И. Колвин - Двойная игра

В то время от абвера требовалась подготовка планов по запугиванию Австрии. В дневнике заместителя начальника штаба ОКВ генерала Иодля подробно показан этот этап разведывательной игры. Иодль заявил в Нюрнберге, что он всесторонне информировал адмирала о немецких военных планах и дислокации войск в феврале 1938 года с тем, чтобы Канарис смог разработать план дезинформационных мероприятий для операции «Отто». (Так назывался план захвата Австрии.)

Немецкое правительство понимало, что если германские войска будут отмобилизованы и подтянуты к австрийской границе, то это произведет отрицательный эффект как на моральное состояние армии, так и на мировое общественное мнение. Гитлер решил схитрить. Иодль в своем дневнике 13 февраля 1938 года сделал следующую запись:

«Вечером 11 и днем 12 февраля. Генерал Кейтель с генералом Рейхенау и генералом авиации Шперле находятся в Оберзальцберге, На Шушнига и Шмидта [25] Шушниг, Курт (р. 1897) — один из лидеров австрийской католической христианско-социальной партии, канцлер Австрийской республики с 1934 по 1938 г.; в 1936 г. заключил договор с гитлеровским правительством, который способствовал захвату Австрии В 1947 г. эмигрировал в США. Шмидт — министр иностранных дел в правительстве Шушнига. — Прим. ред. оказывается сильное политическое и военное давление. В 23.00 Шушниг подписывает протокол.

13 февраля. После полудня генерал Кейтель попросил Канариса и меня прийти к нему. Он сообщил нам, что фюрер отдал приказ о продолжении военного давления путем проведения дезинформационных военных мероприятий, вплоть до 15 февраля.

Предложения по проведению этих мероприятий были разработаны и доложены фюреру для утверждения.

14 февраля. В 2.40 получено согласие Гитлера. Канарис отправился в мюнхенское отделение абвера, где начал принимать необходимые меры. Эффект от них был быстрым и сильным. В Австрии создалось впечатление, будто Германия проводит серьезные военные приготовления».

Документ, представленный генералом Кейтелем, принимавшим непосредственное участие в разработке плана этих дезинформационных мероприятий, предназначался для государственных деятелей Австрии. В нем все было ложно: и расписанные по пунктам действия, и сведения о передвижении немецких войск.

Гитлер одобрил предложения Канариса:

1. Не проводить никаких реальных приготовлений в армии или в ВВС. Не производить передислокации и передвижений войск.

2. Распространить ложные, но вполне правдоподобные слухи, которые могли бы создать впечатление о военных приготовлениях против Австрии: через шпионскую сеть, немецких таможенных чиновников на границе, туристов.

3. Предметами таких слухов могут быть:

а) прекращение отпусков в районе расположения 7-го армейского корпуса;

б) сосредоточение подвижного состава в Мюнхене, Аугсбурге и Регенсбурге;

в) отзыв в Берлин для консультации генерал-майора Муфа, германского военного атташе в Вене (это мероприятие было осуществлено);

г) усиление пограничной полиции на австрийской границе;

д) передвижения альпийских стрелков в районах Фрейлассина, Рейхенхолла и Берхтесгадена.

И генерал Лахузен, и Абсхаген убеждали меня, будто австрийское правительство не было введено в заблуждение и поэтому не испугалось слухов, распускаемых мюнхенским отделением абвера. Тем не менее федеральный канцлер Австрии Миклас ратифицировал берхтесгаденский протокол, и, таким образом, австрийская национал-социалистская партия опять стала легальной. Члены этой партии могли теперь свободно носить свою форму и маршировать по улицам.

Канарис — что было типичным для его беспокойного характера — не мог доверить осуществление плана дезинформационных мероприятий начальнику отдела полковнику Гроскурту. Он сам вылетел в Мюнхен, чтобы лично объяснить план своему представителю в Баварии, графу Маронья-Редвицу.

Вскоре австрийцы узнали, что немцы вырвали у них уступки обманным путем. Но если бы Австрия попыталась вновь ввести в действие законы против нацистских бунтовщиков, это могло бы вызвать кровавые столкновения.

Шушниг, которому Гитлер запретил заключать таможенный союз с Чехословакией и восстанавливать монархию, внезапно 9 марта объявил о проведении в Австрии плебисцита по вопросу о независимости.

«Абсолютное большинство населения Австрии во время плебисцита выскажется в пользу монархистов, — писал Иодль в своем дневнике. — Однако фюрер полон решимости не допустить этого».

Гитлер отдал приказ о нападении на Австрию в день проведения плебисцита. Он сообщил об этом решении Муссолини и приказал Риббентропу оставаться в Лондоне, где тот спокойно сидел в кресле в доме № 10 по Даунинг-стрит [26] Дом № 10 на Даунинг-стрит — резиденция английского правительства. — Прим. ред. . Накануне дня вторжения Риббентроп говорил своим английским хозяевам, что ничего не случится.

10 марта генерал Кейтель сообщил адмиралу Канарису о принятом решении. Теперь работа по проведению дезинформационных мероприятий теряла всякий смысл. Немецкие войска были действительно сосредоточены в исходных районах, подвижной состав стоял наготове, охрана границ усилена. Но теперь австрийское правительство не верило донесениям своей разведки.

Шушниг думал, что немцы все еще продолжают свою дезинформационную игру. Исходя из этого, австрийское правительство не принимало никаких практических мер по обороне страны.

Канарис прибыл в Вену вскоре после того, как в город вступили первые немецкие танки. Он хотел посмотреть, какие ценные для разведки материалы удалось захватить его людям. Необходимо было в первую очередь изъять архивы австрийской разведывательной службы. Адмирал направил в Вену специально созданный им отряд под названием «Отряд ZZ», который должен был отбирать все документы, касающиеся его лично, прежде чем они станут достоянием австрийских нацистов или же немецких эсэсовцев. Одним из разведывательных «трофеев» оказался полковник Эрвин Лахузен, начальник австрийской военной разведки.

Адмирал, человек небольшого роста, стоял перед высоким Лахузеном, отвечавшим на его вопросы. Канарис, насупившись, спросил Лахузена: «Почему вы не стреляли? Во всем виноваты вы — австрийцы».

Лахузен много лет служил в имперской армии старой Австро-Венгрии, и повиновение вошло у него в привычку.

Два человека из Германии занимались вербовкой австрийцев к себе на службу: Гиммлер отбирал австрийских нацистов, а Канарис осторожно выискивал разведчиков. И Лахузен служил адмиралу верой и правдой. Когда они впервые заговорили о том, кого из офицеров австрийской разведки можно взять в абвер, адмирал, устремив внимательный взгляд на Лахузена, мягко сказал: «Подберите настоящих австрийцев. Мне не нужны нацисты».