхали, было невозможно.

— Достань веревку, — просил Маркус, — достань что-нибудь, помоги мне, Джипо, мой бог, помоги мне. Я долго не продержусь…

— Открой глаза, ты, проклятый пес, — грубо сказал Отто. — Ну! Никто не поможет тебе сейчас, кроме тебя самого.

— Открой! — требовал Джипо.

— Не могу, — прошептал Маркус, — я падаю…

Я решился повернуть голову и посмотреть вверх. Если он упадет, то прямо на меня. Я ступил вверх и нащупал ногой излом скалы. Ноги Маркуса нависли надо мной. Я подался вбок всем корпусом, ухватился обеими руками за зазубренный камень и изо всех сил прижался к скале.

— Джипо, я падаю…

— Марку-у-ус!.. — метнулось эхо над каньоном.

Он сорвался… Он скользнул вниз по стене, резко ударив меня в плечо. Я не знаю, как мне удалось удержаться после удара. Повернув голову, я смотрел, как он скользил вдоль скалы, подскакивая на неровностях, прямо вниз — на дно каньона.

Он приземлился с глухим ударом, и его тело согнулось, подобно складному ножу, с сухим треском сломался позвоночник, напоминая треск высохшей ветки, и он остался лежать у подножия отвесной скалы.

Сверху снова посыпались мелкие камешки и шуршащий песок. Я посмотрел вверх. Джипо пытался спуститься вниз и нащупывал опору для ноги.

— Вернись назад! — зарычал Туки. — Вернись назад или, клянусь, я застрелю тебя. Он мертв, какого черта, ты хочешь сорваться за ним? Ему ты уже ничем не поможешь…

— Он мой брат, — сказал Джипо, — я должен спуститься к нему.

— Я убью тебя, если ты сделаешь еще один шаг вниз, — завопил Туки, — слышишь, ты, итальянский ублюдок!..

Джипо замер. Он повернулся и, плача, пополз дальше вверх. Его всхлипывания были ясно слышны в маленьком каньоне и отзывались эхом в безмолвии разреженного горного воздуха.

Ровно в четыре часа дня по моим «сейко» я подтянулся и через край каменкой дыры перевалился внутрь пещеры. Я был в безопасности! Впервые за много дней.