Чингиз Абдуллаев - Синдром жертвы

– Я все понял, – растерянно сказал заместитель, – до свидания.

Он подвинул к себе бумаги и, больше ни о чем не спрашивая, подписал их. Когда Резунов и Шатилов вышли из его кабинета, он подумал немного и, достав свой мобильник, позвонил жене.

– Кристина, ты еще в институте?

– Конечно. Я еще на работе.

– Можешь сегодня уйти пораньше?

– А что случилось?

– Ничего, просто выйди прямо сейчас из института. И не задавай мне лишних вопросов. Один раз в жизни сделай так, как я тебя прошу. Сейчас подъедет моя служебная машина, и ты в нее сядешь. Одна. И никому ничего не говори. Ты меня поняла?

– Хорошо. Но я ничего не поняла. И куда я поеду?

– Ко мне, – ответил муж, – ты приедешь ко мне.

Он перезвонил своему водителю, чтобы тот немедленно подъехал к институту за Кристиной.

Резунов приехал в здание областного УВД в шестом часу вечера. Вениамин Борисович еще находился в своем кабинете. Рядом с институтом дежурили полтора десятка вооруженных сотрудников милиции, словно директор мог оказать вооруженное сопротивление.

– Мы уже можем за ним поехать, – сообщил Резунов.

– У меня к вам просьба, – попросил Дронго. – Разрешите, я зайду первым.

Резунов переглянулся с Шатиловым.

– Хорошо, но только на пять минут.

Они поехали в институт все вместе. Поднялись в приемную. Испуганная секретарша хотела доложить, но ей не дали этого сделать. Дронго осторожно открыл дверь. За столом сидел высокий, достаточно привлекательный мужчина. Без очков. Он пристально посмотрел на гостя и сказал:

– Судя по тому, как вы вошли без разрешения, вы, очевидно, приехали за мной.

Дронго подошел к столу и сел напротив хозяина кабинета. Посмотрел на его руки. Длинные, даже красивые, сильные пальцы. Он убивал этими руками. Душил свои жертвы без жалости, без пощады...

– Вы не ответили на мое второе письмо, – начал Дронго, – поэтому я решил лично приехать сюда, чтобы с вами переговорить.

– Только поэтому? – усмехнулся Вениамин Борисович. – Значит, вы и есть тот самый знаменитый эксперт. Будете отмечать свою очередную победу?

– Не буду. Вы оставили слишком много неприятных воспоминаний.

– Бросьте! Ни одну женщину я не вынуждал силой встречаться со мной. Все приходили сами, вы же это прекрасно понимаете.

– Не нужно, – поморщился Дронго. – Они приходили к вам, убежденные, что имеют дело с интеллигентным и воспитанным человеком. А встречали зверя...

– Какой я зверь? – вздохнул Вениамин Борисович. – Я обычный человек. Если бы вы знали историю моей жизни, не были бы так категоричны.

– У меня только два вопроса, – сказал Дронго. – Первый: зачем вы убили своего бывшего соседа?

– Я его не убивал. С чего вы взяли?

– Догадался. Вы убили его, а также и его супругу.

– У вас с собой магнитофон?

– Нет.

– В таком случае я могу вам сказать, что он был непорядочным человеком.

– И поэтому вы везде представлялись под его именем?

– Да. Мне подсознательно хотелось, чтобы все возможные родственники и друзья погибших проклинали именно его.

– И все-таки, зачем вы его убили?

– Этого я вам не скажу. Догадайтесь сами. Может, они заливали нас сверху, и я давно хотел им отомстить.

– Это как-то связано с вашей бывшей гражданской супругой? – неожиданно спросил Дронго.

– Идите к черту! – разозлился Вениамин Борисович. – Я ничего вам не скажу.

– Тогда второй вопрос.

– Тоже про них?

– Нет, про вас. Вы же все поняли вчера, когда вам позвонил участковый Лебедев. Поняли, что вас уже ищут и, рано или поздно, найдут.

– Да. Нужно быть идиотом, чтобы не догадаться.

– Тогда почему вы не сбежали? Вы могли остаться в Москве, могли уехать куда-нибудь, не возвращаться в город, не выходить на работу. Вы ведь понимали, что сегодня вас арестуют. Уточнить вашу группу крови было не так сложно.

Глаза убийцы. Его глаза. Он отвел их в сторону.

– Что вы конкретно хотите знать? – глухо спросил Баратов.

– Почему вы вернулись в город и вышли на работу?

Сидевший перед ним мужчина молчал. Долго молчал. Дронго терпеливо ждал. Прошла почти минута. Сейчас должен войти полковник Резунов.

– Понятно, – наконец сказал Дронго и поднялся. – Можете больше ничего не говорить, я все понял.

– Что вы можете понять? – с тоской проговорил Вениамин Борисович. – Для этого нужно прожить мою жизнь. Может, я хотел, чтобы вы меня нашли и остановили? Об этом вы не думали?

Дронго молча повернулся. Резунов и Шатилов уже входили в кабинет. Он вышел в приемную, где в центре стояла ошеломленная секретарша. В коридоре столпилось несколько сотрудников института. Дронго направился к выходу. Он был убежден, что это дело можно считать законченным, даже не подозревая, что еще вернется к нему – и испытает потрясение, равного которому в его жизни никогда не было...